— Договорились, хозяин!
— Вот и отлично. А сейчас позови Циклопа!
Я отдернул штору балдахина и поднялся с кровати.
— Тренировка? — деловито прорычал Циклоп.
— Не сегодня, Циклоп. Но держи демонов наготове — я не доверяю барону Тимирязеву. Слишком уж он приветлив.
* * *
В дверь комнаты коротко постучали.
— Кто там? — откликнулся я, натягивая штаны.
Это был секретарь барона Тимирязева.
Наверняка, ожидал под дверью, когда я проснусь.
Или в комнате поставлена магическая система наблюдения?
Несмотря на раннее утро, секретарь был свеж, выбрит и одет в светлый летний костюм.
— Доброе утро, ваш милость! Господин барон приглашает вас присоединиться к завтраку в его ложе. Турнир начнется через пятнадцать минут.
— Идем! — кивнул я.
Секретарь бросил на меня короткий внимательный взгляд.
— Как выспались, Никита Васильевич? — коротко спросил он.
— Неплохо, — ответил я, с трудом сдерживая зевок.
— Позволите дать вам один совет?
Это было неожиданно. С чего вдруг секретарь барона решил помочь мне советом?
— Валяй, — кивнул я.
— На турнире присутствует начальник охраны барона. Он очень разозлился на вас из-за вчерашнего происшествия с гвардейцами. Постарайтесь с ним поладить.
— Зачем? — искренне удивился я.
— Марат — человек графа Орлова, — объяснил секретарь. — Неофициально, конечно. Но лучше с ним не ссориться.
Понятно. Секретарь беспокоился не обо мне, а о своем бароне, которому граф Орлов мог устроить неприятности.
Я не стал выдумывать подходящий к случаю пафосный ответ и вместо этого спросил:
— Жандармы допросили официанта?
— Да, — кивнул Зацепин. — Он ничего не знает про жемчужину.
— А что говорит?
— Ничего особенного. Они вместе с Жаком три года назад приехали в Империю из Франции. Пьер сразу устроился официантом. Жак сначала работал у нас в замке, но недолго. Барон быстро отослал его в Котомкино.
— Что так? — поинтересовался я.
— Жак не был магом, — просто объяснил Зацепин. — Даже элементалями управлять не мог. А в Котомкино требовался школьный учитель. Вот господин барон и пристроил Жака.
— Какой добрый барон, — хмыкнул я. — Мог бы выгнать на улицу, и все.
— Ну, что вы! — серьезно возразил секретарь. — Господин барон хорошо относится к людям.
Идя вслед за секретарем по длинному коридору, я услышал мощный далекий гул.
Как будто за стенами замка шумело море.
С каждым шагом гул становился все ближе и сильнее.
Зацепин распахнул передо мной тяжелую дверь. Гул ворвался в нее вместе с солнечным светом и летним теплом. Отразился эхом от стен коридора и оглушил нас. А потом развалился на отдельные голоса, пронзительные звуки дудок, грохот музыки и хлопки магических петард.
— Добро пожаловать на турнир, Никита Васильевич! — улыбнулся Зацепин.
Я вышел на просторную террасу и остановился, привыкая к солнечному свету.
Терраса выходила на огромный задний двор замка.
На нем был устроен настоящий стадион — с желтым песчаным полем, трибунами для зрителей и широкими входными воротами. Через эти ворота вливался нескончаемый поток горожан, стиснутый с боков двумя шеренгами гвардейцев.
Зрители рассаживались на трибунах. Между рядами сновали продавцы пива и закусок. Над головами трепетали воздушные шары и крохотные облачка сладкой сахарной ваты.
Турнир, который устроил в Котомкино Иван Торопов, казался скромными семейными посиделками по сравнению с этим грандиозным мероприятием.
Голову даю на отсечение, здесь собрался весь Куров.
— Размах впечатляет! — сказал я секретарю. — Похоже, барон делает неплохую прибыль только на билетах.
— Ну, что вы, — снова улыбнулся Зацепин. — Деньги уходят прямиком в казну Орловых. А еще у нас есть тотализатор для тех, кто хочет испытать удачу. Прошу сюда!
В глубине террасы я увидел длинный стол, уставленный бутылками и закусками.
