— Ореховые? — причмокнул Ксантипп.
— Ага. Вкус яркий, но гармоничный.
Демон примолк, переваривая услышанное. А потом зашел с другой стороны.
— Слушай, Никита! Получается, я тебя подвел, да? Ты ведь на меня рассчитывал?
— Не бери в голову, — великодушно ответил я. — Как-нибудь справлюсь. Твое здоровье дороже.
— Здоровье не может быть дороже дружбы, — возразил Ксантипп. — А кроме того… ведь бросают пить только алкоголики? Если я не алкоголик — зачем мне бросать?
— Интересная теория, — согласился я.
— Я же просто могу пить понемногу, правда? И всем будет хорошо!
— Это тебе решать, Ксантипп. Ты взрослый и ответственный демон — сам разберешься.
Я сделал еще глоток коньяка.
— Я согласен! — решительно сказал Ксантипп. — Ради нашей дружбы!
— Ну, как скажешь.
Следующий глоток достался уже Ксантиппу.
— И правда, ореховые! — обрадовался он.
А я улыбнулся, едва сдерживаясь, чтобы не заржать.
Надо поберечь Ксантиппа — не привык он еще к моим шуткам.
* * *
— Так что с моими деньгами? — спросил я Тимирязева.
— Награду назначал не я, а граф Орлов, — ответил барон. — Ты ведь понимаешь, Никита, что я здесь сижу не сам по себе. По бумагам я барон, это верно. Но все земли в округе принадлежат роду Орловых, а я — что-то, вроде управляющего.
Знакомая история! Сильные аристократы подминают более слабых.
— В этом мире быть независимым — опасно, — вздохнул Тимирязев. — Сразу сожрут.
Я равнодушно пожал плечами.
— Так пусть граф заплатит. Какая мне разница?
Тимирязев сокрушенно покачал головой.
— Я говорил с графом. Он согласен заплатить, но хочет взглянуть на бандитов. Где они?
— По дороге на нас напали. Пока я отбивался от нападавших, бандитов убили.
Барон озабоченно нахмурился.
— А урядник?
— Он тоже погиб. Трупы я сжег.
— Вот демоны! — выругался барон. — Ты знаешь, кто на вас напал?
— Я успел поговорить с одним из бандитов. Он уверял, что засаду организовал урядник.
— Смольников? — поразился барон. — Не может быть! Хотя…
Он сделал большой глоток и со стуком поставил бокал на стол.
— Вот и доверяй людям! А я еще удивлялся — почему Смольников так долго не может взять банду! Из Курова жандармов посылал ему на помощь, а толку никакого. Вот, значит, в чем дело!
Тимирязев оперся руками на перила, вглядываясь в темноту.
— Слушай, Никита, теперь мне все понятно! Представляешь, урядник сказал, что ты ограбил аномалию. Вынес из нее магическую жемчужину! Я даже собирался поговорить с тобой об этом. Но теперь-то понимаю, что урядник мне врал! Наверняка это бандиты Игната выпотрошили аномалию. А урядник придумал все свалить на тебя!
Барон взволнованно взмахнул руками.
Демоны, свалится же с балкона, дурень!
Я вскочил, чтобы поймать барона, если он вздумает отправиться в свободный полет. Но Тимирязев вовремя схватился за перила и повернулся ко мне.
— Все складывается! Урядник организовал засаду, чтобы убрать Игната с дружками! Тогда бы я ничего не заподозрил, а урядник спокойно прикарманил всю их добычу. За год они и так награбили достаточно. А еще и жемчужина! Знаешь, сколько она стоит?
— Догадываюсь, — кивнул я.
Несмотря на дружеский тон Тимирязева, меня не покидало ощущение, что барон играет со мной в кошки-мышки.
Интересно, чего он хочет?
Заговорил про жемчужину, но прямо ничего не спросил.
Наоборот, подкинул мне удобную версию.
Ладно, давай, поиграем.
Только по моим правилам.
— Урядник тебя не обманул, — улыбнулся я. — Это я закрыл аномалию и взял жемчужину.
Тимирязев удивленно уставился на меня.
— Зачем?
— Деньги нужны, — откровенно ответил я.
— Понимаю… и где жемчужина?
— У меня ее украли. Тот самый Жак, которого я зарезал в ресторане.
Барон молча ждал, глядя на меня.
— Но жемчужины у него уже не было, — добавил я. — И денег тоже.
