Игра, правил которой никто не знал. Можно было предполагать, спекулировать, обманывать и запутывать, не зная, идёшь ли ты вперед, либо уже пятишься назад. Игра его поглотила, заставила вспомнить о том, как он когда-то жил простым смертным, опьянила этим, заворожила…
Но, всему, рано или поздно, должен наступить конец. Обманщик был почти уверен в том, что Дайхард Кейн именно за этим появился в мире. Как Пророк Конца, как сигнал о том, что Игрокам следует поторопиться. Забавный парень. Слишком серьезный и сосредоточенный, но это очень характерно для этих недолго живущих смертных. Он, этот Кейн, только встал на дорогу истинного бессмертия, поэтому ближайшие несколько жизней (если Книга его отпустит) проведет, повторяя и повторяя пути короткоживущих людей.
Он ему даже поможет после того, как Игра будет завершена. Всё-таки, две души в одном теле, да еще и две настолько похожие души — это совсем не весело. Для него, Обманщика, это был бы настоящий ад. Но это будет потом, уже после гранд финала, от предвкушения которого у него, проведшего вечность в скуке, всё трепещет. А пока… пока пора открывать финальный акт этой пьесы.
Сыграть на паранойе, на взаимной вражде. Напомнить о потерях, о сломанных игрушках. Накормить драконов недоверия, вызвать фурии гнева, подстегнуть баранов упрямства. Убедить целую кучу могущественных существ в том, что их обманывали долгие годы. Что Бесконечная Книга Правил покоится в драконьей сокровищнице, зарытая в землю тупым высокомерным ящером, способным спать веками. Мерзкой тварью, разрушившей столько всего ценного.
Но Игра… в ней побеждает тот, кто возьмёт Книгу в руки. Победитель только один, эту истину знают все. Что это значит? Только одно — в сокровищницу должны войти все. Только они, только Игроки, пристально следя друг за другом, определить Книгу, а затем… затем решить, кому и как она достанется. Да, вполне вероятно, что потом начнется такая война, что даже Чикаго будет сметен с лица Сердечника, но сначала они должны увидеть Приз.
Наконец-то поверить в его существование.
Вот в чем он их убедит. Вот в чем будет заключаться его Главный Обман, магнум опус этой жизни, прекрасный, разрушительный и неповторимый, который должен будет завершиться эпической смертью обманутого и использованного дракона, судьбой которого будет бесславно сдохнуть, как отжившее свое цепному псу!
…да, это нравится ему, очень нравится. А значит, понравится и Книге.
— Мистер Пространственник? Вас готовы принять. Мистер Пространственник? — чужой голос врывается в его мысли, мешая понежиться в мечтах, но Обманщик на то и Обманщик, чтобы уметь переключаться в нужный момент.
Сейчас — нужный.
— Да, — легко поднялся он с места, слегка улыбаясь слуге в изумрудного цвета униформе, — Я готов. Ведите.
— Прошу вас. Сюда.
Глава 19
Учитывая текущую обстановку в мире, организация первого матча по гритболу должна была провалиться или быть заморожена. Так диктовали что логика, что здравый смысл — у нас тут чуть ли не апокалипсис с этими Каскадами. Однако, я решил пойти против них, попросту отменив плату за билеты для всех жителей Чикаго. Это помогло нам собрать порядка десяти тысяч зрителей, среди которых удачно разместились приглашенные Истинные и, что куда важнее, много-много репортеров с эфировизорами, вплоть до профессиональных съёмочных групп, возле которых терлись самые маститые журналисты.
Матч между «Бульдогами Чикаго» и «Дикими котами», открывающий для Сердечника эру жестокого, но крайне зрелищного спорта, всё-таки произошёл по расписанию.
— Кейн? — с огромным сомнением проговорила моя жена, разглядывающая происходящее на поле в небольшой бинокль, — По-твоему, это спорт? Они просто хотят переломать друг друга…
— Пока еще не хотят, — окинув взглядом бодро идущий мяч, в ходе которого «коты» уже дважды забили «собакам», заочно считавшим себя победителями, — Пока это только разогрев. Но да, милая, это не просто спорт. Это будет самым популярным видом спорта в мире. Вон, посмотри на Азова. Да и вообще, по трибунам взглядом пройдись.
