Я специально использовал корпоративный жаргон — «форс-мажор», «выполнил работу», «в интересах семьи». Это звучало солидно и деловито, выделяя меня на фоне других грубых солдат.
Массерия прищурился.
— И где же этот товар?
— В том месте, где его никто не найдет. Семь ящиков. Целых и невредимых. Я готов вернуть их немедленно, как только получу приказ. Но я также хотел бы предложить кое-что еще.
— Предложить? Мне? — Массерия ухмыльнулся, откинувшись на спинку стула. Его охранники напряглись.
— Информация, — сказал я. — Йель скорее всего сейчас в руках полицейских. И он будет говорить. Например, с чего бы ему нападать на груз уважаемого дона. – Я выдержал небольшую паузу, понятную только Джо Боссу. Намек был на то, что Фрэнки может сам прикинуть одно к другому, понять, как его подставили и начать говорить об этом. – Но... Есть еще кое-что. На моих глазах Йель убил фараона. Это видел лично я и еще один парень. Тот, что работает со мной. Думаю, Фрэнки попытается свалить вину на нас. История о том, что итальянец убил копа, уже запущена. Но ее можно переписать. Я видел, как все было на самом деле. Я могу дать те показания, которые будут нужны семье. Я могу сделать Йеля единственным виновным во всем, а нас — жертвами его безумия. Я готов доказать свою преданность семье и готовность работать ради ее блага дальше.
Я стоял замолчал, глядя Массерии в глаза. По сути мои слова не выглядели просьбой. Я не просил. Я предлагал сделку. Я говорил на понятном всем присутствующим языке.
Дон Массерия тоже не говорил ни слова, пристально разглядывая меня. Могу предположить, что сейчас он видел перед собой не испуганного юнца, а холодного, расчетливого стратега. В его мире это ценилось дороже грубой силы.
— А ты откуда сам, парень. И как тебя зовут? – Спросил вдруг Лакки Лучано.
– Джованни. Меня зовут Джованни, я приехал из Палермо.
Мой ответ выглядел достаточно вежливым, но чисто интуитивно я почему-то не назвал фамилию. Почему? Не могу объяснить сам. Чуйка. Так, наверное. Мне вдруг вспомнилась реакция Чиро и его парней на имя дяди Винни. А вернее, на его фамилию. Какое-то внутреннее ощущение удержало меня от более точной информации о себе.
– Хорошо, — наконец произнёс Массерия. Я бы сказал, он сделал это немного торопливо. Будто сам хотел закрыть вопрос насчет моей личности. — Сальваторе, твой мальчишка либо отличный парень, либо сумасшедший. Проверим. Джованни, ты вернешь товар Салли. Сегодня же. А завтра... завтра ты отправишься со мной на одну встречу, где еще раз подробно расскажешь обо всем, что сегодня произошло. Все, идите. И...
Массерия обернулся к одному из охранников.
– Я хочу, чтоб этот парень вплоть до начала завтрашней встречи чувствовал себя хорошо. Чтоб у него внезапно ее приключилось никаких проблем со здоровьем. Например, в виде дырки в затылке или внезапного желания нырнуть в Гудзон.
Я не слышал, что сказал Массерии парень, к которому он обращался. Мы с Салли на тот момент уже вышли. Но суть сказанного Джо Боссом была вполне понятна. Он велел охранять меня. Позаботится обо мне. На всякий случай.
Салли, конечно, после всего, что произошло в кабинете дона, выглядел погано. Он был бледен, на его лбу блестели бисеренки пота.
— Да уж... Дон Массерия высказался очень точно. Ты либо надёжный парень, либо сумасшедший. – Тихо буркнул Сальваторе. – Идем. Поторопимся с товаром. И молись, пацан. Молись. Честно говоря, я не уверен, что твоя жизнь будет долгой и спокойной.
Глава восемнадцатая: "Мистер Фикс, нам нужен план"
Салли вел «Паккард», уставившись прямо перед собой. Он изредка кряхтел и бормотал что-то невнятное под нос. По-моему, исключительно матерные слова.
Конкретно со мной Сальваторе не разговаривал. Казалось, он все еще не мог поверить в то, как ловко его загнали в угол. Обиделся, бедняжка.
Я сидел рядом, на пассажирском сиденье, «кольт» лежал у меня на коленях. Держать оружие на виду, возможно, глупо, но доверять Сальваторе Рыбе – еще глупее. Это все равно что играть в русскую рулетку с пятью патронами в барабане. А вид "кольта" зажатого в моей руке, оказывал на Салли весьма благотворное действие. Да, пока что он вел себя смирно, однако, нет гарантий, что ситуация внезапно не поменяется.
