– Я почти забыл, какой дурной ты можешь быть, когда захочешь, – протягивает отец с кислой миной.
– Простите, что прятала свой ум. Но мне нужно было разобраться в том, что происходило вокруг меня! – перевираю правду, однако, в данный момент это самая адекватная версия событий из всех возможных.
– И давно ты у меня такая умненькая? – пытается прощупать почву мой хитрый отец.
– Последний годик… может, полтора, – протягиваю и прилипаю к окну, скрывая пылающие щёки.
Не хочу ему врать. Больше – не хочу.
Но, возможно, ещё придется.
– Вайолет, нам стоит ещё раз повторить всю историю, – напоминает папа.
– Верно, – киваю и отлипаю от окна.
Если взглянуть на события минувших двух дней бесстрастно, можно подумать, что мой отец не справляется с моим воспитанием, раз отпустил меня одну на площадь.
Нам такое положение дел не выгодно, потому ещё вчера до ухода отца в Министерство Порядка, мы чётко обговорили нашу легенду, которую тот изложил на бумаге от своего лица. Теперь был мой черёд её подтверждать, реши король выслушать всё из первых уст.
В итоге история даже обрела благородный окрас!
Папа был растроган моим подходом к сочинительству, а я потирала ручки, представляя, какой переворот в сознании Высшего Света может произвести моя фантазия! А пока…
…поправляю локон волос отточенным движением и направляю на родителя взгляд, полный сожаления и кротости:
– Я захотела выбрать подарок для леди Вирджинии в знак примирения, вот только мой дорогой отец велел мне не покидать дом после скандального случая в трактире… Тогда я решила сходить на площадь инкогнито, тайно выбежав из дома, и охрану с собой не взяла. Я полагала, что смогу наладить отношения с леди, если она почувствует мою искренность… и совсем не подумала о своей безопасности, а также о запрете отца. Я долго бродила среди торговых рядов, никем не узнанная, а затем нашла палатку с чудесными подвесками! Однако, ту подвеску, что я выбрала, успел купить незнакомец передо мной. Я так расстроилась, что решила, было возвращаться домой ни с чем! А затем подумала, что тот человек обязательно войдёт в моё положение, если я объясню ему, зачем мне подвеска! И тогда я стала искать его по всей площади… тут стоит признаться, что поиск мой завёл меня в неизвестный район, где я совсем потерялась. Остановив первую попавшуюся карету, я представилась, желая, чтобы меня довезли до дома… вот только коварный господин, прятавшийся в тени салона, всадил мне кинжал в грудь и уехал, оставив без помощи умирать на пустой дороге… – всхлипываю и поднимаю взор на отца, чтобы оценить произведенный эффект – тот смотрел на меня мокрыми глазами и, кажется, в очередной раз корил себя за то, что не углядел за мной… – Так, сцену с зашиванием раны на столе у незнакомого лекаря, решившего благородно умолчать о том, что он сделал для меня, мы упускаем, иначе тут будет потоп… – быстренько сворачиваю свой рассказ, – в общем, закончилось всё хорошо, но Милорд Рафаэль решил, что я ему изменяла в ночи, потому пришёл обличать меня в присутствии благородного барона, то есть, вас, отец… Моё бедное сердце не выдержало такого демонстративного недоверия и отсутствия сочувствия в момент, когда оно больше всего требовалось, – и решило расторгнуть помолвку!
– Решило? – тут же цепляется папа.
– Ну, да. Сердце решило.
– Нет, сердце такие важные вопросы решать не может… Лучше скажи – «и тогда я решила расторгнуть помолвку!»
– Ладно, – жму плечами, откровенно недоумевая, в чём тут разница – но затем замечаю, как отец кивает с важным видом и отводит взгляд к окну… взгляд, всё ещё полный не выплаканных слез.
Он опять сдерживает эмоции, пытаясь казаться сильным!
– Я люблю вас, папа, – кладу ладонь ему на колено и мягко улыбаюсь.
– Я тоже люблю тебя, Вайолет, – тихо отзывается отец и накрывает мою ладонь своей.
Когда доезжаем до дворца, мы оба успеваем успокоиться и выходим из кареты к ослепительно белым ступеням, ведущим к главному входу в обитель правителя Сумрачного Королевства.
