— Мау! Есть давай! — напомнил о себе кот.
Поэт подтянул кота к себе и засунул ногами под свой страховочный ремень. Кот уже успокоился и послушно замер рядом — судя по всему, невесомость ему была не впервой. Егоров потянулся к переговорному терминалу. Пролистал по спискам.
Артемьеву, как нетрудно было догадаться, было не до разговоров. Егоров посмотрел на Берсерка. Погладил, почесал за ушком. Кот выглядел довольным. Похоже, ему на «Академике Гамаюнове» понравилось. Но несмотря на расположение, оставлять его у себя Егоров не собирался.
Пролистал список окрестных судов, написал диспетчеру «Тавды».
«У меня на корабле кот из вашего капитанского отсека. Есть просит. Мне возвращаться?»
Через пару секунд ответили.
«Не понял вопроса, вы угрожаете? Какие ваши требования?»
Егоров засмеялся.
«Если бы я хотел выдвигать требования, я бы попросил ночлега и бесплатного топлива до Перми. На данный момент я просто хотел бы вернуть кота владельцу. Он сюда случайно залез. Я готов вернуться на Тавду, или встретиться где-то на ближайших станциях».
«Понял, передам ваш вопрос начальству».
Оставалось только ждать. Понятно, что возвращение кота во время стыковки на орбите последней крупной планеты на пути из Уральского Союза Планет было задачей не второстепенной и даже не третьестепенной. Даже несмотря на то, что кот был талисманом офицеров корабля. Пока принималось решение, Егоров снова вспомнил о заработке. Прошерстил список контактов и обнаружил там Ильнура Габдуллина и Вольдемара Бушуева, поэтов из гильдии, живущих в Тюмени. Вольдемар был парнем молодым, и с ним Егоров почти не общался, а Ильнура видел на Перми в те дни, когда его принимали в гильдию. Он в местном отделении был чем-то вроде председателя отделения. Егоров притормозил мотыля и решил написать.
«Приветствую! Вы меня должны были помнить, общались больше года назад. В данный момент в поиске работы. Не подскажите, где я мог бы выступить. И где в этих краях можно приобрести новый поэтизатор?»
Ответили с учётом расстояния на удивление быстро — всего через две минуты.
«Привет, конечно, отлично помню! Поэтический фестиваль прошёл буквально на днях, следующий, в Заречном макрорайоне — через неделю. Так что в центре пока делать нечего. Если только на всяких местных сабантуях искать — но это заранее согласовывать надо было. Поэтизаторы есть у меня, есть в паре магазинов в Центральном макрорайоне. Ещё самодельные некоторые делают. Ты на чём прибыл? На рейсовом? Где приземлился?»
Егоров решил не темнить.
«Я на яхте передвигаюсь. На паруснике второй размерности. И живу здесь же. Сейчас с помощью сухогруза приплыл, на орбитальной „Югре-5“. Деньги очень нужны, хочу в Пермь возвращаться, а есть только на половину пути. Приземляться будет дорого и сложно».
«Напишу через часик, если что-то придумаю. Ты у нас новичок, сам понимаешь, на какие-то крупные выступления рассчитывать не приходится, но что-нибудь придумаем. Если чего придумаешь, то паркуй свою яхту и спускайся. Завтра утром только приходи, через часов десять. У меня в микрорайоне сейчас пол-семнадцатого ночи».
Егоров коротко ответил:
«Ок, я напишу завтра утром, если соберусь».
Предложение Ильнура показалось Егорову интересным, но слегка опасным — оставлять корабль без присмотра не хотелось. Да и стоимость парковки не намного дешевле стоимости погружения. Куда проще было лететь в другой квадрат или возвращаться до Перми, где было хоть какое-то временное жилище. Слишком далеко его занесло из тех мест, что он считал домом.
С другой стороны, что называлась его домом все последние полтора года? Трёхкомнатная конура на окраине спального макрорайона Перми, за которую он платил по две тысячи кредитов в месяц? Или однокомнатный номер в отеле Новоуральска, в который раз в пару месяцев выбирался на поэтические состязания? Или ещё пара-тройка подобных мест в центральном кластере УСП? Этот вопрос иногда всплывал в сознании Леонида, и оттого поэту становилось тоскливо. Тоскливо от осознания, что он — космический бомж. После развода немного сохранялось чувство, что его дом остался там, за невидимой и расплывчатой границей между Суздальской Империей и Уральским Союзом Планет, уютным, старинным и аграрным придатком своего соседа.
