– Нашуметь он успел уже девять лет назад. Я это помню хорошо, потому что спустя полгода мой отец умер от лихорадки, – отвечает папа.
А я попыталась вспомнить дедушку, но в памяти всплыли лишь цепкие морщинистые руки. Дед почти не был дома, всё время проводя в делах где-то там, за пределами родных стен…
Трещина в общении деда и отца стала очевидной для меня только сейчас. Но что же их так развело в разные стороны, что я не могла вспомнить лицо деда за семейным ужином?.. Только его спину в дверях или те самые руки, которые он редко тянул в мою строну, так и не решаясь взять меня, – а я в свою очередь боялась нечастого гостя, и предпочитала отворачиваться, утыкаясь лицом в юбку очередной служанки. Или это уже была Игги?..
Как мало я помню о том времени…
– Пошлите за господином Дэльреем, – отдаёт приказ слугам король, не отрывая глаз от моего отца, – надеюсь, вы понимаете последствия данного выбора?
– Разумеется, – сухо отвечает папа.
В следующую секунду внутрь помещения, называвшегося здесь Деревянной Комнатой и предназначенного для приёма самых близких к королю господ, входит безликий слуга и передаёт послание королю.
Тот принимает свиток и отходит к окну, чтобы ознакомиться с содержимым, а я получаю возможность сделать шаг к отцу и шепнуть в его сторону:
– И какие такие последствия ждут нашу семью?
– Ничего нового, – с кислым лицом отзывается отец, взглянув на Вирджинию и Рафаэля, которые в данный момент были заняты какой-то крайне эмоциональной, но такой же тихой, как и у нас, беседой.
– И что это значит? – пытаюсь понять, пока у нас есть такая возможность.
– Раньше я платил за право называть твоим женихом троюродного племянника короля. Сейчас я буду платить за возможность получить в твои телохранители одну из самых известных во дворце личностей.
– Он так хорош? – загораются мои глаза.
– Он жесток. И беспощаден. Говорят, ещё безжалостен настолько, что не видит разницы между закоренелым преступником и подростком, случайно ступившим на скользкую дорожку… по поводу женщин и старух тоже кто-то что-то говорил, но этому я уже не верю, – почесав подбородок, неуверенно заканчивает отец.
– Что это за монстр такой?! – в ужасе спрашиваю его.
– Это человек, который подчиняется исключительно закону, и никакие другие авторитеты для него не имеют значения. В нашем случае… – отец поворачивает ко мне голову и заглядывает в глаза, – это идеальный вариант.
– Как скажете, – бормочу, без особой радости поглядывая на дверь.
Отцу и впрямь виднее, но отчего-то описание законопослушного убийцы, обитающего в подвале дворца, не вызывает у меня особых восторгов.
Скорее оторопь.
– Ксавье! – зовёт отца по имени король, и подобная фамильярность вызывает у меня неприкрытое недоумение.
– Всё в порядке. Когда Алер зол, недоволен или смущен, он становится довольно простым в общении, – успокаивающим голосом шепчет мне папа и идёт к королю.
А ко мне тихонько крадутся Рафаэль и Вирджиния…
– Вайолет, если ты не желаешь, чтобы этот страшный человек охранял тебя, только скажи, – прочистив горло, предлагает Рафаэль, – я, конечно, не смогу быть подле тебя каждый день, но, уверен, леди Вирджиния сможет навещать тебя довольно часто – особенно после твоего сегодняшнего признания в желании помириться!
Эти двое, почаще, у меня дома – все эти слова провоцируют появление мурашек на коже.
Даже описание этого Дэльрея, как страшного человека, из уст Рафаэля не напрягает меня так сильно, как мысль о том, что пара моих будущих убийц будет топтать порог моего дома по моему же согласию.
– Я благодарна за ваш доблестный и невероятно благородный порыв, но, пожалуй, откажусь, – растягиваю губы в улыбке.
– Леди Вайолет, мы с вами теперь что-то вроде сестёр по несчастью! – взволнованная, Вирджиния пытается сократить между нами расстояние, но я успеваю вовремя отступить, сделав вид, что поправила юбку.
– Мне жаль слышать, что не я одна была подвергнута подобному испытанию, – отделываюсь сухой вежливостью.
