— Вам всё же лучше спросить об этом самого князя, — едва выдыхает она. — Данила Степанович…
Замечаю её реакцию и делаю вывод, который уже напрашивается сам собой.
— Это кто-то значимый для вас, — спокойно говорю, не спуская с неё глаз. — Учитывая вашу реакцию и тот факт, что никто из рода Буревестников не пропал после Гражданской войны, кроме одного человека, которого объявили погибшим… Демон занял тело дочери князя.
Лидия потрясена, но не пытается возразить. Её руки дрожат и стискивают роман, а взгляд опущен.
— Я этого не говорила, Данила Степанович, — тихо шепчет она. — Не говорила…
— Конечно, не говорили, — спокойно подтверждаю я. — Но мне этого и не нужно. Всё уже ясно.
В этот момент в сад буквально врывается Ярослав. Его лицо перекошено от злости. Он выглядит так, будто готов меня порвать. Да только и ноги пошатываются слегка от выпитого излишка.
— Данила Степанович! Уходите к себе! — рычит он, глядя на меня свирепо.
Лидия, явно отчаявшись, смотрит на него с мольбой:
— Он знает, Ярослав. Он всё знает!
Я поднимаюсь со скамьи, размышляя, как быстро Ярослав сюда примчался. Камеры. Конечно, они здесь есть. Ну а как иначе? Пазл складывается. Ярослав явно наблюдал, поэтому и явился так стремительно, впопыхах. Пил вино и наблюдал за мной? Интересное у княжича хобби, однако.
— Ты проболталась⁈ — бросает он Лидии раздражённый взгляд.
— Нет! — испуганно отвечает она, её голос дрожит. — Он сам догадался! Клянусь!
Ярослав раздражённо вздыхает, смотря на меня как на хроническую занозу:
— И почему я не удивлён. Данила Степанович, вы поразительно догадливы.
— Спасибо, но это было несложно, — усмехаюсь.
— Сделайте милость — идите в свои покои, Данила Степанович! — резко велит Ярослав, его лицо всё больше налито злостью. — Сидите там, пока не получите приказ на отбытие к месту задания.
Я хмыкаю, небрежно пожимая плечами:
— Ярослав Герасимович. Напомню, что я здесь не по вашей милости. Я выполняю поручение Царя, а не вашего князя-отца. И, признаться, мне всё меньше нравится идея помогать человеку, который заключил сделку с Демоном и отдал свою дочь в его распоряжение. Пожалуй, я откажусь от такой работы. А заодно и сообщу Царю, что за безобразие ваш отец допустил в своих землях. До свидания.
Он растерянно хлопает ртом как рыба. Я поворачиваюсь к выходу, намеренно медленно, давая ему переварить услышанное.
— Ты пёс! — раздаётся за спиной истерический крик. — Никому ничего ты не сообщишь!
Честно говоря, я этого ждал. Удар пси-клинком прилетает, как по расписанию. За моей спиной тут же формируется псионический щит, отражая атаку без особых усилий. Даже не больно. Я оборачиваюсь, на губах играет ухмылка, а моя рука уже покрывается гранитной перчаткой.
— Ох, и не стоило этого делать, Ярик, — бросаю спокойно, прежде чем нанести ответный удар.
И тут я понимаю, что невольно соврал Светке.
Морды я всё-таки буду бить.
Глава 13
Наношу несильный удар княжичу в лоб. Ну как несильный? Это по моим меркам. Гранитная перчатка и Дар физика, разумеется, делают своё дело.
Ярослав отлетает назад, врезаясь в клетку с обезьянами. Не успевает он прийти в себя, как мой пси-клинок уже вонзается ему в плечо. Княжич вскрикивает, судорожно хватается за психическое лезвие, но мне сейчас точно не до жалости.
— Данила Степанович! Прошу, не убивайте его! — раздаётся крик Лидии Николаевны.
Убивать? Рано. Да и убить — это как раз будет жалостью.
Использую ментальный захват, чтобы перехватить контроль над его сознанием. Рискованно такое делать с телепатом, но с таким слабаком, как Ярослав, можно попробовать, тем более ненадолго — до ближайшей клетки с обезьянами.
На мгновение мне открывается «трансляция» из его головы: до того как прибежать в сад, он сидел у себя в номере, потягивал вино и, как оказалось, с большим интересом наблюдал за нашими со Светкой апартаментами. И, конечно, его взгляд был прикован не ко мне. Особенно, когда Света переодевалась.