Нет, всё же, не бомж — странник. А раз странник, то яхта — и есть его настоящий дом.
— Мяу! Хочу домой! — напомнил о себе Берсерк.
Пока Егоров выбирал, поступил видеозвонок от диспетчера с «Тавды».
— Леонид Ромуальдович, доброго времени суток. Я так понял, у вас находится кот капитана, Берсерк?
— Да, — Егоров кивнул и показал кота в камеру.
— Мяу! Привет! — сказал кот, посмотрев на изображение диспетчера и дрыгнув задней лапой.
— Вы собираетесь стыковаться с орбиталкой, или садиться на планету? Мы могли бы послать матроса за котом на третью палубу малых судов. Там свободно, это соседний сектор с тем, куда мы пристыковались.
Оставлять кота не хотелось. А выпускать и бросить было негуманно. Да и мало ли, вдруг придётся ещё раз связаться с Артемьевым, портить отношения из-за усатого киборга не хотелось. Куда лететь дальше, Егоров пока не знал, поэтому предложение Ильнура оставалось в силе. Возвращаться долгим путём в Пермь, когда на хвосте коллектор, не хотелось. А значит, не оставалось выбора, как пристыковаться к орбитальной станции и переждать до местного утра.
Егоров после непродолжительной паузы кивнул:
— Пожалуй, да. Я свяжусь с вами, когда сяду.
— Не торопитесь. Мы будем здесь ещё сутки, ожидаем доставку воды.
Дальше была бюрократическая процедура регистрации на посадку на орбитальную станцию — в очередь он вписаться успел. Потянул за вожжи гелиображника. Тот послушно перемахнул вокруг «Тавды», ощетинившейся гравитационными полями востроскруч, проплыл мимо узкого длинного судна-танкера и нашёл подсвеченную голограммой палубу малых судов.
Зима. Убежавший (прод.)
«Югра-5» представляла собой сплющенный тор, или, проще сказать, бублик диаметром девять километров. Наружное кольцо, вытянув щупальца парковочных коридоров и выставив рты посадочных палуб, принимало межзвёздные суда, а из внутреннего кольца отстыковывались и летели вниз челноки-автобусы. Таких станций на разных орбитах вокруг каждой из планет городского типа крутится не меньше десятка — для удобства приземления и логистики. Большие суда сажать на планету тяжело, дорого и опасно. Да и многим малым корабликам, проплывающим транзитом, куда выгоднее получить еду, дефлюцинат и прочее без посадки на планету, особенно в таких небогатых краях, как Тюменская автономная республика. Но сомнения у Леонида всё же оставались. Наверняка были какие-то другие варианты, более простые.
Наконец, когда все неприкреплённые вещи под действием гравитации упали на пол, кот яростно завопил, а длинная рука-манипулятор схватила «Академика Гамаюнова» и поставил на тележку, сомнения Леонида успокоились.
Застучали колёса тележки по рельсам, заиграло местное радио.
«Добро пожаловать на орбиту Тюмени. Вас приветствует Югра-5! Планета Тюмень — отличное место для путешествий. Уникальные флора и фауна ледниковых оазисов. Путешествия в натурализированные племена одичавших. Ледники Ямальского Курортного парка открыли горнолыжный сезон, а в экваториальном море ещё тёплая вода и самые дешёвые расценки на отели с натуральным пляжем во всём кластере! Самая дешёвая недвижимость в Уральском Союзе Планет среди городов-стамиллионников! По суздальскому календарю двадцать седьмое июля, тридцать седьмой сол тюменской осени. К международным новостям…»
Настроение у Леонида поднялось, но он не дослушал — выключил и связался с диспетчером. Затем неаккуратно схватил в одну руку сумку, в другую кота, тот мяукнул:
— Мяу! Осторожнее!
И вышел наружу. Шумно стало уже на парковочном перроне. Перегородок на палубе малых судов не было предусмотрено, и всё пространство походило на шумный вокзал. С двух сторон яхту Леонида словно взяли в тиски два стометровых лайнера.
