"Фантастика 2025-179". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Крам Дмитрий

Гэбисты переглянулись. Не их задача — обеспечить нормальное состояние дорог, их призвание — бороться с контрреволюцией и саботажем, как завещал товарищ с чистой головой, горячими руками и холодным сердцем, если я ничего не перепутал.

Приехала Валя, обнимала, плакала. Даже носик не морщила от того, что из меня пёр запах тюрьмы, всю одежду сдам в химчистку или даже выкину в помойку. Ох уж это «партийное поручение». А детки как обрадовались! Даже самый маленький, Сашенька, ковылял ко мне на слабеньких ещё ножках:

— Папотька п’иехал!

Милота…

Ночью супруга навалилась, обвила, когда уснула, не разомкнула объятий. Стоило пошевелиться, что-то тут же бормотала во сне и стискивала сильнее. Наверно, боялась проснуться одной, по этой причине терпел до утра, когда припёрло облегчиться, не пошёл на парашу… тьфу, в туалет, чтоб не ощутила себя в одиночестве ни на минуту.

Следующий день прошёл в прокуратуре. Узнал некоторые подробности дела. КГБ пасло нашу гоп-компанию намного плотнее, чем казалось. Они же вычислили, что твердокаменный коммунист Калинкович куплен с потрохами, причём деду никто не угрожал. Собирался на пенсию и не удержался от финального себе подарка. Как и планировали, я оказался в бригаде самым несговорчивым, отчего областные дельцы решили не рисковать и закатать меня в асфальт с куда большим тщанием, чем этого удостаивались улицы Волгограда.

— У меня вопрос: почему они решили, что я не пойду на сделку? Взятку принял, угроз «всех пересажаю» не орал.

Колобок посмотрел на меня с иронией.

— Вы даже не представляете, на чём прокололись. А могли догадаться, в тюрьме было много времени на раздумья.

— Калинкович? Он меня заподозрил в неподкупности?

— Нет. Вам 34 года, а так и не научились разбираться в женщинах. Скажите, Брунов, не для протокола, вы вступали в половую связь с гражданкой Еленой Рубец? Вас видели вдвоём в ресторане, потом вместе ушли.

— Не вступал…

— Но она намекала, верно?

— Прямым текстом предлагала. Зашла ко мне в номер с бутылкой шампанского. Давай, говорит, не робей. На коленки мне села. Если честно, едва устоял.

— Что-то такое и предполагали сотрудники ГБ. Не купился на её прелести, а она — баба видная, соблазнительная, потому решила, что такой мужик-кремень устоит и перед взяткой. Рассказала сообщникам. Трахнул бы её — и этот факт использовался бы для шантажа. Простите, если задеваю ваше мужское самолюбие, но как мужчина вы вряд её интересовали, Рубец — лесбиянка, зато без комплексов, ради определённой цели запросто переспит хоть с мужчиной, хоть с гиббоном.

А втирала, что хотела сделать мне «подарок», и я уши развесил…

— Стыдно мне, товарищ следователь. Что и другие мужики попадаются на эту удочку, меня ничуть не утешает.

Колобок рассмеялся.

— Мне ли не знать! С первого года работы в прокуратуре такие красотки предлагались — хоть прямо в служебном кабинете раскладывай и пользуйся во всех позах. Кое-кто из наших на этом погорел. Даже женщины-следователи попадались на романах с обвиняемыми. Доросшие до нашего следственного управления закаляют душу настолько, что о неё можно затачивать ножи как о брусок.

Он зубоскалил, а у меня уши горели. Висел на волоске от греха! И что меня обвели вокруг пальца — очень обидно. Катьке Журавлёвой, по крайней мере, моё служебное положение было до лампочки, зато Леночка вполне конкретно обрабатывала члена ревизионной бригады.

— Рубец арестована?

— Даже не привлекается в качестве обвиняемой. Попытка заманить вас в койку не считается преступлением. Смазливая пташка, многие не отказались бы попасть на ваше место на роль потерпевшего. Её участие в преступной группировке не очевидно. Подписала акт ревизии, где указано, что дороги действительно требуют улучшения… Думаете, это тянет на 5 лет усиленного режима?