— Значит, или он ее спрятал, или кому-то отдал, — кивнул Тимирязев.
— Точно.
— Он сказал, где она?
— Не успел. Помер, бедолага.
Барон шумно выдохнул и покачал головой.
— Вот демоны! А мне теперь перед графом отчитываться!
Он плеснул в свой бокал еще коньяка и сделал глоток.
— Ладно! Никита, я предлагаю подкинуть графу версию с урядником. Орлов — умный мужик, но тут не подкопается. Урядник точно мертв?
— Мертвее не бывает, —заверил я.
Вытащил из кармана удостоверение урядника и кинул на столик.
Тимирязев взял его, повертел в руках и сунул в карман.
— Хорошо. Покажу графу — хоть какое-то доказательство.
Я тоже налил себе коньяка.
Разговор предстоял долгий и интересный. А Ксантипп только вошел во вкус.
— А зачем тебе меня выгораживать? — напрямик спросил я Тимирязева.
Барон удивленно уставился на меня.
Похоже, он ожидал, что я соглашусь на его предложение без лишних вопросов.
Не так просто, дружище!
Давай-ка, выкладывай мне свои мотивы, а я послушаю.
В прошлой жизни мне часто приходилось допрашивать нашкодивших аристократов. И с какими только увертками я не сталкивался.
Это с Одержимыми было легко — хватай и казни. Впустил в себя демона — значит, преступник, и других доказательств не надо.
А с обычными Одаренными иногда приходилось повозиться. Уже тогда ушлые аристократы тянули свои жадные ручонки к аномалиям.
И ладно бы просто выносили оттуда ценное, а потом сообщали в Орден! К таким случаям ликторы относились терпимо — понятно же, что деньги нужны всем.
Нет, хитрецы норовили доить аномалию годами. Подкармливали демонов, а аномалия тем временем росла, как раковая опухоль.
Так что Ордену приходилось держать массу шпионов и осведомителей. Они сообщали, если на черном рынке неожиданно всплывали аномальные ресурсы.
Тут же ликторы начинали следствие. И редко заходили в тупик.
Возможности у нас были широкие.
Я отвлекся от приятных воспоминаний и снова посмотрел на барона.
— Так зачем ты собрался прикрывать меня от Орлова?
Тимирязев широко улыбнулся.
— Потому что ты — Волков!
— И что? — не понял я.
— Ты — потомок ликтора Волкова! Может, последний в роду!
Ну, насчет последнего — это мы еще поглядим! Одинокая старость никогда не входила в мои планы на будущее.
Тимирязев поднял бокал, салютуя мне.
— Знаешь, в детстве я мечтал стать ликтором, как твой предок. Убивать Одержимых, защищать простых людей. А отец называл это дурью, и даже выколачивал ее из меня.
Ха, а барон-то, оказывается, романтик! Да еще и пострадавший от отцовской деспотии.
— Это потом я узнал, что жизнь устроена намного сложнее, — грустно сказал Тимирязев. — Пришлось работать на Орловых, чтобы сохранить баронство. Знаешь, как оно? Влиятельный аристократ мимоходом шепнет пару слов Императору — и завтра у тебя ни титула, ни поместья!
Тимирязев совсем пригорюнился.
— Сижу в Курове, как цепной пес — сторожу чужие аномалии. Только и радости, что «вашей милостью» называют.
Я молча слушал, не мешая барону изливать душу. Пусть выговорится.
— Знаешь, Никита, мне кажется, что ты характером пошел в предка. Такой же прямой и бесшабашный. Взял — и закрыл аномалию! Потому что захотел!
Вообще-то, я просто хотел заработать себе ужин. Но зачем говорить об этом барону и рушить чужие идеалы?
Тимирязев сделал еще глоток коньяка. Я поддержал его — пусть Ксантипп отведет душу. Или что там есть у демона? Сущность?
Ну, пусть отведет сущность.
— Завидую я тебе, Никита, — сказал барон. — Даже не верится, что ты — бастард.
— А с чего ты взял, что я бастард? — поинтересовался я.
— Да брось, — улыбнулся Тимирязев. — Тут стесняться нечего. Я слышал, что в роду Волковых остался только один полоумный старик. И детей у него никогда не было. Сидит в своем поместье сиднем, враждует с соседями. Его бы давно прихлопнули и поместье отобрали, да Император не дает. Жалеет старика в память о знаменитом предке.
