В расширенных зрачках Эллоиссента я видела собственное отражение, только отчего-то перевёрнутое.
– Люди – сорняки?! Да что с тобой?! Ты хоть понимаешь, что говоришь? Нет! Ты не можешь так думать. В глубине души, я знаю, ты так и не думаешь. Тебя заставили убивать, пользовались твоей силой. В этой истории ты обух, но не палач. Ты – нежная, маленькая и очень ранимая, Одиффэ. Ты не убийца.
– Но я убивала! Хотела я того или нет – я это делала! И… и я не смогу это забыть. И ты – тоже.
Я отвернулась, пытаясь скрыть подступающие к глазам слёзы.
Я не хотела, чтобы меня жалели. Я не нуждалась в его жалости.
Его прощение – вот что тогда было мне нужно.
– Зачем ты всё это мне рассказала? – тихо спросил Эллоиссент.
– Я знаю кто ты. Будет честно, если ты станешь знать, кто я. Настоящая, а не тот фантом, что создала Сантрэн. Я ненавижу лгать, Эллоиссент. Ты должен знать, с кем имеешь дело. И решить для себя – хочешь ли ты со мной его иметь.
Он покачал головой:
– Нет. Ты нравишься мне… вернее, нравилась. Но – нет. То, что вы там решили с Сантрэн – это ваше дело. А то, в чём ты призналась сейчас – к чему лукавить? – это ставит точку. Я понимаю, почему ты делала то, что делала. Но не могу это принять.
Я изо всех сил закусила губу, чтобы сдержать подступающие слёзы. Если откровенно, я рассчитывала на другой ответ.
– Понятно, – сказала я, как только обрела уверенность в том, что мой голос не станет дрожать от подступающего плача. – Что ж? Так даже лучше.
Подойдя к лошади, я подобрала поводья:
– Прощай, Эллоиссент, – сказала я перед тем, как подняться в седло.
Он не пытался мне помочь. Лишь холодно сказал вслед:
– Прощай.
Глава 17
ПОХИЩЕНИЕ
Верховая прогулка затянулась до самого вечера. Настроение было хуже некуда. Я не плакала, да и не хотелось. Что толку? Имеет смысл лить слёзы, когда тебя пожалеют, поймут и простят, а тут был иной случай.
Небо начало темнеть, и я повернула лошадь к дому.
Уставшее солнце, приближаясь к линии горизонта, раздулось, как объевшийся вурдалак. В ярких лучах чётко вырисовывались тени кипарисов, кустарников и изгородей. Вокруг не было видно никакого движения – не летящей птицы, не бегущего зверя.
Как вдруг внимание привлекли вороны, резко вспорхнувшие с земли. Я подняла глаза, наблюдая за птицами. В следующее мгновение невидимое лассо сорвало меня с лошади. От удара занялся дух. Мир вокруг погас.
Приходя с себя на краткий миг, я чувствовала, как меня заворачивают в плащ и куда-то несут. Потом окутало чувство нереального холода. Я задыхалась от ощущения чего-то едкого, острого, грозившего перекрыть дыхание. Когда холодное онемение подступило к сердцу пустота и мрак одолели меня.
Сначала вернулись звуки, за ними пробудилось сознание. Будто мощный ритм раскачивал меня то в одну, то в другую сторону. В своём качании я сначала поднималась на горку, потом обрушивалась вниз.
Глубоко вздохнув и мучительно переведя дыхание, я открыла глаза, окончательно прейдя в себя.
Мною овладело чувство невыразимой тоски. То, что казалось ритмом, оказалось покачиванием судна на волнах.
Над моей головой раскачивалась подвешенная к потолку масляная лампа. Язычок пламени едва разгонял мрак. Но и этого скудного освещения вполне хватило, чтобы рассмотреть клетку, куда меня посадили, точно зверя.
Я с усилием приняла сидячее положение. Ухватившись за металлические брусья клетки, скрипнула зубами от боли – руку обожгло словно раскалённым железом.
Cквозь свист ветра и корабельных снастей долетали голоса людей. Заскрипела где-то наверху отодвигаемая крышка люка. Послышались шаги.
Я со страхом приготовилась увидеть своего похитителя.
Из всех живущих только у одного существа были причины ненавидеть меня или желать мне зла – у Миарона Монтерея.
