Камень. Книга 3 (СИ) - Минин Станислав

— И какими это событиями вам навеяло, Александр Владимирович? — громко поинтересовался я у «жертвы злобных демонов».

Присутствующие вздрогнули и начали ко мне оборачиваться. «Жертва» так вообще подскочил и слегка побледнел:

— Б-баловался в имении у родителей… — запинаясь, пролепетал Петров. — П-пока мама болела… Ерунда, ничего особенного… — он повернулся и начал судорожно собирать рисунки со стола.

— А чего вам не понравилось в этих рисунках, Ваше Императорское Высочество? — хмыкнула Вяземская. — В образе «борца со злом» вы смотритесь очень даже органично. Моё девчачье сердечко при просмотре этих рисунков начало учащённо биться и трепетать. — она посмотрела на Гримальди. — Кристина, а твоё?

— Я за художника очень переживала… — чуть покраснела та. — Его каждый обидеть может… — и кинула наполненный нежностью взгляд на Александра. — Ну… и «борец со злом» у меня вызывает только положительные эмоции. Настоящий герой!

«Герой» на это улыбнулся и сказал:

— Кристина, да я, в первую очередь, за нашего общего друга переживаю. Уж больно мрачные рисунки у Александра получились.

— Нормально у меня всё. — не совсем уверенно заявил Сашка, как раз собравший все рисунки. — Я же говорю, баловство всё это…

— Ну, и славно. — кивнул я. — Мне нальёте? — я указал на бутылки и бокалы, временно перемещённые на край стола.

— Портвейн будешь? — Прохор взял бутылку, стоявшую недалеко от него. — Крайне рекомендую.

— Наливай. — кивнул я и спросил к остальных. — А вы чем сегодня расслабляетесь?

Оказалось, что Вика, Сашка и Кристина пили французское белое сухое какого-то там года, которое с собой привезла Гримальди. Она же и настояла на том, чтобы я это вино попробовал тоже. К гурманам я себя отнести не мог, скорее, наоборот, так что сделал вид, что «оценил букет» этой кислятины с её послевкусием, но от «добавки» вежливо отказался. Про причины моёго внезапного появления так никто и не спросил, всё-таки это они были у меня в гостях, а не я у них, только Прохор ерзал на диване и поглядывал на меня подозрительно.

А вечер, тем временем, продолжился. Уже в ходе последующего общения я понял, что все были изрядно навеселе — сидели-то они с восьми вечера, а время подходило к десяти. Из отдельных реплик выяснилось, что Виктория с Кристиной очень быстро, ещё до моего прихода, нашли общий язык, и Гримальди рассказывала присутствующим про своё родное княжество. Кроме того, оказалось, что Вика там бывала в юности с родителями и у неё остались только самые приятные впечатления.

— Алексей, — обратилась ко мне Гримальди, — я помню про своё обещание и готова переговорить с дедушкой по поводу твоего к нам официального визита. Думаю, проблем никаких не возникнет, даже наоборот, для нашего Рода будет большой честью визит… твой визит.

Народ навострил ушки, особенно это было заметно по Прохору.

— Кристина, ну зачем нам официоз? — улыбнулся я. — Частный визит с размещением в приличной гостинице меня вполне устроит. Не хотелось бы вас стеснять.

— И слышать ничего не хочу! — нахмурилась она. — Не обижай меня, пожалуйста!

— Кристина, ещё же ничего не ясно. — продолжал улыбаться я. — Давай мы на эту тему с тобой позже поговорим. Хорошо?

— Хорошо. — кивнула девушка и опять чуть покраснела. — А можно ты Александра с собой возьмёшь?

— Куда же я без него. — вздохнул я, наблюдая краем глаза за сразу повеселевшим Петровым. — Обязательно возьму.

— А меня? — как бы между делом поинтересовалась скромно потупившаяся Вяземская.

— И тебя, Вика. — пообещал я. — Думаю, свита у Великого князя Алексея Александровича соберётся самая представительная.

Сомнений, что к нам присоединятся мои братья, а также Долгорукие, Юсупова, Шереметьева и Голицыны не было никаких. Про Прохора и говорить не приходилось.

— Спасибо, Алексей Александрович! — довольно кивнула Вяземская. — И вообще, что-то мы тут совсем про нашего радушного хозяина забыли, а ведь, насколько я в курсе, мы у него в особняке первые гости. Предлагаю тост — за Алексея!

Все поддержали Вику и выпили.

— Надо бы новоселье отметить. — сказал я. — В следующую субботу. Как вам? — возражений не последовало.

