— Я сам не совсем понимаю, как это могло произойти. Почему отец был так слеп⁈ Мать Ильки, четвертая жена отца, родом из Королевства Кларин. Мой отец встретил ее, по время визита в одну из приграничных крепостей… Воительница пыталась устроить диверсию, и была поймана нашими воинами. Отца поразило то, с каким достоинством держалась эта женщина, хотя знала: будущее, ожидавшее ее в плену, хуже смерти. В приграничных крепостях не церемонятся с пленницами. Воительницы Королевства прекрасно понимают, что их ждет в плену и предпочитают убить себя, чем попасть в руки солдат, изголодавшихся без женского внимания.
Я прикрыла глаза, чтобы не выдать своих чувств. Когда ты сама испытала насилие, трудно не ненавидеть всех насильников. А ведь Адрей был один… И, в общем-то, хотел больше напугать, чем убить. Амазонки, попавшие в плен к аддийцам, сочли бы такое положение вещей роскошным.
— Отец тогда забрал пленницу себе. Окружил ее заботой и почтением… Ты же знаешь, как мы умеем завоевывать понравившихся нам женщин, — усмехнулся он. — И воительница не устояла. Она согласилась стать четвертой женой султана и его верной телохранительницей, но выдвинула одно условие: два раза в год на две седьмицы она будет возвращаться в свое Королевство. А когда у нее родится первая дочь, то будет забирать с собой и ребенка.
— И Эбрахил согласился⁈ — удивилась я.
— Согласился, — кивнул Мехмед. — Не только воительница потеряла голову от чувств, но и он. Тем более она утверждала, что использует это время для тренировок…
— А на самом деле? — четко уловила я повисшую в воздухе недосказанность.
— А на самом деле она встречалась со своим любовником, — скрипнул зубами Мехмед. — Он и научил Ильку молитвам…
Я выругалась… Нет, ну каков мерзавец!
— Согласен, — тряхнул головой брат. — Я тоже так думаю. Если бы я знал раньше, то нашел бы этого урода и убил на месте. И ее тоже. Как она посмела обманывать великого султана⁈
— Если бы ты убил его, это избавило бы весь мир от множества проблем, — невесело усмехнулась я, понимая, что во всем мире был только один человек, знавший молитвы и способный покинуть Монтийскую Епархию в любое время. — Я уверена, ее любовником был сам Великий отец…
— Что⁈ — Мехмед вскочил и закачался передо мной. — С чего ты так решила⁈
— У него была любовница, — поделилась я, — с которой он встречался за территорией Епархии два раза в год по две седьмицы. И, прости, я не верю, что это была какая-то крестьянка, а сроки всего лишь совпадение. Не такой он человек, чтобы довольствоваться малым. Илайя, моя племянница, зачатая сразу после коронации Грегорика, а значит имевшая право претендовать на трон Грилории, тоже была его любовницей. И готова поставить все золото Пустоши, Великий отец и раньше искал возможности сесть на трон Грилории или Аддии. А появление магии позволило ему замахнуться на весь мир.
— Но Айсиль всего лишь четвертая жена, — возразил брат, — даже если бы отец, все его сыновья и дочери погибли, у нее все равно не было бы ни единого шанса привести Великого отца на трон Аддии…
— У нее нет, — кивнула я. — А вот Илька запросто могла это сделать. Она дочь Эбрахила, одного взгляда на девчонку достаточно, чтобы не сомневаться в этом. И, скажи, откуда у дочери султана, всю жизнь прожившей в гареме, амбиции стать первой женой султана? Она же не может выйти замуж за своих братьев, было бы глупо мечтать об этом. А значит такое желание не могло появиться просто так. Ей кто-то внушил его… Тот, кто собирался устроить заговор, убить султана и всех его детей.
