Камень. Книга 3 (СИ) - Минин Станислав

— Ты, мать, говори, да не заговаривайся. — с угрозой сказал мой воспитатель. — Напилась пьяной, веди себя прилично.

— Прохор! — решил вмешаться я. — Пусть выговорится.

— Лёшка, — грустно улыбнулась Вика, — не обращай особого внимания на мои слова. Действительно, мне захотелось выговориться. Тем более, абы кого к тебе бы воспитателем Романовы не приставили. Психа какого точно нет. Я что хочу сказать своим откровенным спичем. Прохор, будь с Решетовой помягче, своего Зверя засунь себе… — она махнула рукой. — Ну, ты понял. Иначе девку отпугнёшь. Даже несмотря на то, что она из нашего подразделения. Тебе её ничего доказывать не надо, она интуицией этой нашей бабской и так всё поняла. Покажи, что готов о ней позаботится, стать крепким плечом. Остальное со временем придёт. Понял меня? — она с улыбкой смотрела на Прохора.

— Понял. — кивнул он.

— И красивую жизнь ей не шибко показывай, перья не распушай, — продолжала улыбаться девушка, — не развращай мне сотрудника!

— Договорились. — опять кивнул он. — И… спасибо, Вика.

— Потом как-нибудь отблагодаришь. — вздохнула она. — Я буду очень рада, если у вас всё получится.

— Будем надеяться. — кивнул Прохор.

Дальше разговор у нас как-то незаметно свернул в сторону общих впечатлений от особняка, в котором мы все сейчас проживали. Сошлись на том, что жить здесь можно, тем более, в тихом центре Москвы. Особенно Прохора, как и Вику, конечно, впечатлил винный погреб, в котором он и нарыл этот марочный портвейн. Вика тоже была в восторге, и сообщила, что видела вино «Изабелла» 1999-го с солнечной стороны горы какого-то там виноградника в Крыму, которое ей особенно нравится. Претензий к апартаментам что у Вики, что у Прохора, не было. Что же касалось моего воспитателя, я точно знал — если бы у него возникли бы какие-то проблемы или что-то не устраивало… Короче, решились бы они крайне быстро. Это же касалось и девушки, которая отметила высокий уровень предоставленной мне Романовыми обслуги. А потом разговор плавно перетёк к охране.

— Лёшка, а ты знал, что Дворцовыми тут тебе вообще кварталы перегораживать можно? — улыбался Прохор. — И никто ничего не скажет, что характерно. В том числе и Пожарские.

— И зачем мне кварталы перегораживать? — не понял я.

— Именно потому, что ты этого делать не собираешься, я тебе об этом и говорю. — пожал плечами он. — Так, для общей информации. Мне тут просто Михеев про твои поездки в Университет доложился, типа, его бойцы вынуждены постоянно Долгоруких с Юсуповыми и Шереметьевыми пододвигать. Не вздумай своей охране препятствовать, это нормально и является частью твоего статуса. Понял меня?

— Великий князь у нас самый лучший! — припечатала Вика. — Кто там из этой тусовки гламурной смеет возмущаться? — она с вызовом смотрела на Прохора.

— Ведьма, ты ничего не попутала? — хмыкнул он. — Ещё разборки мне тут с Главными Родами устрой во славу Великого князя Алексея Александровича! С активным мордобоем, который ты так нежно любишь. Они все всё прекрасно понимают и ведут себя соответствующим образом. Никто на честь нашего с тобой Великого князя не покушается, даже робких попыток замечено не было. Я тебя уверяю, Канцелярия с Дворцовыми за этим тщательно следят. Ты меня услышала, Ведьма?

— Услышала. — кивнула Вяземская. — На Канцелярию и Дворцовых уповаю и верю в их непогрешимость.

Дальше разговор свернул в сторону планирования моего завтрашнего дня.

— Раз мне твой отец до сих пор не позвонил, значит ничего страшного в Жуковке не случилось, и я с завтрашнего утра в отпуске. — сообщил Прохор. — Так что решай сам, как и что спланируешь.

— Хорошо. — кивнул я. — Дед всё равно в Жуковке безвылазно будет сидеть, значит приехать к нему можно будет в любое время.

— А я уже со своими родичами о встрече договорилась. — сказала Вика. — Я ведь думала, что ты только в понедельник появишься. Так что на меня, Лёшка, можешь завтра не рассчитывать.

— Договорились. Буду весь день скучать.

— Ага… — хмыкнула девушка. — Так я тебе и поверила.

