Контур забвения (СИ) - Уленгов Юрий

— У вас имеется базовая подготовка по форсированию водных преград. Данные о ваших физических кондициях и дыхательной емкости легких позволяют рассчитать допустимую продолжительность задержки дыхания. По предварительным данным, ваши возможность на тридцать процентов превышают таковые у тренированного ныряльщика. Это позволяет допустить, что времени на преодоление водной преграды у вас будет достаточно. Кроме того, на текущий момент времени вы и так поражены лучевой болезнью. Посещение медицинского модуля Эдема позволит избавиться от негативных последствий.

Я закатил глаза.

— Ну да, конечно. Останутся только позитивные. Книжки смогу ночью без света читать. Ладно, давай, излагай свой план.

— Охранная система станции Эдема строилась с учетом способностей обыкновенных людей. Проникновение через тоннель водозабора для обычного человека практически невозможно. Поэтому в алгоритмах юнитов, охраняющих станцию, не учитывается вероятность проникновения посредством гидросооружения. В то время как наземный периметр охраняется и патрулируется боевыми юнитами. При текущем состоянии носителя прямое боестолкновение окончится смертельным исходом с вероятностью в девяносто пять процентов. Таким образом, предложенный мною план является единственным вариантом попасть на станцию и не погибнуть.

— А ты умеешь быть убедительным, — пробормотал я, машинально отметив, что речь Симбы становится все человечнее. Так он скоро анекдоты травить начнет. — Ну допустим. Давай подробности.

Проекция в интерфейсе прокрутилась и увеличилась, акцентируя мое внимание на нужном участке. Симба начал свою лекцию, как университетский профессор. Только указки не хватало.

— Водозаборная труба станции представляет собой железобетонный канал диаметром два с половиной метра, начинающийся в нижней части плотины, на глубине порядка восьми метров от текущего уровня воды, — начал Симба с педантичной точностью. — Под действием гравитации вода поступает в напорный водовод и далее — в турбинный отсек.

Я следил за полупрозрачной голограммой, которую он выводил в поле зрения. Зеленые линии контура плотины, синие — тоннель, красным подсвечена турбина. Очень наглядно. Очень нервно.

— Подразумевается, — уточнил я, — что если я сейчас туда нырну, то меня не размажет в труху?

— При условии, что вы точно выполните инструкции, вероятность гибели составляет не больше двадцати процентов, — отозвался Симба, как будто это были шансы на выигрыш в лотерею.

— Обожаю твой оптимизм, — буркнул я. — Продолжай.

— На расстоянии четырнадцати метров от устья трубы, в ее верхней стенке, расположено техническое ответвление — так называемый байпас, — продолжил он. — В нормальных условиях он служит для сброса избыточного давления или доступа техперсонала. Внутри байпаса проходит вертикальная шахта с металлической лестницей, которая выводит в подсобный отсек, смежный с машинным залом.

Я вгляделся в проекцию: труба, байпас, шахта… Все выглядело чертовски просто. Прямо как в инструкции на упаковке лазаньи. Только вот если ошибешься — хруст костей обеспечен.

— Сколько у меня будет времени? — тихо спросил я.

— С момента входа в водозабор — примерно пятнадцать секунд до байпаса, — ответил Симба. — Сила течения будет увеличиваться по мере приближения к турбине. На двенадцатой секунде вы должны будете оттолкнуться от дна, подняться примерно на полтора метра вверх и зацепиться за скобу техобслуживания. Я выведу указатель на интерфейс в режиме тактической навигации.

— А если не успею?

— Тогда ваш путь продолжится до зоны вращения турбинных лопастей. В этом случае дальнейший сценарий можно описать как: «неподдающееся восстановлению фрагментирование носителя».

— Спасибо, Симба. Ты как всегда умеешь приободрить.

Мне показалось, или Симба пошутил? Если это так — должен ответственно заявить: мне не нравится его чувство юмора.

Я молчал секунду-другую, разглядывая мутную воду у подножия бетонного монстра. Зеленая, маслянисто-густая… И вон там, на глубине, чуть темнее — зев трубы. Весело, ничего не скажешь.

— Уточняющий вопрос, — сказал я. — А ты хоть сам-то веришь, что я смогу туда попасть живым?

