Отступник (СИ) - Ефремов Андрей

У мутных барыг цены для отшельников более выгодные, но разница не очень большая. Тридцать пять–сорок интов — вот тот предел, на который я могу рассчитывать. Именно из-за такого неравенства я всегда старался свершать покупки на чёрном рынке, где в ходу исключительно коины. Если цена определённого товара, например пищевого рациона, гораздо меньше полновесного коина, значит, продавец выставит на продажу пятьдесят штук, но установит цену именно в коинах. Таков закон чёрного рынка. Мне кажется, его организовал кто-то из отступников, чтобы хоть немного выправить ситуацию с неравноправием.

По идее, можно обменивать коины через посредников, но на практике найти надёжного посредника очень трудно. Ковчег жестко карает за подобного рода сделки с отступниками, прежде всего, крупными штрафами и, наоборот, премирует тех, кто сдаёт нарушителей закона. Можно и без денег остаться, да ещё и на серьёзные неприятности нарваться. И ведь даже в морду тому, кто тебя сдал властям, не дашь, тут же станет понятно, кто именно разукрасил физиономию крысёныша, а там и санкции от Ковчега последуют. Если переборщить, можно вообще в список разыскиваемых попасть, а это значит, что ни в одну общину не пустят, телеграф ещё кое-как работает, так что информация распространяется довольно быстро. В общем, мне уже не терпится избавиться от метки и зажить нормальной жизнью.

Массивная дверь в стене, которая теперь, как и в средневековье, окружает города людей, отворилась, и я увидел лыбящегося Пашку Игнатова.

— Оооо, какие люди к нам пожаловали, — расплылся в дружелюбной улыбке знакомый охранник. — Давненько тебя видно не было, Безб. Я уж думал, сожрали тебя адские твари, пропади они пропадом.

— Зубы обломают, — улыбнулся в ответ я и пожал протянутую руку. — Здоро́во, служивый. Как сам? Как семья?

— Да вот с Машкой третьим спиногрызом обзавелись, — похвастался приятель и, разблокировав экран смартфона, показал фотку.

Ну да, связь не работает, зато множество других полезных функций у смартфонов имеется. Та же камера, или электронные документы можно закачать.

— Поздравляю, — ещё шире улыбнулся я. — Жене́ привет. Кстати, держи подарок. Помнится, твой старший вроде бы марвеловскими фильмами увлекается.

Я извлёк из рюкзака запечатанную коробку с игрушкой «человек-паук» и вручил её знакомому стражнику. Я всегда беру из Очагов несколько подобных сувениров. Мне не тяжело, а народу приятно. Не так много по общинам Ковчега у меня приятелей, которым хочется отплатить добром за добро, и Пашка Игнатов — один из таких. Это он тогда тащил полуживого меня, после того как в первом поиске твари подрали, и я этого никогда не забуду. Повезло, что я его сейчас на КПП встретил. Он один из немногих, кто общается со мной в нормальном ключе, за что неоднократно получал выговоры от начальства.

— А вот за это реально спасибо! — обрадовался Пашка. — Сын в восторге будет, у него такого нету. Заходи уже, нечего на пороге тереться.

— Да пустяки, — отмахнулся я и вслед за приятелем прошёл в пустую комнату, освещённую десятком свечей, в которой имелось несколько дверей. — Если надо, хоть весь магазин детских игрушек перетаскаю. Как обстановка в городе? — уже гораздо тише поинтересовался я и покосился на коллег Пашки, которые досматривали других рейдеров.

— Да мутное что-то происходит, — уже шёпотом продолжил приятель. — В Цитадель все большие шишки Ковчега съехались. Уже второй день заседают. Слухи разные в городе ходят. Мол, что-то случилось на западной границе. Мол, московский Очаг активизировался, и твари какие-то необычные оттуда попёрли, которые не боятся холода.

— Хрена се! — присвистнул я. — А не байки? Ладно слияние, в это я могу поверить, но чтобы вот так твари на постоянку переть к нам начали… На бред похоже.

— Похоже, — согласился Пашка. — Но есть у меня подруга, кхм, то бишь знакомая, — тут же поправился этот местный Казанова, о похождениях которого можно легенды слагать, — что на телеграфе работает, так она недавно радиограмму получила о нападении монстров на каменскую заставу. Подробности ей неизвестны, её сразу домой отправили, но вроде как нет больше заставы близ Каменска. Снесли её твари.