– Но, Вайолет… вас и впрямь успели… пырнуть ножом? – переходит на шепот леди-блондинка, изображая лицом священный ужас.
– «Пырнули» – немного неподходящее для леди слово, не находите? – наклонив голову, приподнимаю бровь, – Меня ударили в грудь кинжалом не для того, чтобы забрать мои деньги в подворотне и успеть сбежать до того, как я позову на помощь… а потому что хотели убить.
Не то, чтобы я чётко ощущала разницу в употреблении словосочетаний «пырнуть ножом» или «ударить ножом», но от первого явно веяло каким-то мелко-преступным душком. А на меня покушались не случайно-мимо-проходившие хулиганы.
– Ты не можешь этого знать, Вайолет, – переходит на неофициальный тон общения Рафаэль.
– Твой троюродный дядя только что сказал, что нападения на нас не случайны, – напоминаю ему, тоже переходя на «ты».
А что? Раз ему можно при Вирджинии, то и мне можно при Вирджинии! Рафаэлю мой логичный расклад не понравился, но он лишь сморщился, решив не заострять внимание на, неожиданно нависшем над всеми в этой комнате, духе панибратства.
– И тем не менее, ты жива. И смогла ходить на следующий день после, как ты говоришь, «удара кинжалом в грудь», – замечает Рафаэль, и я не очень понимаю, к чему он ведёт.
– Мне вновь продемонстрировать вам свою рану? Или свести вас с лекарем, который её осматривал после вашего ухода? – смотрю на него без эмоций, уже не ожидая ничего хорошего.
– Я не сомневаюсь в том, что рана есть, но… – сухо протягивает Рафаэль, отводя взгляд.
– Но к вашему недовольству, я слишком живучая – вы это хотели сказать? – перебиваю его.
– Это просто странно. Но я ни в коем случае не «недоволен», – встречаясь со мной глазами, четко произносит мой бывший жених, и я впервые не понимаю, что значит его взгляд.
Почему он столь интенсивен и неоднозначен? Мне начинать волноваться?
– Позволите высказать своё мнение? – совсем тихо просит Вирджиния, и я… позволяю. Снисходительно и великодушно.
И плевать, что одно противоречит другому!
– Мне кажется, вы стали жертвой не по своей вине, – делится своими «догадками» протеже короля, а я едва удерживаюсь от высокомерного фырканья, – предполагаю, причина здесь в роде деятельности вашего отца.
Ах ты ж… хитрая лисица! Захотела меня с папой рассорить, решив, что наши отношения нестабильны? Это Рафаэль доложил ей о нашем последнем совместном разговоре?!
– Если это так, то, чем же занимаются ваши родители? – не успеваю удержать в себе колкость… как вспоминаю, что Вирджиния – сирота.
Уже хочу, было, извиниться, как замечаю на её лице смешанные чувства.
Это…
– Вайолет, как ты смеешь?! – шипит на меня Рафаэль, – Тебе прекрасно известно, что родители леди Вирджинии мертвы!
– Мне это неизвестно. Так мне сказали. Вы. И она, – киваю на леди-с-секретом, – также мне неизвестно, кем были её родители.
– Ты переходишь черту! Каждый человек имеет право хранить свои секреты! – не унимается Рафаэль.
– Выходит, леди Вирджиния может позволить себе указать на деятельность моего отца, а я ничего не могу сказать в ответ? – уточняю у него.
– Выходит, что так! – кивает Рафаэль, в чьих глазах я вновь вижу знакомую мне холодную отстранённость.
Что ж, не долго продлилась оттепель.
И я в очередной раз получила доказательства предвзятости и ограниченности одного конкретного молодого человека.
– Как же я рада, что закончила эту пытку, – вздыхаю, качая головой.
– Какую пытку? – хмурится мой бывший жених, раздувая ноздри.
– Нашу с тобой помолвку. Это воистину было правильным решением. Возможно, первым правильным в моей жизни, – бесцветно отзываюсь и отхожу от этой парочки.
– Ты… – сверкают очи Рафаэля, как его перебивают:
– Господин Дэльрей, – предупреждает всех присутствующих слуга, широко раскрывший дверь, а я ловлю себя на том, что мне совершенно безразлично, кто там сейчас зайдёт и как при этом будет выглядеть.
