— Тебя жду. — отвечает она на мой невысказанный вопрос: — садись. — и я сажусь на пассажирское сиденье. Из магазинчика выскакивает Камико и оглядывается, в поиске.
— Твоя знакомая? — спрашивает Читосе. Киваю. Камико не находит меня взглядом и возвращается в магазинчик — поговорить о Сумераги-тайчо, прикупить у Иное-сан «то самое секретное хокку» и обсудить общих знакомых.
— Чего я тебя искала. — говорит Читосе и хмурится: — Саша нашла таки его.
— Так. — говорю я, подражая Акире с ее неизменным «так»: — кто такая Саша и кого нашла?
— Саша — это поисковый ИИ, который я в сеть запустила. — говорит Читосе и трогается с места, плавно, без рывков, на которые так горазда Майко: — я ее так назвала. И, кстати, зря Акира скандалит, никакой угрозы от Саши нет. Она еще пока и недоразвита, ей надо вырасти, но она лояльна и слушается только меня.
— Это-то Акиру и пугает. — бурчу я про себя, но Читосе не обращает внимания.
— И кто такой он? — уточняю я: — понятно, что Саша — твой ручной ИИ, с помощью которого ты тоже можешь захватить мир, после того, как его один раз уже захватит Великий Повелитель Роя.
— Кто?! А… ты про Чепу. А чего, нормальный такой будет властелин мира, не лучше и не хуже других. — пожимает плечами Читосе: — такой же как и все. Но я не об этом.
— О чем?
— Саша нашла того, кто девочек калечил. — говорит Читосе и костяшки ее пальцев, сжимающие руль, белеют.
— А мы инквизицию уже попросили помочь. — невпопад отозвался я.
— Лишним не будет. — кивает Читосе, немного ослабляя хватку: — проверим, чтобы все было … точно.
Глава 30
На моем столе раскиданы документы и копии газетных вырезок из «Вечернего Сейтеки» двумя годами ранее. В воздухе витает аромат карри, Читосе суетится у плиты, так как она «не может видеть, как люди портят себе желудок этой гадостью» — это она про лапшу быстрого приготовления. Нормальная кстати лапша, местного бренда, зря она так.
Я перебираю газетные вырезки. «Вечерний Сейтеки» является зеркалом души нашего города и все мало-мальски достойные соседского уха сплетни — собираются и конденсируются на последних двух страницах этого достойного образчика желтой прессы. На первых страницах вы, конечно, ничего такого не встретите, там все про выборы мэра, про борьбу партий в парламенте, про общемировые тенденции и новые законопроекты о запрете вылова рыбы в десятикилометровой зоне, забастовке рабочих на фабрике бумаги и прочее. Но на последних двух страницах — бывает всякое. И сейчас я держал в руке газетную вырезку за сентябрь позапрошлого года, заголовок которой гласил «Загадочная смерть в Сейтеки!», тут же была фотография начальника полиции с чрезвычайно удивленным видом, смотрящего в камеру. Статья под заголовком начиналась со слов «Душное подземелье старого заброшенного бетонного завода…»
— Тот самый завод, а? — говорю я вслух: — тот самый завод… многовато совпадений.
— Не бери в голову. — говорит Читосе от плиты: — просто это самый большой заброшенный объект в городской черте. И заброшенный довольно давно, ничего удивительного, что там разная нечисть обитает.
— Действительно. — вспоминаю нашу хикки, которая там как у себя дома обитала.
— Ты читай, читай. — говорит Читосе: — а я пока ужин приготовлю. Юки наверняка от Акиры голодная как волк придет, они со своей синергией и экспериментами совсем с ума посходили уже. Слышал про «армию десяти тысяч бумажных зверей»?
— Не, ты неправильно произносишь. Это «Армия Десяти Тысяч Бумажных Зверей!» — торжественно произношу я, наклоняясь над статьей из газеты, скопированной на бумажный лист.
— И ты туда же. — вздыхает Читосе: — мало нам культа Сумераги-тайчо, так теперь еще и армия бумажных зверей… но ты читай, читай.