— В твоих словах есть смысл, но, во-первых, Айсиль стала женой султана случайно, а, во-вторых, как она могла встретиться с Великим отцом? Эти две седьмицы она всегда проводила в приграничной крепости у своей близкой родственницы. В поездке ее сопровождали наши воины, и они совершенно точно заметили бы, если бы она покинула крепость… Или в крепости появился бы какой-то чужак…
— Так-то оно так, — не стала спорить я. — Но ты забываешь о том, что встреча Айсиль и Великого отца могла быть до того, как она стала женой султана. Илайе было всего шестнадцать, когда она прыгнула со скалы, попала в Епархию и познакомилась с Великим отцом. Возможно, что и с Айсиль случилось что-то подобное. В среде девочек-подростков, которых нарочно стравливают между собой, чтобы слепить из них настоящих воинов, должно быть довольно много тех, кто желал бы покончить с такими уроками раз и навсегда.
— Ну, допустим, — Мехмед все равно не верил мне, хотя и признал часть моей гипотезы разумной. — Но ты забываешь о первом и главном: встреча султана и воительницы произошла случайно. Он мог не увидеть ее. Мог увидеть, но не захотеть ее себе. Мог захотеть и получить, но не жениться… Слишком много если, чтобы рисковать всем и сделать ставку на крошечный шанс.
— Или Великий отец мог снабдить свою подружку артефактом Древних Богов, чтобы минимизировать риски… — я прекрасно понимала брата. Признать, что многие годы в самом сердце дворца султана зрел заговор, который никто не замечал, очень сложно.
— Но столько лет! Чего он тогда ждал⁈
— Что Илька вступит в брачный возраст, — вздохнула я. — но магия появилась раньше. И он изменил свой план. Зачем ему убивать Эбрахила и всех его сыновей, жениться на Ильке и претендовать на трон, рискуя не получить его… Вряд ли среди ближайшего окружения Эбрахила нет тех, кто воспользовался бы такой возможностью усадить свой зад на место султана.
Мехмед нахмурился. Он обдумывал мои слова. А я тем временем продолжала:
— Из тех же соображений он выпроводил Илайю… Она тоже перестала быть ему нужна. Он мог получить Грилорию под свое управление и без короны. Согласись, править императором, королем и султаном, гораздо приятнее. Ты получаешь все плюшки правителя мира, а все проблемы остаются на уровне правителей стран.
— Но если твоя догадка верна, то зачем было уничтожать Королевство Кларин, Республику Талот и Славское княжество? Их тоже можно было бы заставить служить воле Великого отца…
Я прикусила губу… Нет, я не обиралась скрывать от брата большую часть того, что было мне известно о магии и о Великом отце. Но мой сейчас мой рассказ может привести к весьма печальным событиям, ведь у него нет артефакта, защищающего от чтения мыслей магами-инквизиторами. Ответить же на вопрос брата надо было максимально честно и убедительно…
— Думаю, — осторожно начала я, — Королевство Кларин стало испытательным полигоном. Магам надо было где-то тренировать свою убийственную магию. Пусть они были достаточно опытны в теории, но на практике боевые заклинания не применялись уже много веков. И, одновременно, победа над амазонками должна была вселить в остальных уверенность в силе его войска.
— Допустим, — кивнул Мехмед, — а…
— У Княжества Славия есть оружие против магов, — перебила я. — Я расскажу тебе позже, но поверь, Великий отец крайне заинтересован, чтобы не выжил ни один представитель истинного славского рода. Я пока не знаю, откуда ему стало известно об этом оружии, если эту тайну славцы смогли спрятать от всего мира и пронести через века. Но это очень хорошо объясняет, почему маги потратили столько сил, чтобы добраться до князей.
— Есть? — мгновенно уловил брат. — Значит у них не получилось уничтожить всех?
— Я расскажу позже, — повторила я. — А вот по поводу Республики Талот у меня нет никаких догадок… Я не представляю, зачем Великому отцу надо было громить страну, в которой нет ничего?
— Кроме свободы… — хмуро ответил Мехмед, — народ Республики привык сам решать свою судьбу. И если Великий отец попытался бы навязать им свою единоличную власть, то они не приняли бы его и стали бы постоянным источником проблем… И ему все равно пришлось бы разорять страну.
Я улыбнулась. А мой брат отлично соображает. Я как-то даже не думала о республиканцах с такой точки зрения.
— Скорее всего ты прав, — согласилась я. — Великий отец все обдумал. И нам надо понимать, что он ничего не делает просто так. А то, что кажется, ошибкой, может быть хитрым, продуманным планом.
