Егерь. Вызов (СИ) - Скиба Николай

Барут и Стёпка, напротив, сидели в сёдлах так естественно, будто родились верхом. Они негромко переговаривались, делясь ожиданиями от предстоящего путешествия. Стёпка то и дело оборачивался, проверяя, как я справляюсь, но уже не смеялся — видимо, понял, что мне действительно нелегко.

Красавчик изредка поворачивал голову, принюхиваясь к новым запахам. Его усиленное чутьё постоянно улавливало что-то интересное — то след лесного зверя, то аромат незнакомых цветов. Периодически он тихо попискивал, и беспокойно заёрзал у меня на плече, явно чувствуя неуверенность Серой от его присутствия. Кобыла то и дело косилась на хищника, нервно подёргивая ушами.

— Придётся тебе спрятаться, дружище, — сказал я, снимая горностая и осторожно укладывая его в седельную сумку, оставив верх приоткрытым для воздуха.

Красавчик недовольно пискнул, но устроился внутри, высунув только любопытную мордочку.

Через связь чувствовались спокойствие Афины и любопытство Режиссёра с Актрисой. Они дремали в Потоковом ядре, но иногда их внимание пробуждалось, когда мы проезжали мимо особенно интересных мест. Ощущали мою реакцию.

Всеволод и его помощники держались чуть впереди, постоянно сканируя окрестности. Их настороженность была заразительной — я тоже начал оглядываться по сторонам, выискивая возможную опасность.

Тимофей ехал рядом со мной, его конь двигался с размеренной уверенностью опытного путешественника. Торговец изредка поглядывал на мои неловкие попытки совладать с Серой и давал мягкие советы.

— Не сжимай поводья так сильно, — сказал он в очередной раз, заметив, как я судорожно вцепился в кожаные ремни. — Серая понимает дорогу лучше тебя, просто позволь ей идти.

Я разжал пальцы, чувствуя, как онемевшие костяшки медленно возвращаются к жизни. Серая тут же фыркнула с явным облегчением и расправила шею, её походка стала более плавной и естественной.

— Видишь? — улыбнулся Тимофей. — Лошади чувствуют напряжение седока. Чем больше ты нервничаешь, тем хуже она идёт.

Действительно, разница ощущалась сразу. Вместо рваных толчков, от которых зубы стучали, Серая теперь двигалась мягко, словно покачивая меня в седле. Её широкая спина под моими ногами больше не казалась чужой и враждебной.

Постепенно я начал привыкать к монотонному ритму конских шагов. Сначала это было похоже на пытку — каждый шаг отдавался болью в пояснице, мышцы спины ныли от непривычного положения, а в бёдрах появилась тупая ломота. Но спустя полчаса тело стало подстраиваться под движения лошади.

Я научился слегка привставать в стременах на неровностях дороги, позволяя седлу скользить под собой. Спина выпрямилась, плечи расслабились. Даже руки перестали болеть от постоянного напряжения.

Красавчик почувствовал моё расслабление и успокоился. Он почти дремал, лишь изредка приоткрывая один глаз, чтобы оценить окрестности, а затем снова погружался в полудрёму.

Ветер доносил запахи дальней дороги — пыль, разогретую солнцем траву, терпкий аромат сосновой смолы. Где-то в стороне слышалось журчание ручья, а высоко в небе кружили птицы, провожая наш отряд любопытными взглядами.

Постепенно я начал понимать, почему люди любят верховую езду. В этом размеренном покачивании, в мерном стуке копыт по утоптанной земле было что-то гипнотическое и успокаивающее. Мысли текли плавно, без привычной суеты и напряжения последних недель.

Я думал о том, что происходило в последние дни. Победа над Ефимом, разоблачение его тайн, обретение новых союзников… Всё менялось с головокружительной скоростью.

Еще с месяц назад я был больным изгоем с рыдающей матерью и горой проблем. А теперь еду в Драконий Камень по личному приглашению барона, в сопровождении его лучших людей. В рюкзаке лежат реагенты и кошель с монетами, а в Потоковом ядре дремлют питомцы, которые могут стоить целое состояние.

