— Ясно. — кивнул я, размышляя. — Но тогда народу должно быть гораздо больше. Остальные в других камерах? Или их казнили?
— А ты не чувствуешь? — удивился мэлэх.
— Что я должен чувствовать? — не понял я.
— Хах! Как и ожидалось от нашего Леона! — хохотнул Леуштилат. — У него столько Межмировой Энергии, что он не замечает, даже если начать ее отнимать!
Отнимать⁈
Услышав слова друга, я погрузился в собственные ощущения и понял, что все время пребывания в плену действительно испытывал некоторый дискомфорт. Как зуд, только не на коже, а в душе. Словно я облако расчесанной шерсти, из которой вытягивают тонкую нить пряжи, уходящую… уходящую… Понять куда именно я так и не смог.
Я тусклом свете проникавших через щели солнечных лучей я еще раз осмотрелся и заметил, что пол испещрен вырезанными прямо в камне узорами и символами. Я прошелся из конца в конец и убедился, что рисунок имеет завершенную форму окружности и напоминает тот, в центре которого сидела Королева Кровавой Казни. Пускай и с существенными изменениями.
Так значит вот для чего герцог похищает людей. Чтобы красть их силы. Но для чего ему столько?
— Леон, скажи, пожалуйста, что у тебя есть какой-то план. — с плохо скрытой надеждой в голосе попросил Уман. — Ты же не просто так сюда угодил, я прав?
— Конечно, у него есть план! — без каких-либо сомнений воскликнул Леуш. — Он из шахты Нионанда сбежать умудрился. В городе нелюдей. С подавителем на шее. Пусть для этого и потребовалось несколько лет.
— У нас нет нескольких лет! — чуть ли не взвизгнул Уман, но титаническим усилием сумел взять себя в руки и понизил голос. — Захаурун всемогущий, одно дело угодить в пасть монстра в Диких Землях или умереть, пытаясь закрыть Трещину, но здесь… — он огляделся. — Что-то тянет из нас силы. Да, их можно восполнять, но из каждого тянет по-разному, и не все успевают с этим справляться.
— И что тогда происходит? — спросил я, и без того понимая, что мэлэх волновался вовсе не за себя, а за доверенных ему караванщиков.
— Падение ступени. — раздраженно буркнул, не открывая глаз, Громослав. — Я прибыл сюда Объединившим. Только прорвался. Гордость семьи. Важное назначение в гвардии. А сейчас я едва сдерживаюсь, чтобы не свалиться на ступень Осознания. — от бессилия он стиснул кулаки и ударил ими по каменному полу возле себя. Судя по состоянию костяшек, далеко не в первый раз. — Пытки всех демонов Влатиславу в душу! У меня была Сердцевина с кулак и с твердостью камня! А сейчас ее сомнет и ребенок! Если свалюсь еще ниже, мне больше незачем жить!
Потеря ступени?
Вот это воистину дьявольский ритуал!
В первую секунду я плохо представлял, как такое возможно, ведь некоторые стадии основываются не на личном усилении, а на приобретении знаний, однако потом вспомнил события в шахте. Тогда Некрономикон поделился со мной могуществом. Хоть это было и рискованно. Но я пользовался чарами, которых не знал, а затем умудрился их забыть. И до сих пор не могу создать костяной конструкт на подобии того страшилища с клешнями.
К тому же, со слов Чагаша, каждая преодоленная стадия оставляет в душе особые следы. Или маркеры. По которым он мог определить мое продвижение, и которые позволяют двигаться дальше по лестнице Развития. И похоже эти маркеры можно стереть…
— Что случается, если упасть ниже первой ступени? — спросил я, уже подозревая, что услышу в ответ.
— Смерть. — выдохнул Уман, подтвердив мое худшее опасение.
Что ж. Теперь понятно почему лишь единицы в помещении бодрствовали, а остальные старательно впитывали из земли и воздуха частицы Межмировой Энергии. Пусть та в итоге и шла через ритуал коварному супостату, но альтернатива была еще хуже. Даже с учетом особых стен замка, служивших слабеньким массивом, скорость поглощения частиц была у всех разная. Так же разнились и фундаменты, с которых люди начинали строить свою лестницу.
В Караване Умана хватало Освоивших. Но и являвшийся уже Осознавшим Хвост не мог похвастаться крепкой основой. А потому и сидел сейчас с напряженным лицом в позе «третий день запора».