Люди любят насилие, уж если не применять по отношению к другим, то смотреть — уж точно. Зрелище сталкивающихся силовых доспехов, отлетающие детали, злые хриплые крики игроков, устремляющихся в новый бой, хромающих, размахивающих заклинившими руками, это всё медленно и верно приводило зрителей в состояние между восторгом и исступлением. Шок, удивление и непонимание быстро ушли после первой замены, когда одного из команды «котов» буквально выковыряли из разбитого и погнутого доспеха, но при этом целым и почти неокровавленным.
Следующего выбывшего встречали слаженным ором поддержки, ставшего сигналом к началу горячечного восторга, овладевшего толпой. Разгоряченные игроки, слыша поддерживающий рёв, тоже постепенно теряли контроль, из-за чего приходилось гасить натуральные драки, выбрасывая на поле сидящих на замене, но наблюдатели этого конфликта начали мстить друг другу уже игровыми методами, сбивая с ног то одного, то другого.
Даже меня это зрелище захватило. Я видел нечто похожее на Земле, оно называлось «регби», только вот гритбол от него отличался как гигантский медведь от умильного чау-чау. Грохот, звон, удары, способные убить быка, всё это выводило гритбол в высшую лигу зрелищности! На Земле бы половина устроителей подобных шоу продало бы за него душу, а вторую половину пристрелили бы, толкаясь в очереди на продажу!
Совершенный успех. Настолько, что я вижу, как Истинные из лож посылают своих представителей к операторам эфирозаписи для того, чтобы договориться о покупке копии записи, чем скорее, тем лучше. Да и простолюдины, мягко говоря, впечатлены по самое небалуйся, возле выходов, куда уковыляли игроки, настоящая толкучка.
— Варварство! — хором поставили диагноз Кристина и Пиата, стоящие около меня.
— Фу! — неожиданно бодро соврала Дайхард-младшая, явно пребывающая в полном восторге от увиденного.
Через три часа, проводив всех своих назад в особняк, я соловьем разливался на очередной пресс-конференции, рассказывая о сроках, методах тренировок, ценах на экипировку и прочем, что должно было сжато предоставить заинтересованным лицам информацию о гритболе. Нанятые люди из мэрии, отрабатывая гонорары, предоставляли сухие и неинтересные выжимки. Мы всячески намекали желающим услышать, что даже один аристократ сможет нанять, обучить и подготовить свою команду, которая мало того, что принесет ему потом деньги и славу, так еще будет считаться дополнительной дружиной, переоценить которую в наше неспокойное время просто нельзя.
Наверное, в этот момент меня вспомнили добрым словом все китайские производители дешевых доспехов.
К концу конференции в дверях нарисовался чуть ли не целый отряд сурово выглядящих полицейских, возглавляемый старшим инспектором по особо важным делам. Журналисты, насытившиеся данными о гритболе, возбудились при виде этой делегации, но их тут же начали аккуратно удалять из здания — прибывшим огласка была не нужна. Впрочем, как и мне.
Полиция прибыла взять у меня показания о случившемся в Майами, и этот момент пока стоило от широкой общественности уберечь. Показания необходимо было внести в общее расследование, затем предоставить дело на суд Герцогов, и только после этого обнародовать, и то, когда станет ясно, что делать с индейцами. Последние, получив такой сокрушительный удар по своему командованию, пока пытались оправиться, а Герцоги по этому поводу имели все основания беспокоиться. Всё-таки, коренного населения нельзя сказать, что было мало.
Здесь меня и попытались подставить.
— Господа, вы куда-то спешите? — поинтересовался я у полицейских, спешно собирающих только что написанные бумаги.
— Да, ваше сиятельство, нас ждёт спецпоезд, — сухо отозвался инспектор, имя которого я забыл сразу после того, как он представился несколькими часами ранее, — Вынуждены откланяться.