Нда, убить его точно было бы жалостью.
— Иди к приматам, Ярослав Герасимович, — говорю холодно.
Княжич под моим контролем неохотно поднимается, подходит к клетке и открывает засов. Затем, не раздумывая, заходит внутрь.
Огромные приматы с любопытством наблюдают за ним, их взгляды оживляются. Ещё миг — и они кидаются на него, явно решив устроить «дружеское» знакомство.
Довольный результатом, разворачиваюсь и спокойно иду к выходу. За спиной уже слышны громкие звуки: гремят прутья клетки, раздаётся рёв приматов и крики Ярослава.
Лидия Николаевна стоит, бледная как простыня, её руки дрожат.
— До свидания, Лидия Николаевна, — бросаю коротко и ухожу, не оборачиваясь.
По дороге подключаюсь к Свете через ментальную речь:
— Светка, тревога! Всех собирай — гвардию, тавров, всех! Пусть укрепляют этаж: ставят заслоны на лестницах, контролируют окна. Готовимся к обороне!
Её голос звучит одновременно удивлённо и с задорным энтузиазмом:
— Ого, ничего себе…Ну круто! Сейчас всё организую! Даня, ты в своем репертуаре!
Но, похоже, в Кремле тревогу уже подняли. Едва я дохожу до лестницы, как навстречу выбегают двое княжеских гвардейцев. Карабины вскинуты, взгляды настороженные.
Недолго думая, формирую в руках два шара Тьмы и швыряю прямо в них. Гвардейцы разлетаются в стороны, словно листья на ветру. Лестница снова свободна.
Забегаю на наш этаж, перепрыгнув через баррикаду из шкафов. Сердце колотится, а расслабляться некогда. Сейчас весь Буяновский кремль выступит против нас.
Меня тут же встречают гвардейцы и Светка, её взгляд полон вопросов.
— Даня, а что за «пожар»? — спрашивает она, приподняв бровь.
— Я тут княжича Ярослава в клетку к обезьянам закинул, — бросаю на ходу, не останавливаясь. — Вряд ли его отец-князь положительно оценит этот жест.
Светка радостно хлопает в ладоши, глаза загорелись азартом:
— Оу, пошла движуха! Мне нравится!
* * *
Буяновский кремль, Буян
Князь сидит в командном пункте, зло сверля взглядом Ярослава. Его сын выглядит, мягко говоря, жалко. Целители убрали раны, но не его ничтожный вид. Лицо бледное, плечи ссутулены, части отодранных волос нет, а одежда… просто позор. Разорванные рукава, следы зубов и когтей на камзоле — весь его «боевой» наряд красноречиво напоминает о встрече с обезьянами, куда его закинул Вещий-Филинов.
— И ты даже не смог ударить его в спину? — сквозь зубы произносит Буревестник, сжимая кулаки так, что костяшки белеют. — Я видел запись с сада.
Ярослав, потирая зажившую рану на шее, с трудом отвечает:
— Он какой-то сверхчувствительный, отец. Наши иллюзии он различил почти сразу! Как только я встретил его в аэропорту, он уже делал намёки. Я не мог понять, тупит он или всё прекрасно видит.
Князь хмурится ещё сильнее, но Ярослав продолжает, словно оправдываясь:
— Он даже догадался про Ирину…
— Молчи! — рявкает Буревестник, резко подняв руку, обрывая сына на полуслове. — Никогда не называй её имя! Слышишь!
Ярослав, скривив губы, замолкает, но спустя мгновение решается:
— Отец, надо его уничтожить. Он опасен. Да, он может завалить Демона, но если расскажет Царю…
— Думаешь, я этого не понимаю? — огрызается Буревестник. Его голос холоден, но в нём звучит раздражение. — Я и так собирался его прихлопнуть. Что ты несёшь за ерунду? Надо было тебя отдать Демону вместо Иры! Не сын, а слабак!
Князь резко встаёт из-за стола и проходит по кабинету. Его взгляд падает на золотой перстень на руке. Этот перстень достался ему дорого. Слишком дорого. Он вспоминает, как в годы Гражданской войны боялся бояр и материковых войск, как его рыбацкие корабли обстреливали. И как, отчаявшись, он обратился к Демону Иллюзий.
