— Кто как живет, тот то и получает, — философски подытожил я, поднимаясь, — Посидите пять минуток без меня, скоро вернусь.
Пикник мы организовали недалеко от того самого полуразрушенного кладбища, в котором дракон сделал свою ухоронку, так что моя проверка много времени не заняла. Спустившись по эпически широкой земляной лестнице там, где не было ловушек, я попросту подошёл к сплошной стене, закрывающей путь дальше, положил на неё руку и начал измерять объёмы энергии, что придётся потратить. По прикидкам выходило, что довольно много, почти весь резерв…
— Здесь будет холодно, — негромко подытожил я, — Очень холодно. Или… нет?
— «Если ты не будешь промораживать всю конструкцию, а пробьешь её насквозь кулаком, то она, скорее всего, разрушится, исчерпав магию на укрепление», — поделился со мной своими мыслями лорд, — «Также сбережешь силы»
— «А те, кто за мной, смогут уберечься от холода, если продырявлю стенку сбоку, а не по центру», — согласно покивал я, — «Хорошо. Теперь осталось придумать, как спастись от пламени дракона…»
— «Да, Кейн. Придумай. Пожалуйста. Я не верю Дракарису»
— «Верить ему — сущий идиотизм», — согласился я и пошёл назад.
Терять время столь драгоценного перерыва не хотелось ни минуты. Просто посидеть, послушать беззлобную перебранку Кристины и Константина, посмотреть на дочь, сосредоточенно мнущую грудь смущенной Зеленке, видимо, в исследовательских целях. Приглядеть за исследующим окрестности Курвом, которым я уже сто лет как не занимался сам, скидывая обязанности по выгулу и кормлению пса на слуг и друзей.
Кусочек жизни, о которой ты успеваешь забыть напрочь, постоянно готовясь с утра до вечера к чему угодно, но не к спокойному дню на природе в компании близких и друзей.
Ну, не совсем спокойному. Когда я вернулся назад, Константин и Кристина ссорились. Не всерьез, но основательно. Блондин пытался (на словах) запихать мою жену и дочь, а также весь наш зоопарк, к себе на Ларинен, а бывшая Тернова мрачно ершилась, отказываясь от этого вполне разумного, с точки зрения Азова, предложения.
— Сейчас не те времена, Костя, — втолковывала она ему, — Нам везде опасно, но эта опасность другого рода. Мы еле-еле смогли удержаться на краю бездны после того, как Кейн убил американского короля. Если я сейчас исчезну, не буду появляться хотя бы в Чикаго, то очень многое пойдет прахом.
— Если тебя пристрелят, то все пойдет прахом! — бурчал насупившийся Константин.
— У нас есть защитные артефакты, есть Чикаго, есть охрана, — перечисляла Кристина, — А еще есть ты, которому с Лариненом пока лучше не шутить. По тем же, кстати, причинам, Костя, что и у нас. Так? Так. Ну и чем я лучше тебя?
— Тем, что ты в тягости и с младенцем! — ткнул блондин пальцем в хмуро спящую Алису, — Очнись, Кристина!
— Хватит, охладитесь, — выдохнул я, садясь на плед, — Кость, присмотрись, моя жена разговорник под рукой даже здесь держит. Сколько раз ее вызывали, пока мы тут сидим? Два?
— Четыре уже, — кивнула супруга.
— Вот, — пожал я плечами, примирительно улыбаясь, — Видишь, даже я её не уговариваю, потому как дел у нас прорва. Кроме того, ты под защитой будешь. Всё равно ведь ненадолго. Нам бы первый матч по гритболу отыграть, волну пустить, а там и в Аркендорф переберемся.
Это была почти правда. Откопанные Фелицией счета сейчас были в процессе переоформления на мэрию города, а простолюдины из руководства вовсю бодались с Вашингтоном, не желая, чтобы графство оказалось расколото на десяток баронств. Местные ратовали устроить нечто вроде порто-франко, правда, такое бы произошло только в их влажных мечтах, никто отдельных зон создавать в и так нестабильной стране не собирался. Моё внимание ко всему этому требовалось ежедневно.