– По поводу платка… – неуверенно протягивает уполномоченный представитель, должность которого мне была неясна.
– Найдите обязательно! Уверена, дворцовые ковры чистить и без того сложно, – советую ему, и мы неспешно поднимаемся наверх…
***
– И тогда моё бедное сердце не выдержало такого демонстративного недоверия и отсутствия сочувствия в момент, когда оно больше всего требовалось! И я решила расторгнуть помолвку! – драматично заканчиваю, опускаю голову и утираю шёлковым платком ненатуральные слёзы.
Затем бросаю быстрый взгляд на короля Алера Первого – пятидесятилетнего высокого мужчину с небольшим животиком и слегка вьющимися седыми волосами до плеч. Его лицо не выражало нужного мне сочувствия: глубоко посаженные глаза были чуть прищурены, крылья носа раздувались, а губы были поджаты. Но больше всего меня поражало то, что мой прекрасно подготовленный и эмоционально произнесённый монолог заботил его меньше, чем реакция Вирджинии на мою историю.
Да-да! Вирджинии, что стояла по правую руку от него в компании Рафаэля. Король то и дело посматривал на лицо обаятельной блондинки, которая, в свою очередь, разыгрывала изумление, сочувствие, переживание и испуг одновременно.
Это ж надо так уметь…
– Через какие страдания вам пришлось пройти! – восклицает Вирджиния и кладёт ладонь на плечо моего бывшего жениха, – Это ужасно, что леди в центре столицы совсем не защищены!
– Стоит признать, что нападение произошло не в центре, а в неизвестном леди районе. Так, как, вы говорите, вы вернулись домой? – уточняет Рафаэль, напряженно глядя на меня.
– Я не говорила, – отвечаю спокойно, – отправленная моим спасителем карета привезла меня в наш квартал. Когда я очнулась и вышла из неё, кучер тут же тронулся с места – и мне пришлось пройти несколько домов, чтобы добраться до своего.
– Городская стража донесла, что леди и впрямь дошла до дома пешком. Так же они видели какую-то быстро удаляющуюся карету, – кивает Рафаэль.
– Почему ваш спаситель не дождался вашего пробуждения и не довёз вас до дома, представившись вашему отцу? – сурово спрашивает король.
– Полагаю, по той же причине, по которой он не представился мне, – потупив взор, отвечаю. – Ваше величество, моя рана расположена в том месте, которое приличные девушки прячут от взора посторонних людей…
– Если он лекарь, то, чего вам стесняться? – хмурится король.
– Я, наверно, не упоминала, что это был очень молодой лекарь, привлекательный на лицо и умелый… мне будет крайне неловко увидеть его в следующий раз, если этот следующий раз когда-нибудь произойдёт! – произношу негромким, слабым голосом, – Думаю, он понимал это, когда решился на такой странный шаг.
– Насколько он был привлекателен? – неожиданно спрашивает Рафаэль, но король его осекает:
– Какая разница? Он спас леди Вайолет – и это самое главное! – резким голосом чеканит король, и эта его реакция слегка напрягает меня.
Что-то в ней было… неестественное. И всё же – склоняюсь в реверансе:
– Благодарю за заботу, ваше величество.
– Тем не менее, я не могу не отметить поспешность вашего решения отказаться от помолвки, – сурово продолжает Алер Первый, – я знаю, что в последнее время Рафаэль проявлял некоторую небрежность по отношению к своим обязанностям в качестве вашего жениха, но это лишь потому, что я лично просил его оберегать жизнь леди Вирджинии!
Какой, однако, подбор слов! Я даже не знаю к чему придраться. Да и не позволит мне моя маска глуповатой дочурки богатого барона…
– Жизни леди что-то угрожает? – неожиданно уточняет отец, встревая в беседу.
– На жизнь леди Вирджинии так же было совершено покушение. Мы ещё только разбираемся в причинах, потому сейчас я могу констатировать лишь одно – обе леди привлекли внимание неопознанных сил, которые могут быть угрозой не только их жизням, но и всему королевству, – чеканит король с таким лицом, словно общался с этими «силами» вчера и всё точно выяснил.