К половине двенадцатого ночи у нас в гостиной образовалось две компании — Сашка с Кристиной, всецело поглощённые друг другом, и мы с Викой и моим воспитателем.

— Вика, а Прохор у нас на неделю в отпуске. — поделился я новостью с изрядно захмелевшей девушкой.

— Ничего себе! — заинтересовалась она и с интересом начала его разглядывать. — И как, Прохор, не страшно нашего Великого князя без присмотра оставлять?

— Очень страшно, Вика. — хмыкнул он. — Однако, вопрос с отпуском окончательно ещё не решен. Особенно в свете столь неожиданного возвращения этого самого Великого князя домой.

— Да, Лёшка мне тоже говорил, что будет всю неделю в Жуковке ночевать… — насторожилась девушка.

— Договорился с родичами, что буду каждый день туда ездить. — пояснил я. — Так что, Прохор, ты в отпуске.

— Только после согласования с твоим отцом. — буркнул он.

— Прохор, чем планируешь заниматься? — уже спокойно поинтересовалась Вяземская.

— Планы есть… — протянул он неопределённо. — Посмотрим.

— Решетова туда входит? — Вика пьяненько улыбалась.

— Есть… основания так предполагать? — мой воспитать изо всех сил старался «держать лицо».

— Есть. — кивнула она и демонстративно уставилась в сторону.

«Внутреннее борение» отчётливо читалось на лице Прохора, его взгляд начал метаться между девушкой и мной, и, наконец, он не выдержал:

— Колись, Ведьма, твоя взяла.

Вика отвечать не торопилась, явно продлевая удовольствие. Она не спеша взяла со стола бокал с вином, пригубила его и поставила обратно.

— Поговаривают, — нарочито медленно начала Вяземская, — что Решетова, наконец, пришла в себя, трезво оценила свои шансы и решила окончательно забыть про некого молодого человека царских кровей. — Вика сделала паузу, и опять пригубила вина. Прохор же весь превратился в слух. — В подразделении из холостых ей по сердцу, якобы, никто не пришёлся, а вот некий активно ухаживающий за ней инструктор, оказавшийся к тому же ещё и загадочным сотрудником Тайной канцелярии, понравился… — Вика многозначительно посмотрела на моего воспитателя. — Проблема только одна, Прохор. Эта Решетова тебя реально боится. Как и я, впрочем…

— Не понял?.. — опешил он.

Как и я, кстати, тоже!

Вяземская одним глотком допила вино, и резко, со стуком поставила бокал на стол.

— Знаешь, — продолжила девушка, — ещё когда вы с Лёшкой на базе появились, сразу было видно, что тебе человека убить, как мне высморкаться. — Вика с вызовом смотрела на моего воспитателя. — В наших кругах на такие вещи сразу внимание обращают. Это у Лёшки глаз замылен, он, как я поняла, с младенчества тебя наблюдает.

— Предположим, что ты права. — спокойно кивнул Прохор.

— Дальше. — продолжила девушка. — Ты думаешь, что твоё пренебрежительное отношение к работе нашего подразделения не бросается в глаза? Ошибаешься, Прохор. Нет, ты явно этого никогда не демонстрировал, но вот в глазах… Да и на Орлова ты всегда смотрел не как на командира, а как на равного. Если не больше… А уж когда ты мне помогал с подбором кандидатур для подразделения, там у меня вообще всякие сомнения пропали касательно твоего богатого жизненного опыта. Вроде ты и не делал ничего такого, но все твои замечания в дальнейшем срабатывали! А помнишь, там, у «Плакучей ивы», Орлов тебя Зверем называл? — спросила Вика.

— Да. — кивнул Прохор. — Это мой позывной ещё с тех времён…

— Я аккуратно навела справки у знающих людей… — продолжила она. — О неком человеке с позывным «Зверь» до сих пор ходит масса непроверенных слухов. Кто-то его ассоциирует с армейской разведкой, кто-то с Корпусом, некоторые грешат на Канцелярию. Но все сходятся в одном — Зверь несомненный герой войны с Китаем, выполнявший самые сложные задания нашего командования, информацию о которых порой в Империи, что характерно, получали не из наших официальных источников, а из возмущённых «визгов» китайцев. Награда за голову Зверя, кстати, Китаем до сих пор не отменена. — Вика посмотрела на меня. — И после этой информации мне стало очень страшно, Прохор! С твоей-то репутацией в наших кругах и с обширным личным кладбищем… Я и за Лёшку стала переживать, во что ты его своим воспитанием мог превратить. Особенно после того, как он периодически дико взбрыкивал… И, как оказалось, уже убивал…