— Хреново, если так, — нахмурился я. — Крепкая застава была. Не раз там бывал. И мужики там матёрые служили.

— В общем, хочешь верь, хочешь нет. За что купил, за то и продаю. Вот только неспроста совет иерархов собрался. Помяни мои слова, не к добру вся эта суетень, — резюмировал Пашка, тем самым как бы поставив точку в обсуждении, потому как на нас уже начинали косо посматривать его коллеги. — Ладно, ты забегай к нам на ужин завтра, там и поболтаем, а сейчас держи ключ от своей ячейки и выкладывай всё запрещённое. С тебя три инта, кстати. В ведомости есть отметка, что ты только неделю оплатил, так что деньги вперёд. И учти, если попадёшься с контрабандой на территории Цитадели, мне прилетит по шапке, так что рассчитываю на твоё здравомыслие.

— Не попадусь, можешь не переживать, — ответил я, и Пашка хрюкнул, едва подавив порыв расхохотаться в голос, а потом обречённо покачал головой и махнул в сторону двери с ячейками для хранения личных вещей: иди, мол, шутник.

Передав Пашке три медных инта, направился к своей ячейке.

— Я чувствую на этом металле остаточные следы эттерниума, — проявилась Ада.

«Ага, — мысленно ответил ей я. — Медь — весьма распространённый металл. Чтобы избежать фальшивомонетчества, перед чеканкой металл для интов специальным образом обрабатывают паладины. Если сжать инт двумя пальцами, то почувствуешь лёгкое покалывание. Так любой человек может отличить подлинный инт от фальшивого. С золотом такой фокус у мастеров Ковчега не получился, и для защиты монет от подделок пользуются чисто земными уловками. Но раздобыть золото и попытаться отлить из него монеты гораздо сложнее, чем из меди, поэтому фальшивые коины попадаются редко, а инты никто не подделывает из-за лёгкости проверки подлинности. Тупо нет смысла, — пояснил я. — Но я ведь теперь могу сделать идеальную копию, так что можно прошерстить отделения банков в центральных контурах Очагов и наклепать себе коинов сколько надо».

— Решил заняться фальшивомонетчеством, Безб? — с солидной примесью осуждения в голосе поинтересовалась Ада. — Вот так ты хочешь использовать новые возможности?

«Нет, — раздражённо ответил я. — Фальшивомонетчеством называют обман, когда при помощи разного рода уловок пытаются выдать дешёвый металл типа той же меди за золото и тем самым обрести выгоду. Я же буду честно использовать в качестве исходного материала золото, которому, попрошу отметить, придам идеальную чистоту, что в разы повысит его реальную стоимость. Ну а то, что готовые монеты имеют бо́льшую ценность, чем необработанный металл, так это всё искусственно. Или, по-твоему, нормально, что Ковчег скупает у рейдеров изделия из золота за треть их реальной стоимости? Я просто выброшу из производственной цепочки „ресурс — эмиссионный банк Ковчега — коины“ ненужный элемент, который уменьшает мой доход на две трети. Обмана тут нет, почти, — немного скомканно закончил я. — Короче, не занимайся морализаторством. Или ты ещё не поняла, в каком мире очутилась?»

— Да всё норм, Безб, — беспечно ответила Ада. — Ты у руля, а я так, голос в твоей голове.

Обиделась, что ли? Ой, да и ладно, я не маленький мальчик, чтобы мне нотации читали. Жизнь после Прорыва весьма непроста, а уж отступники и вовсе выживают как могут. Да, я не всегда соблюдаю законы Ковчега, но никогда не нарушаю собственные. Плати добром за добро и не забывай причинённого зла. Так и живу.

Убедился, что оставленные на хранение вещи находятся на положенных местах даже несмотря на просрочку оплаты аренды. Разные случаи бывают. Очаги непредсказуемы, поэтому по закону вскрыть ячейку стражники имеют право лишь через два месяца после истечения срока аренды. К этому времени шанс, что рейдер вернётся, стремительно катится к нулю.

Уложив свой помповик в специальное отделение, выложил все патроны, а потом, немного подумав и копьё оставил. Если остановит патруль, могут докопаться до незнакомой модификации, а с учётом моих планов не стоит привлекать к своей персоне лишнее внимание. Ножа на поясе мне будет достаточно. Ну и магия теперь всегда со мной, а это гораздо более весомый, чем любой огнестрел, аргумент.