— А я вынужден просить вас задержаться, иначе на поезд прибудут только урны с вашим прахом! — встал я с места, — Решили пошутить со мной, господа?
— Чт… — заикнулся один, продолжая движение к двери.
— Опросные листы к осмотру, немедленно! — тут уже пришлось не просто рыкнуть, а и молнии по шевелюре пустить, — Стенографию — немедленно!
— Вы понимаете, что делаете⁈ — раздулся инспектор, краснея, — Вы угрожаете представителям страны!
— Я буквально на днях казнил вашего короля, — скривился я при виде пытающихся лапать оружие людей, — Думаете, за вас с меня хотя бы спросят? Не с этими вашими почеркушками, господа! На стол их, живо! Повторять не буду!
Хорошо, когда есть репутация. Мне даже не пришлось доставать оружие.
Бумаги, которые, по процедуре, обязательно должны были (по закону) пройти мою вычитку, а также получить подпись и печать, выставляли допрос меня как обвиняемого, косвенно признающего свою вину за неспровоцированное нападение на государственных чиновников. То есть, Кадархиаллу. Синдикатовцы были указаны «неустановленными лицами», а общая картина от этих «показаний» могла трактоваться очень вольно. Намного вольнее того, о чем мы говорили с Герцогом Дарквиллом, согласовываясь приход этой инспекции.
— Красиво написано, господа смертники. Оружие вон в тот угол кидайте, затем, будьте добры, воспользуйтесь наручниками, чтобы заковать друг другу руки. Мне нужно связаться с одним из Герцогов по поводу ваших художеств, так что, будьте добры подчиниться.
Кто бы не отдавал (или не передавал) приказ этому старшему инспектору, он выбрал человека, который понимал последствия провала своей авантюры, так американец, вместо того чтобы подчиниться, выхватил свой полуавтоматический пистолет и навел его на меня. Даже выстрелил четыре раза, пока я неторопливо к нему шёл, предупреждающе поглядывая на остальных. Такое смешное количество выстрелов перезаряженная защита вынесла без малейшего напряжения, а затем была короткая тонкая молния и глухой вскрик падающего на пол человека.
— Буду откровенен, — поднял я глаза на остальных, — У простых исполнителей шансы выжить есть. Инспектору крышка, но не здесь и не от моей руки, это решат в Вашингтоне. Оружие на пол, заковывайтесь. Я поговорю с Герцогом Дарквиллом, а затем мы перепишем все показания, заверим их печатями и подписью нотариуса, затем я выделю человека, который будет держать документацию, пока вы не доставите её назад, вместе с инспектором. Порядок действий ясен, господа? Все пройдет по закону.
С пуленепробиваемым человеком соглашаются куда быстрее, чем с обычным. Мне, конечно, было интересно, кто это из влиятельных людей меня решил подставить, так что пришлось разделить этот интерес с Дарквиллом. Герцог, у которого и так было полно проблем с Обществом, без всякого удовольствия отнесся к тому, что кто-то рядом решил сыграть в свою игру. Попросив меня передать разговорник капитану, сопровождавшему инспектора, Герцог отдал недвусмысленный приказ действовать в точности согласно моему плану, отдельно подчеркнув для повеселевших полицейских, что на этот раз нужно строго придерживаться законов.
Обреченно стонущего инспектора, пытающегося оправдываться, полицейские перевязали как колбасу, оставив, впрочем, возможность передвигаться на двух ногах.
Потрясающая жизнь. По всему миру бродят монстры и открыты порталы, что вскоре закончится, и пойдет последний месяц существования человечества на этом уровне прогресса. Мне на разговорник названивает злобный дракон, терроризирующий вопросами «ну когда⁈», какие-то члены Общества настойчиво добиваются встречи, журналисты осадили особняк, жена нервничает, пытаясь найти еще опорные пункты Синдиката (потому что понятия не имеет, что ей делать), так теперь еще и простые смертные Герцоги хотят накинуть крючков для лучшего контроля.
А может потому, что им просто невероятно остро хочется сунуть мне это проклятое Чикаго, которое сейчас натурально в подвешенном состоянии. Эдакий гигантский ананас, который жрёт тебя, пока ты жрёшь его. Огромная точка нестабильности во всей нестабильной стране, угрожающе покачивающаяся из стороны в сторону. «Хайтауэр» был далеко не влиятельным за пределами Чикаго лордом, но это не значит, что его вообще можно заменить. Пустой домен, да еще такой своеобразный, отчаянно хочет нового хозяина, которого из воздуха не родить. Альтернатива только одна — я.