Я откинулся на стуле, раскладывая по полочкам услышанное. Почти наверняка встречу Леночку, мир тесен, она по-прежнему трудится в дорожно-строительном заведении, скоро диссертацию защитит, не знаю, как себя вести, история-то далека от завершения.

— Мне любопытно. Старт проекту дал Семичастный. То есть с самого начала это — комбинация КГБ. Что же они не проверили членов бригады заранее?

— Как вы мало знаете их методы! Они дали первый толчок и ушли в тину. Не вмешивались в процесс формирования бригады, лишь наблюдали, кто туда набьётся. Ваш доклад о фиктивном ДРСУ и аналогичные сообщения от их офицера, внедрённого в группу от имени Госстроя СССР, подняли волну. Здесь такой пронёсся шквал телефонных звонков и личных встреч! Поэтому ждали подходящего момента для атаки. КГБисты правы, ваше нахождение в СИЗО Волгограда было правильным, быстрое освобождение вызвало бы осложнения. Вас и семью пришлось бы увозить, охранять. Теперь каждая собака знает, что разгром дорстроевской группировки из Волгограда произошёл в результате массированного наезда из Москвы, а не доноса отдельного товарища Брунова, непростительно бдительного и несговорчивого.

Я бы всё равно носил пистолет. Права на его ношение никто меня не лишал, утраченное удостоверение восстановлю. Тот ПМ, изъятый Лосевым, как ни странно, сыграл свою роль, помог придавить продажного копа. Интересно, что бы произошло, окажи им сопротивление, уложив ряхами на покрытый трещинами асфальт? За мной бы не заржавело. Не знаю.

Глава 7

7.

Что делать, кто виноват, и кому всё это нужно

Первым выступал «серый» КГБшник, прокатившийся в Волгоград под видом представителя Госстроя СССР. Он говорил чётко и по существу, кратко характеризуя схемы хищений в дорстрое и процесс передачи взяток, чтоб областное руководство закрыло глаза на безобразия. Подчеркнул импотентную немощь местных органов внутренних дел, чьи купленные сотрудники даже не пытались бороться с криминализованной системой. Он завершил тем, что переданные руководству КГБ оперативные данные лягут в основу программы действий по пресечению коррупции в дорстрое.

Семичастный удовлетворённо кивнул. Председатель Правительства, его замы, ответственные чиновники из аппарата ЦК не проявили эмоций. Я их очень понимаю. Дорстрой — это язва, которую вскрывать очень больно, потому и тянули до последнего. До сих пор мнутся в нерешительности.

Совещание, тысячное или стотысячное за десять лет с моего возвращения в СССР, происходило в том же зале для совещаний в здании ЦК на Старой площади, где Семичастный благословил меня на спецзадание, будь оно неладно. В отличие от 99% остальных, преимущественно ритуально-протокольных, это было рабочим. Вызревало особое постановление ЦК и СМ по дорстрою, и пока непонятно было, куда ветер дунет. В какой-то миг истории я попал в исключительную точку, место и время, когда от моего комариного писка что-то может измениться. Значицца, пищим…

Встал, одёрнул пиджак.

— Товарищи! Волгоградская область — не весь СССР, но показательный срез системы, демонстрирующий нам глубину проблемы. Я более чем солидарен с сотрудником КГБ, принявшим участие в этом эксперименте, что авгиевы конюшни необходимо чистить. Дополню про самое важное, наша конечная цель — обеспечить Советский Союз качественной дорожной сетью. Увеличенные вливания ресурсов лишь обогащают расхитителей социалистической собственности и взяточников-коррупционеров. В чём должен дополнить коллегу, одни только репрессии в отношении виновных в нынешнем состоянии дел, от снятия с должностей до отправки в колонию на долгие сроки, дорог нам не построят. Сама система бесконтрольности в дорстрое способствует самовоспроизводству преступных схем. Иными словами, если мы отправим на нары всех расхитителей и их покровителей, вчерашние выпускники строительных высших и средних специальных учебных заведений в первый же год освоят навыки красть и халтурить.

— У вас есть конкретные предложения? — недоверчиво прогудел премьер.

— Конечно! Полтора месяца в следственном изоляторе Волгограда, куда меня определили местные УБХСС и прокуратура, чтоб ни с кем не делился сведениями о вскрытых злоупотреблениях, высвободили много времени для раздумий. Очень полезно.