Про начинание Кристины и говорить не приходилось. Несмотря на мои действия, где осознанные, а где случайные, вся махина противодействия (точнее, растаскивания) Синдиката была построена моей мрачной черноволосой женой. И теперь она, как заправский дирижер, руководила советом из нескольких европейских высокопоставленных аристократок, уже обзаведшихся настоящими отрядами из ревнителей. Разумеется, в глубокой тайне. Эти отряды занимались ликвидацией наиболее богатых и развитых притонов и складов, что находила разведка. Действовать нужно было интенсивно и быстро, так как конкуренты вовсе не дремали. Даже Рао Тан уже что-то отхватил в Чехии.
Обрушив море информации на бедную светловолосую голову Константина, мы как-то потеряли из виду наших спортсменов, то есть Петра Васильевича и Пиату, причем надолго. Те появились, когда мы уже начали собираться, причем, судя по лицу Пиаты, весьма довольные чем-то, что произошло где-то в лесу. Значит, бывшая телохранительница и отморозок всё-таки нашли снова общий язык.
Целительная сила отдыха на природе.
Пикник перерос в безделье по возвращению на остаток дня, что было горячо одобрено всеми, кроме пытавшихся нам дозвониться. Не вылезающий из брони Красовский чувствовал себя все увереннее и уверенней в движениях, что не могло не радовать как меня, так и Пиату. Что глаз не видит — сердцу не жаль, а понимание, что внутри изящного скафандра человек без рук и ног, постепенно уходило.
Что же, хорошо отдохнули. А завтра снова в бой, настоящий, аристократический. Переговоры, переговоры и еще раз переговоры.
///
В разных расах, культурах и народах его чаще всего называли Обманщиком. Это приходило само собой, прозвище повторялось вновь и вновь, пока он, меняя лица и тела, путешествовал между мирами. Настоящее имя? Он давным-давно забыл его, выкинул за ненадобностью, как и память о своей смертной жизни.
Да, Обманщик когда-то, очень давно, был человеком. Вполне обычным смертным, которому не повезло заполучить частичку бога хитрости в свою душу, а затем не повезло еще сильнее тогда, когда он научился жить вечно. Сбрасывать смертные оболочки, перерождаться, проживать новые жизни раз за разом, пока, в конце концов, не стал могущественным бессмертным созданием, способным покинуть любую телесную оболочку и вселиться в новую… по своему желанию. В любой момент времени. А всё это время эссенция бога меняла его, изменяла, превращала…
Пока не родился Обманщик. Вечное существо, живущее лишь ради розыгрышей и интриг. По его слову возводились и рушились империи, вспыхивали внезапные войны и заключались самые противоестественные союзы, он, становясь все более верным своей новой натуре, воздействовал на миры лишь потому, что мог.
Это было… скучно. Невыносимо скучно, когда тебе нечего терять и нечего получить. Скольжение в тенях, конструирование лжи, плетение интриг, но без всякого смысла и пользы. Обманщик не стал богом, он был свободным странником, ведомым своими прихотями и импульсами, и это буквально… уничтожало его. Скучно, когда тебе ничего не надо. Скучно, когда тебе нечего терять. Скучно повторять раз за разом циклы…
Скучно, скучно, скучно… Ему не помогало ничего, даже стирание собственных воспоминаний. Вытирая собственную память до блеска, Обманщик ничего не мог поделать с тем, что уже отпечаталось у него в душе, поэтому невыносимо скучал, пытаясь придумать себе новую задачу, но неизменно чувствуя скуку. Было… было… было…
Жить вечным и неуязвимым — невероятно скучно.
Но как же становится интересно, когда тебя… зовут поиграть!
Жизнь и бытие заиграли новыми красками, когда он понял, что принял участие в Игре с шутником куда большим, чем он сам! Игра по неведомым правилам, с неведомым количеством игроков, за приз, способный изменить Всё! О да…
Он погрузился в эту новую игру, забыв себя. Натурально забыв, начав чуть ли не с чистого листа. Это не было условием попадания Обманщика на Сердечник, скорее, проявлением его интуиции, желания выиграть. Странно? Не слишком, всё-таки, шепот души, на которой отметилось бесчисленное множество каверз и обманов, не должен быть загрязнен довольно однобоким опытом с последней жизни! Поэтому да, он начал с чистого листа, имея, как и все шулеры, небьющиеся козыри в рукаве. Игра началась.