И я читаю. Оказывается, полицейский департамент Сейтеки некоторое время назад предпринимал усилия по ликвидации всего этого рассадника бездомных, а также всяких разных, кто заводился в заброшенном здании бетонного завода. Вот в средние века ученые на серьезных щщах считали что вши и блохи вместе с тараканами и крысами — просто заводятся в куче грязного белья. Сами по себе — из воздуха наверное. Вот возьмите кучку грязного белья, поместите в стерильную герметичную камеру и воздух откачайте, глянь, через два дня там уже жизнь копошится. Точно так же дело обстоит и с заброшенными зданиями в черте города — оставьте без внимания и там через некоторое время у вас Джин заведется. Или такие как Джин. С гитарами, керосиновыми плитками, спальными мешками и прочими атрибутами свободной жизни вне рамок замшелого общества. Вива зе фридом!
Ну так вот, подозревая об этом, полицейский департамент и устроил облаву, вернее — рейд в рамках операции «Чистый город — Сейтеки для каждого!». И конечно, шеф полиции шел в первых рядах, так как скоро должны были быть муниципальные выборы и нужно было показать что его служба мух не ловит, а как раз делом занимается — горожан от бездомных гитаристов спасает.
Неожиданностью для шефа полиции и его подчиненных оказалось то, что в подвале заброшенного завода их встретили огнем. И не приветственными факелами, а пулями. И это в Японии, где оружия на руках у людей и быть не должно. При этом стреляющий оказался редким мазилой и не попал ни в шефа полиции, ни в кого другого. А ведь у него было, скажем так, право первого выстрела. Мог бы и прицелиться. Читосе вон, не промахнулась бы.
Ага, а ответным огнем, как тут в статье написано «шеф полиции, рискуя своей жизнью и продемонстрировав редкое хладнокровие и выучку, согласно действующего законодательства предложил преступнику сложить оружие и сдаться в руки правосудия», ага, как же. Прямо-таки встал под огнем в полный рост и зачитал преступнику его права. Читаем дальше. Вот, как я и думал «отказался сдаваться, продолжал вести огонь по сотрудникам полицейского департамента». И естественно «убит при задержании».
Читаем дальше. Ага, «потрясающее хладнокровие» и «деньги налогоплательщиков расходуются не зря»…
— Это предвыборная статья, что ли? — рассуждаю я вслух.
— Угу. — говорит Читосе: — посмотри на дату. За две недели до муниципальных выборов. Такое вот происшествие для начальника полиции — просто праздник какой-то.
— Так и думал. — говорю я, продолжая читать. Вот — «необычные обстоятельства», «дело передано столичным следователям», «по косвенным данным мы можем судить, что был убит матерый преступник». Все.
— Тут нет ничего. — говорю я, откладывая вырезку в сторону и беря другую.
— Да. В газетах мало что найти можно. — говорит Читосе: — потому то это от меня и ускользнуло в начале. Никак не связывала я это дело с нашим расчленителем. Но Саша выудила для меня данные из засекреченного архива. Причем — будешь смеяться, но это архивы Инквизиторов.
— Да чего уж тут смешного. — бурчу я: — все понятно. Инквизиция тут как КГБ в СССР, ну или там ФБР в США. У них и юрисдикция повыше и кое-какие процессуальные нормы они могут не соблюдать. Служба специальных расследований при Императоре, думаю они и за «потенциальными угрозами общественному порядку» приглядывают.
— Ну да. — говорит Читосе и выключает огонь, одевает смешные варежки, чтобы не обжечься и снимает кастрюлю с плиты.
— Так вот. — продолжает она, снимая варежки и беря в руку половник: — у них я выудила информацию… дальше читай, я копии сделала.
Я перебираю бумаги и под газетными вырезками натыкаюсь на доклады полицейского департамента Сейтеки с места происшествия. Ага, протокол осмотра места происшествия… еще одно тело?! Девушка, молодая, около двадцати лет, глубокие порезы на бедрах. Девушка лежит на полу, руки и ноги были связаны, была уже мертвой, когда полиция ее обнаружила. Причина смерти — да, геморрагический шок. То есть истекла кровью. Если бы не полиция — ей бы остановили кровь, но случившаяся перестрелка, и потом — пока полиция тщательно проверяла не остался ли еще кто-нибудь, кто бы мог в них выстрелить — она умерла. Жаль, конечно. Хотя, жить без рук и ног — то еще удовольствие, лучше уж сразу на перерождение отправится, нет? В любом случае, этого уже не исправить, девушка умерла, но почему об этом ничего в официальных источниках нет?