По идее, разговор с Массерией являлся гарантией нашего с Патриком благополучия. По крайней мере до завтрашнего дня. Джо Боссу невыгодна моя внезапная и скоропостижная смерть. Однако расслабляться еще рано. Лучше быть настороже.
— Надеюсь, ты не везешь меня в новую ловушку, Салли? — нарушил я молчание, когда мы свернули на безлюдную набережную, ведущую к заброшенным докам.
— Очень смешно, buffone (фигляр), – проворчал он, не отрывая глаз от дороги. — А то сам не видишь, куда мы едем. Четко следую твоим указаниям, малец. Сорок первый пирс, все, как и было сказано. После сегодняшнего дня мне самому нужно будет прятаться, если что-то пойдет не так. Ты вонзил мне нож в спину, мальчишка, и теперь держишь за рукоятку. Я это прекрасно понимаю. Так что не умничай.
Мы подъехали к тому самому полуразрушенному доку. Погода на улице резко испортилась, да и время приближалось уже к вечеру. В медленно сгущавшемся сумраке это место выглядело еще более зловеще и неприветливо, чем несколько часов назад. Салли заглушил мотор, и нас в одно мгновение окружила гнетущая тишина, нарушаемая лишь плеском воды да скрипом старых балок.
— Жди здесь, — приказал я, выбираясь из машины. — И не пытайся быть самым стоумовым. Это так, на всякий случай. Если понимаешь, о чем говорю.
Салли высунул голову в окно и, как только я обошел автомобиль, демонстративно сплюнул мне под ноги.
– Вот, что я думаю о твоих указаниях, малец. Если понимаешь, о чем говорю.
– Cafon’ (наглец)... Надеюсь это можно расценивать, как положительный ответ, Салли. Хотя меня больше устроило бы:"Конечно, Джонни, я послушный парень и не собираюсь творить глупости". – Усмехнулся я, затем развернулся и направился к доку.
Шел осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Сердце бешено колотилось — мало ли, что ждёт меня внутри. Патрик, например, мог испугаться и сбежать, или, того хуже, наткнуться на какую-нибудь шпану, промышляющую в доках. По крайней мере, когда я уходил, телега вместе с Норой стояли прямо возле входа, а сейчас их там не было.
Если Патрик сбежал, да еще прихватив с собой товар... Ну что сказать...Это будет чертовски поганый расклад. С другой стороны... Не мог ирландец так поступить. Просто не мог. Не верю.
— Патрик? — тихо позвал я, оказавшись внутри дока.
Из-за груды бочек тут же высунулась знакомая рыжая голова.
— Джонни! Черт возьми, я уже думал, тебя прикончили! — в голосе друга слышались и облегчение, и страх.
— Пока живой. И даже с гостем. Салли здесь. Нам нужно грузить товар в его машину.
Патрик удивленно вытаращил глаза.
— Ты это... Ты с ним договорился?
— Скажем так, мы достигли взаимопонимания. Теперь он везет нас выполнять работу до конца. Помогай носить ящики.
Мы вдвоем быстро, почти бесшумно, перетащили все семь ящиков из укрытия к «Паккарду». Салли, хмурый и молчаливый, мрачно наблюдал за процессом, покуривая сигарету. Помогать нам он не торопился. Думаю, чисто из вредности.
Когда последний ящик улегся в багажник, Сальваторе удовлетворенно хмыкнул:
— Ну что, герои, поехали закрывать дело. Адрес в Бруклине помните?
– А Нора? – Растерянно спросил Патрик, оглянувшись в сторону дока. – Я убрал ее с глаз, чтоб не привлекать внимания.
– Черт... Парень, в тех обстоятельствах, которые у нас тут сложились, тебя реально интересует старая кобыла? – Спросил Салли таким тоном, будто сам не верил тому, что говорит. – Нору заберут. Позже. А сейчас, ради всего святого, давайте уже отвезем этот чертов самогон!
Поездка до бруклинского склада прошла в напряженном молчании. Я сидел рядом с Салли, а Патрик устроился сзади, среди ящиков. Ирландец то и дело нервно поглядывал на меня, явно желая о чем-то спросить. Я ощущал его тревожный взгляд затылком. Но при нашем «попутчике» Патрик сдерживался. Понимал, Салли – точно не та компания, в которой можно что-то обсуждать.