Во главе стола, окруженный почетными гостями, восседал барон Тимирязев. Несмотря на раннее утро, перед бароном уже стояла открытая бутылка шампанского.
— Никита! — заорал Тимирязев, увидев меня. — Давай к нам!
— Доброе утро! — поздоровался я с гостями барона.
Ближе всех ко мне на крепком стуле развалился седой толстяк в роскошном белом мундире. Мундир был расшит золотыми нитками, пуговицы ослепительно сверкали на солнце. Рядом с локтем толстяка на столе лежала фуражка с огромной кокардой.
Перед толстяком стояло огромное блюдо с жареным гусем. Гусь интересовал толстяка куда больше, чем все остальное.
На моих глазах толстяк оторвал несчастной птице ногу и моментально обглодал ее, капая жиром на скатерть.
— Знакомься, Никита! — сказал Тимирязев. — Полицмейстер Кудряшов!
— Валентин Григорьевич, — небрежно кивнув мне, пропыхтел толстяк и снова принялся за еду.
Рядом с толстяком, напряженно выпрямившись, сидел остроносый брюнет — длинный и худой, как карандаш. На тарелке перед ним сиротливо лежали зеленые листья салата.
— Санитарный лекарь Головкин, — представил его барон. — Главный страж здоровья в нашем захолустье, непримиримый борец с микробами. В прошлом году заставил нашего мага-механика починить городскую систему канализации и этим спас Куров от дизентерии.
Головкин поджал тонкие губы и окинул меня цепким неприязненным взглядом.
— Все шутите, Сергей Викторович, — неодобрительно сказал он барону. — А ресторан на набережной я закрою, так и знайте. Там до сих пор неаккуратно вывозят мусор.
— Как это закроешь? — внезапно возмутился толстяк-полицмейстер. — Ты знаешь, каких там судаков подают? Я в этом ресторане каждый день обедаю! Закроет он! Тебе, Головкин, лучше питаться надо, а то лезет в голову всякая дурь. Это от голода, точно тебе говорю!
— Жирный боров! — одними губами прошептал Головкин и отвернулся.
Но их распри интересовали меня куда меньше, чем стройная брюнетка, которая сидела справа от барона.
У нее были зеленые кошачьи глаза, и в насмешливом изгибе красивых губ проглядывало что-то хищное.
Брюнетка изящно держала высокий бокал с шампанским и время от времени делала крохотный глоток.
Девочка с характером!
— Наталья Николаевна Скоробогатова, — представил ее барон. — Двоюродная племянница графа Орлова.
Скорее всего, девица приехала с проверкой, понял я. Присматривает, чтобы барон не занимался самодеятельностью.
Наталья Николаевна лениво улыбнулась мне и, не глядя, протянула барону руку для поцелуя.
— А как вас зовут? — спросила она меня, качнув бокалом в мою сторону.
Голос у нее был глубокий и томный.
— Это Никита Волков, — ответил вместо меня Тимирязев. — Потомок знаменитого ликтора Волкова.
В глазах Натальи Николаевны промелькнуло любопытство.
— В самом деле?
Я молча кивнул и уселся на свободный стул рядом с полицмейстером. Толстяк как раз собрался оторвать гусю вторую ногу, но я его опередил. Подтянул блюдо к себе и занялся гусем.
На лице полицмейстера появилось по-детски обиженное выражение. Тимирязев расхохотался, а лекарь Головкин злорадно улыбнулся.
Улыбка Натальи Николаевны стала еще шире.
— Тяжелая ночь? — спросила она, глядя, как я с аппетитом уплетаю гусятину.
— Угу, — кивнул я, не вдаваясь в подробности.
— Вы слышали легенду о вашем предке?
Я вопросительно поднял брови, давая понять, что внимательно ее слушаю.
— Легенда говорит, что однажды ваш предок вернется, и уничтожит всех Одержимых. Что вы об этом думаете?
— Я думаю, что это вполне вероятно, — вежливо ответил я, запивая гуся глотком крепкого кофе.
Даже очень вероятно, если мне не дадут спокойно поесть.
Полицмейстер обиженно фыркнул. Схватил бутылку, налил себе шампанского и залпом опустошил бокал.
Наталья Николаевна брезгливо поморщилась и снова повернулась ко мне.