Да, понятно теперь для чего герцог использовал не полноценные подавители, а их магическое подобие. Оставался открытым лишь вопрос итоговой цели всего этого безобразия. Но ее никто из присутствующих не знал.
— Что будем делать? — спросил у меня Леуш.
— Выбираться, конечно. — ответил я. — Просто так я сюда что ли загремел?
— Я в тебе не сомневался, дружище! — расплылся в улыбке здоровяк. — С чего начнем?
— А что уже пробовали?
Оказалось, что со времен пленения первого Каравана (живых из которого уже не осталось), пленники перепробовали практически все. Заклинания и умения недоступны, оружие и кольца со всеми полезностями отобрали, а окружающий камень обработан таким образом, что без Межмировой Энергии и специальных инструментов с ним ничего не сделать. Пряжки ремней и монеты стачиваются об него, не оставив и следа. Дверь же денно и нощно охранял призрак, миновать которого не имелось ни единой возможности.
Предпринимались так же и попытки навредить вырезанному в полу кругу. Безуспешно. Однако даже за сам факт смутьянов на глазах у всех подвергали таким жестким пыткам, что сразу становилось понятно — проводимый ритуал занимал важнейший приоритет в жизни герцога.
Еду с водой два раза в день доставляли через небольшое отверстие в потолке все те же призраки.
Однажды, построив живую пирамиду, караванщики умудрились затолкать туда смелого мальчишку. Парень уполз по узкому тоннелю, однако в какой-то момент его голос затих, и наружу вывалилось лишь бездыханное тело.
На этом подобные эксперименты закончились.
Да, детей было жалко больше всего. Особенно тех, кто еще не прошел Церемонию Пробуждения и не мог самостоятельно впитывать Межмировую Энергию. Я не видел вокруг ни одного ребенка не из нашего Каравана. Они все погибли. Каждый раз в числе первых.
Интересно, стал бы Пантелеймон и дальше поддерживать политику лорда, узнай он об этом факте? Спрошу у него лично, когда выберусь.
Когда, а не если!
— Мне бы меч и доступ к умениям, я бы быстро нас всех отсюда вывел. — не сомневался в своих способностях Леуштилат. — Может организуешь как-то, а?
— Прости, волшебную шляпу для фокусов в гильдии оставил. — остудил его пыл я. — Придется обходиться тем, что есть.
Громослав пренебрежительно хмыкнул.
— Со смертью человека ошейник пропадает или продолжает висеть? — уточнил я.
— Пропадает. — сквозь зубы процедил столичный маг. — Все продумано у гада! Ни грана лишней силы не тратит! Но какая, нахрен, разница?
— Разница есть. — с чувством превосходства от собственной сообразительности возразил я. — Получается заклинание перестает работать, если не чувствует Межмировой Энергии.
— И что дальше? — огрызнулся Громослав. — Дашь ей закончиться — и через пару секунд сдохнешь. Обычным человеком. Даже не Пробужденным. Знаешь сколько я тут таких повидал?
— Значит вывод прост. — улыбнулся я. — Нужно обмануть заклинание.
— Обмануть заклинание? — эхом повторил Уман, вздернув брови.
— Именно. — кивнул я. — Заставим его думать, что сил больше нет. А когда ошейник спадет… Ну там уже будет попроще.
— Но это… это невозможно! — выпучил глаза Громослав. — Ты не можешь спрятать Межмировую Энергию внутри самого себя!
— Вот и проверим. — ухмыльнулся я, усаживаясь задницей прямо на руну, похожу на бегущего таракана. — Не отвлекайте. — велел я. — Даже если покажется, что я вот-вот сдохну.
— Я тоже попробую! — решительно заявил Уман. — Если давэр рискует ради нас, то я не могу стоять в стороне!
Он устроился напротив меня и, закрыв глаза, принялся ровно дышать, словно готовился впитывать разлитые в воздухе частицы силы.
— Плохо понимаю, как ты себе это представляешь, но я тоже рискну. — Леуш сел рядом с мэлэхом. — Да поможет нам Сатвелеон!
— Идиоты… — вполголоса произнес Громослав. — Но это всяко лучше, чем просто медленно истаять. — он так же решил предпринять попытку скинуть ярмо.