— Вера не входит в перечень моих функций. Однако вы уже неоднократно демонстрировали поведенческие паттерны, выходящие за пределы стандартных вероятностей. Включая, но не ограничиваясь: бой с тремя противниками в состоянии полного истощения, уничтожение узла колонии мутантов с минимальным вооружением и прорыв через зараженную зону с выключенной боевой системой. На основании этого анализа — да, я полагаю, что вероятность вашего выживания выше расчетной.

Я выдохнул и чуть качнул головой. Хоть кто-то в меня верит…

— А у тебя, случайно, нет плана попроще? Например, нажать кнопку и дождаться эвакуатора?

— Подобные опции недоступны.

— Жаль. Искренне жаль. Ну что ж. Тогда — плывем…

Я тяжело вздохнул, бросил еще один взгляд на мутную гладь воды, и принялся готовиться к погружению.

Глава 18

Прежде чем отправляться в свое, возможно, последнее плавание, я решил, все же, осмотреть рюкзак, который вынес с собой из странного места, в котором бы наверняка так и остался, если бы не странный то ли лесник, то ли охотник, существование которого так рьяно отвергал Симба.

Рюкзак был добротный, почти непотасканный, и интересное стало попадаться еще до того, как я открыл его. На левой лямке ручкой вниз висел небольшой нож. Пластиковые ножны закреплены на клипсе, рукоять небольшая, заканчивается кольцом. Я потянул за кольцо. Нож вышел из ножен с усилием и отчетливым щелчком. Я оглядел его. Не оружие, скорее — компактный и довольно удобный инструмент, чем-то напоминающий наконечник копья. Заточка — с одной стороны, лезвие переходит в цельную пластину с накладками из эластрона. Покрутив нож в руке, я одобрительно кивнул. Пойдет. И веревку быстро резануть, и хлебушка с колбаской подрезать, буде такие вдруг встретятся на пути, и в горло зазевавшемуся противнику ткнуть. Работяга. Не зря в быстром доступе висит. Одобряю.

Сбоку на стропах оказался закреплен какой-то предмет. Я повернул рюкзак, потрогал металлическую штуковину и уважительно кивнул.

Топор.

Нет — не просто топор. Диванные выживальщики называют такие «тактическими томагавками». Вылизанный, ухоженный, будто только с витрины. С топорищем, покрытым матовой чёрной эмалью, и аккуратной гравировкой на рукояти: «Т-Рейд. МК-VI». Хм. Толковая штука. Не кустарщина, не реплика, а настоящая военная вещь.

Я освободил топор из крепления строп и повертел в руках. Ухват — удобный, сбалансированный. Лезвие скошено под острым углом, обух массивный, с ребрами жёсткости. С другой стороны — молоток с насечками. А на удобной, прорезиненной ручке — прорези под болты, выступ под вскрытие дверей, такой себе мини-ломик, гвоздодер… Да тут целый мультитул, только без лишней показухи.

Нормально, нормально…

— М-да, — пробормотал я, проверяя вес и баланс. — Кто бы ты ни был, мужик, ты знал, чем снаряжаться.

Томагавк был надежно, доступно, но так, чтобы не мешал в движении. Я аккуратно вернул его на место, поправил застежку, проверил, чтобы не болтался, и с сожалением посмотрел на пожарный топор, подобранный в тоннеле метро. Кажется, пора прощаться. В качестве как инструмента, так и оружия ближнего боя томагавк выглядел сильно интереснее. Мне бы, конечно, лучше что-нибудь дальнобойное, но дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят. А то вот так вот откажут клинки опять — и до свидания. А тут хоть отмахнуться будет чем. Топор — он понятный и честный. Он всегда работает.

— Ну что, дружок, — сказал я, погладив рукоять и отложив старого товарища в сторону, — прости, но у меня появился другой.

Застежка молнии открылась мягко, почти без звука — ещё один плюс в копилку рюкзака. Видно, делали под задачи, где шум — последнее, что тебе простят.

Первым, что попалось в основном отделении, был пакет с несколькими… Пакетами. Пакет с пакетами, ага. Открыв его, я улыбнулся. Отлично. Сублиматы. В саморазогрвающихся пакетах, все — армейского образца. Гречка с мясом, макароны с тушенкой, плов. Это мне нравится. После визита к странному охотнику ни жажды, ни голода я не чувствовал, да и в целом чувствовал себя отдохнувшим и посвежевшим, но рано или поздно я все равно проголодаюсь. В общем, еду мы однозначно оставляем, война — войной, а обед по расписанию.