Кристина Гримальди уехала домой во втором часу ночи, не забыв поблагодарить меня за оказанное гостеприимство. Я же ей на это «разрешил» заглядывать в особняк в любое время, прямо сказав, что «мне тут скучно» и Александра планирую не отпускать ещё пару недель.

Когда же мы вчетвером вернулись обратно в гостиную, Прохор указал Сашке на диван и приказным тоном заявил:

— Садись, Дон Жуан ты наш Смоленский. Есть разговор. — Петров настороженно уселся на краешек дивана, а мой воспитатель над ним буквально навис. — Так, Александр, твои отец с матерью сейчас далеко, будем считать, что я у тебя пока за родителей побуду. Ты вообще понимаешь разницу в твоём положении и положении Гримальди?

— Понимаю… — поник Петров.

— Ничего ты не понимаешь! — рявкнул Прохор, а Сашка вздрогнул. Впрочем, как и мы с Викой. — Не дай бог что, тебя Лёшка защитить не сумеет, или защитит, но огромной ценой. Несмотря на то, что Род Гримальди нищие даже по сравнению с тем, что Лёшке от Гагариных досталось, но они князья! Больше того, княжество Монако — отдельное, хоть и маленькое, но государство! Да, Сашка, я за Империю горд — к ногам простого дворянчика из провинции кидаются не простые девки, а цельные принцессы! — Прохор ухмыльнулся. — Ты уже один раз проблем поимел, и родителей с братом чуть под монастырь не подвёл, у друга твоего вон проблемы из-за этого в семье… А тут так вообще международный конфликт можешь спровоцировать. Разрешаю уже что-нибудь вякнуть в своё оправдание.

На Сашку было больно смотреть — опущенная голова, поникшие плечи… Я же не спешил что-либо говорить в его оправдание, признавая правоту своего воспитателя. Одна Вяземская смотрела на всё это со здоровой, циничной, слегка пьяной усмешкой и, не удержавшись, спросила:

— Так это получается, что те рисунки, которые мы сегодня видели, основаны на реальных событиях? Романов, ты опять какой-то подвиг совершил?

— Вика!.. — протянули мы с Прохором одновременно.

— Что, Вика? — пожала плечами она. — Сашка, да обрюхать ты эту принцесску импортную, если уже совсем невмоготу! А там два варианта — или тебя казнят, или заставят на ней жениться. Тут уж как карта ляжет… Хотя, нет, точно казнят! Но есть ещё и третий вариант. — она опять, как и в разговоре про Решетову, мечтательно устремила свой взор куда-то в сторону и не спешила продолжать.

— К-какой? — робко поинтересовался Петров.

— Вот же вы, мужики, глупые! — Вика деланно вздохнула. — Основная твоя цель избежать совсем уж явного мезальянса с будущей супругой, Александр. И тут я говорю не про принцессу Гримальди, а про твой будущий брак вообще. Сегодня вы с этой Кристинкой друг друга нежно любите, а завтра она к себе на родину уедет, и забудет про тебя. Молчи! — Вяземская пресекла Сашкину попытку что-то возразить. — Короче, Александр, у тебя есть друг, — она указала на меня, — очень влиятельный друг, перед которым открыты все двери. Он уже и так сделал для тебя самое важное — свёл со своим дедом, князем Пожарским, портрет которого ты сейчас пишешь. Я с Леськой на эту тему разговаривала. — пояснила она нам с Прохором. — Так вот, уверенно могу сказать, что после того, как Михаил Николаевич похвастается в Обществе этим портретом, с заказами у тебя, Александр, проблем не будет. А если учитывать, что там, по слухам, в очереди уже эти… — она брезгливо поморщилась, — Юсупова, Долгорукая и Шереметьева, не говоря про Великих княжон Марию Александровну и Варвару Александровну, открываются такие перспективы… — Вика покачала головой и улыбнулась. — А это репутация, положение, деньги и слава, с которыми ты жену будешь себе выбирать самостоятельно, в том числе, чем чёрт не шутит, и из княжеских Родов. — она довольно откинулась на спинку кресла. — А пока я с Прохором полностью согласна, не по чину тебе Кристинку украдкой за сиськи тискать.

— Вика права, Сашка. — я смотрел на своего уже не на такого грустного друга. — Дело за малым, осталось тебе стать богатым и знаменитым, а в таланте твоём никто никогда и не сомневался. Только у меня будет существенное дополнение — как бы тебе этого не хотелось, но в Свете придётся вращаться, чтобы стать своим. Согласен на такую жертву? — я не смог удержаться от улыбки. — Или будешь из себя и дальше строить гения-затворника?