Но главное — я понял, кто действительно стоит за смертью отца, и кто контролирует глубины опасной зоны. Друид Крови где-то там, в самых недоступных уголках леса, и объявил их своими владениями. А я хочу изучать Раскол, понимать его природу, исследовать то, что другие не хотят.

Рано или поздно наши пути пересекутся — это неизбежно. Но не сейчас. Сейчас я слишком слаб, и нет смысла себя обманывать — такое создание уничтожит меня за секунды. Но я не оставлю это так просто. Если хочу продолжать изучение леса, то должен быть готов встретиться с его угрозами. Вот о чём мы с бароном и поговорим — о силе, которая мне понадобится. Ведь если Ефим не врал, помимо питомцев Друид Крови обладал какой-то магией крови. А магия — это совершенно иной уровень.

Дорога поднималась всё выше в горы, петляя серпантином между скалистых уступов. Я чувствовал, как воздух истончается с каждой пройденной милей — в груди поселилось знакомое покалывание горной высоты, заставляющее дышать чаще и глубже. Серая под седлом тяжелее дышала, её бока мерно вздымались, но кобыла упорно шла вперёд, не сбавляя темпа.

Ветер стал резче, пробирая сквозь куртку. Красавчик глубже зарылся в торбу, оставив снаружи только нос.

Вокруг простирались голые скалистые склоны, поросшие низким, цепким кустарником. Ветер здесь был другой — резкий, со вкусом камня и холода, он пробирал сквозь куртку.

Солнце стояло уже высоко, когда Всеволод поднял руку, останавливая отряд у небольшого родника. Кристально чистая вода журчала среди замшелых камней, стекая тонкой струйкой с горного склона.

— Передышка, — объявил Мастер. — Лошадям нужно попить и отдохнуть перед последним подъёмом.

Я неловко слез с Серой, чувствуя, как ноги затекли от непривычного положения в седле. Мышцы внутренней стороны бёдер ныли от постоянного напряжения. Кобыла тут же потянулась к воде, жадно втягивая прохладную влагу.

Остальные тоже спешились. Барут потягивался, разминая спину, а Стёпка с явным облегчением потёр ягодицы.

— Видать, не я один страдаю, — усмехнулся, наблюдая за парнями.

— Ещё как, блин, — отозвался Стёпка. — У меня задница уже онемела. Как люди в пути недели проводят, ума не приложу.

Тимофей, который выглядел в седле так же естественно, как рыба в воде, указал на извилистую тропу впереди, уходящую к острому горному гребню.

— Осталось немного до перевала, — сказал он, прищурившись от солнца. — Там вид откроется.

— Какой вид? — поинтересовался я, следуя его взгляду.

Торговец повернулся ко мне с той особой улыбкой человека, который знает нечто удивительное:

— Есть вещи, которые слова не передают. Лучше один раз увидеть.

В его голосе звучала такая убеждённость, что я почувствовал, как внутри разгорается любопытство.

Что там, за этими скалами, что может так впечатлить человека?

Через полчаса неспешной езды дорога начала заметно подниматься в гору. Серая фыркнула, почувствовав крутизну подъёма, и я невольно крепче сжал поводья. Воздух стал прохладнее, и в нём появился новый запах — что-то свежее, горное.

— Уже скоро, — бросил через плечо Тимофей, заметив, как я озираюсь по сторонам.

Дорога петляла между валунов и корявых сосен, цеплявшихся корнями за каменистые склоны. Красавчик вдруг насторожился, втягивая носом незнакомые ароматы горного воздуха.

Наконец мы подъехали к высокому каменному перевалу. Два исполинских валуна, словно стражи, высились по обеим сторонам дороги, заслоняя то, что лежало за ними. Копыта лошадей звонко застучали по каменной породе.

Дорога делала крутой поворот между этими древними стражами, и когда мы обогнули их…

Я замер в седле.

У меня попросту перехватило дыхание.

Глава 16

Передо мной открывался не город, каким я его представлял, не долина с замком и укреплениями, а что-то совершенно невообразимое.

Бесконечный, первобытный океан леса простирался до самого горизонта, волнами зелёной массы накатывая на далёкие горные хребты. Этот лесной океан не имел границ — он тянулся во все стороны, насколько хватало глаз, теряясь в голубоватой дымке расстояния.