Тусклый свет, расползающийся от масляной лампы, едва позволял нам разглядеть друг друга. Но и того, что я увидела, было более, чем достаточно – похититель был не он.
Однако бледное лицо с острыми чертами мне было хорошо знакомо.
– Вы?.. – удивлённо выдохнула я.
– Ну, вот мы и встретились, наконец, – протянул Заколар.
Он остановился в нескольких шагах от клетки. Мне совсем не нравилась победоносная улыбка, играющая на его губах.
– Встретились – наконец?.. – откликнулась я. – Маэстро, мы встречались с вами каждый день. Зачем весь это фарс с похищением? Да ещё и клетка?
– Полагаю, вы догадываетесь, что клетка тут исключительно для того, чтобы обезопасить себя от вашей силы.
Сделав несколько шагов вперёд, я вплотную приблизилась к прутьям решётки, разделяющей нас, но стоило коснуться ладонью холодного металла, как он полыхнул, будто по нему прошёлся электрический разряд, и я с шипением отдёрнула руку.
– Неприятно? – насмешливо протянул Заколар.
Я с ненавистью глянула в его лицо, буквально горящее триумфом.
– Рискну дать вам сове: не делайте так больше. Для вас так будет безболезненнее. Примите со смирением и как должное то, что вам придётся умереть в самом скором времени.
Глаза мои шире распахнулись от удивления. Я почувствовала, как заколотилось сердце, одновременно от страха и от ярости.
Принять смерть как должное? Ты, белокурый осёл! Интересно, когда пробьёт твой час, ты примешь его со смирением? Или всё-так будешь бороться?
Но когда я заговорила, голос мой был спокоен:
– Разве моя гибель так неизбежна?
– Я собираюсь убить тебя. Но не подумай, что это доставит мне удовольствие. Это мой долг. Я обязан исправить давнюю ошибку.
– Признаться, я вас не понимаю, маэстро. Если уж вы приговариваете меня к смерти, потрудитесь объяснить, по какой причине?
Его безрадостный короткий смешок раздразнил мои оголённые нервы.
– Ты помнишь книгу, которую я дал тебе в библиотеке?
– Пророчество о Литуэли?
Он кивнул:
– Твоё существование несёт в себе слишком большую угрозу этому миру, Одиффэ.
– Вы это серьёзно? Двуликие! Вы готовы убить человека из-за какого-то бредового пророчества? Я не собираюсь открывать неведомые Врата Тьмы. Да у меня это вряд ли бы получилась даже если я и захотела! А я – не хочу.
– У тебя уже получалось. И получится снова. Я знаю кто ты и что такое.
– И кто же я такое? – язвительно поинтересовалась я.
– Прирождённый убийца. И с каждой новой жертвой твоя сила будет только возрастать. Как и твои аппетиты. Но я намерен положить всему этому конец ещё до начала.
– Но это же безумие! Вы и сами это понимаете. Отпустите меня, пожалуйста! – взмолилась я.
– Не могу, – прозвучал суровый ответ. – Мера ответственности, о которой мы говорили на первом нашем уроке. Помнишь? Мой долг – защищать мир от таких, как ты. От монстров и чудовищ, охотящихся на людей и питающихся их душами.
– Ладно! Хорошо! Допустим, я – то самое, напророченное чудовище? Но зачем было похищать меня и везти куда-то за край земли? Почему вы не осуществили ваш чёртов долг прямо на месте?
– Тому много причин. К примеру, я не могу допустить, чтобы Чеаррэ считали убийцами. Есть и кое-что более важное. Тебя привёл в этот мир ритуал и ритуал же должен разрушить твою связь с Миром-Трёх-Лун.
– Вот уж никогда бы не заподозрила в вас суеверного фанатика, дядюшка. Вы выглядели таким здравомыслящим.
– Не зови меня так. Ты мне не племянница. Ты же не хуже меня знаешь, что в нас с тобой нет ни единой общей капли крови. А что касается вопросов веры? Из-за неверия я однажды уже совершил роковую ошибку. Второй раз этого не повторится.
Лицо его на мгновение смягчилось.
– Ты можешь не переживать, – сказал Заколар. – Твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Даю слово.
– Быстрой – это, конечно, гораздо лучше, чем быть съеденной, сожженной или погребённой заживо. Но я-то планировала дожить до глубокой старости!
– Жаль тебя разочаровывать. Но ничего не поделаешь.