Или…
Вспомнив анекдот про внучку Рокфеллера, простого сибирского парня и директора швейцарского банка, я принялся обзванивать могущественных сущностей, делая им незамысловатые, но очень внезапные предложения. «Вам дракон нужен? Нет? А если он будет хозяином Чикаго? Вы хотите настолько же хорошего управляющего, как и раньше? А если он будет графом Хайтауэром? Нет, не падайте в обморок, вы подумайте, подумайте…»
«Привет, дракон. Тут без тебя всё сыпется. А хочешь вернуться графом так, чтобы тебя приняли?»
Надо сказать, что изначальная идея, рожденная из-за большого нервного напряжения, мной планировалась просто как небольшая «атака» на тех, кто теребит меня день за днем в своих интересах. Встречная инициатива, простой ход без всякой надежды на успех, холостой выстрел. Однако, все затронутые стороны внезапно крайне сильно заинтересовались предложением! Дракон? А что ему еще теперь делать, как не валяться где-то в ожидание, пока я ему позвоню? Городские «шишки»? А им-то какая разница, насколько граф дракон, если он всё время граф? Молчать? Да запросто. Герцоги? Ну, за исключением Дарквилла… хотя, почему за исключением?
Тот тоже вполне бодро согласился. Древний ящер, мало того, что занятый делом, так еще и легко локализуемый — намного лучше, чем сидящая где-то многотонная тварь, способная в течении суток добраться до любого уголка планеты и разобрать там всё к чертовой матери!
Правда, был один нюанс…
— Я уже скучаю по Аркендорфу, — проворчала моя супруга, руководящая десятком нанятых служанок, помогающим нам собирать немногочисленные пожитки, — Мы переезжаем чаще, чем цыганский табор.
— Ты могла бы через пять минут обнимать отца с матерью, — ухмыльнулся я, — если бы поддалась на уговоры Азова.
— Милый, я сомневаюсь, что проблемы, угрожающие тебе, оставят после себя целое княжество, вздумай они к нам домой наведаться. Если учесть то, что мы переезжаем как раз из-за проблемы, способной разорить Дайхард дотла, то я лучше побуду рядом с тобой.
— Боюсь, тогда тебе еще придётся идти со мной на прием к огромному чудовищу, притворяющемуся человеком. О чем ты думала, когда выходила за меня замуж?
— Да, — сделав паузу и пожевав губами, согласилась жена, — Это я поспешила. Но, знаешь, что, Кейн?
— А?
— Ты высокий. Мы, женщины, очень многое прощаем высоким мужчинам. Но всё-таки… всё-таки скажи мне — зачем?
— Чтобы нас не засосал вакуум власти, дорогая. Смотри, Чикаго буквально умоляет о повелителе, Петру Третьему мы не любезны, а вот Герцогам, особенно после того, как лишились статуса Истинных — очень даже. Нашему императору сейчас буквально ничто не мешает использовать твоих родителей и братьев как заложников, чтобы вынудить нас отречься от титулов… ну, в пользу хотя бы Игоря Юрьевича. Дальше следует лишь пара договоров между странами, после чего мы оказываемся привязаны к этому проклятому городу.
Говорить жене, что разглядел эту возможность лишь после того, как подружил назад дракона и Америку, я, конечно, не стал. Проводив их в отель, в котором выкупил дополнительные этажи для охраны и слуг, я занялся той кашей, которая оказалась столь удачно заварена.
«Нового» хозяина Чикаго я остался встречать в его особняке, вместе с целой оравой жутко нервничающих представителей мэрии из тех, кто знал о подоплеке событий. Мэр, имеющий бледный вид и дрожащие пальцы, присутствовал со всем своим секретариатом. Люди… нервничали, а я расслабленно сидел, мысленно хваля Пиату, укравшую из особняка аркхавн. На это оружие у меня были большие планы.
— «Кстати, ты вообще никак не ищешь Книгу», — внезапно подал голос лорд, — «Не думаешь о ней, не строишь планов»
