— Чести? — рявкнул Хуан, хлопнув ладонью по столу так, что кубок подпрыгнул, а вино плеснуло на карту, оставив багровое пятно. — Ты, Альваро, своей дуэлью не честь защищал, а дурь свою показал! Что ты там хотел доказать? Что шпага у тебя острее, чем у этого головореза? Или что мозгов у тебя меньше, чем у рыбы на рынке?
Педро стоял молча, скрестив руки. Его темно-зеленый камзол, с золотыми пуговицами, был чуть помят, будто он полночи не спал, а шпага на поясе блестела, как новая. Он ждал, пока буря пройдет, но Хуан уже перевел взгляд на него, прищурившись.
— А ты, Педро, — продолжил губернатор, понизив голос до угрожающего шепота, — решил брата переплюнуть? Вторая дуэль, да? Проткнул этого Крюка и что теперь? Думаешь, героем стал? Или просто кровь на руки взял, а нам всем хлопот прибавил?
— Дядя, — заявил Педро, — я сделал, что должен был. Я его прикончил, он не выживет.
— Уверен? — хмыкнул Хуан, его седые усы топорщились. — А если выживет? Ты хоть понимаешь, во что вы нас втянули? Этот Крюк — не просто бродяга, он пират. А вы, два дурня, решили с ним в шпаги играть!
Альваро громко заявил.
— Дядя, я не мог стерпеть! Он толкнул меня на улице. Да, может случайно, но он меня перед всеми опозорил, перед Марией, перед ее отцом! Я должен был показать, что де Кордова не тряпки, а бойцы! Это была честь!
— Какая честь? — рявкнул Хуан снова, вставая из кресла так резко, что оно заскрипело. — Честь — это когда ты думаешь, прежде чем шпагу тащить! А ты, Альваро, думал только о том, как перед девкой своей кудрями потрясти! Мария твоя небось хлопала в ладоши, пока ты с Крюком фехтовал, а теперь вся Портобелло шепчется, что де Кордова с пиратами дерутся, как пьяные матросы!
Педро хмыкнул, едва заметно, но Хуан уловил это и резко повернулся к нему.
— А ты чего скалишься, Педро? — голос губернатора стал тише, но оттого еще опаснее. — Думаешь, ты лучше брата? Проткнул Крюка и героем стал? А если он выживет, что тогда? Его команда — это тебе не шайка оборванцев. И вы мне теперь эту кашу расхлебывать подсунули!
Альваро открыл было рот, чтобы возразить, но Хуан махнул рукой и рявкнул:
— Молчать! Оба! Вы мне семью под удар поставили, а я тут сижу, как дурак, и думаю, как вас из дерьма вытащить! Сядьте, пока я вас за шкирку не выволок!
Племянники переглянулись, Альваро все еще пыхтел, а Педро стоял холодный, как лед, но оба опустились на стулья у стены. Хуан прошелся по кабинету, шаги его гулко отдавались от деревянного пола. Он остановился у окна, глядя на порт, где корабли качались на волнах, а матросы орали друг на друга, таская бочки. Он стоял спиной к племянникам, сцепив руки за спиной, и молчал, будто собирался с мыслями. Кабинет наполнился тишиной.
— Дядя, — напомнил о себе Альваро, судя по его тону, он уже устал спорить, — я не хотел проблем. Это была просто дуэль. Я не думал, что…
— Не думал! — перебил Хуан, резко повернувшись к нему. — Вот в этом вся твоя беда, Альваро! Ты не думаешь! Ты шпагой махал, а я теперь должен за тобой подтирать! А ты, Педро, тоже хорош — вместо того чтоб брата остановить, сам в эту мясорубку полез!
Педро поднял глаза и буркнул:
— Я не полез, дядя. Я закончил то, что он начал.
Хуан замер, глядя на него, и в глазах его мелькнуло удовлетворение. Он медленно потер усы и коротко кивнул, как будто соглашаясь.
— Ладно, посмотрим, — хмыкнул он, садясь обратно в кресло. — Но вы оба мне теперь как кость в горле. Сидите тихо, пока я думаю, что с вами делать.
Кабинет губернатора дышал тяжелой тишиной после его гневной отповеди племянникам. Стены, обшитые темным деревом, будто впитали эхо его слов. Хуан сидел в кресле, сцепив пальцы, унизанные перстнями, и смотрел на Альваро и Педро.
Губернатор потер усы и вдруг резко заявил:
— Альваро, ты свободен!
Альваро вздрогнул, будто его кнутом хлестнули. Он открыл было рот, чтобы возразить, но Хуан махнул рукой и ткнул пальцем в дверь.
— Иди уже! — вздохнул губернатор.
Альваро поднялся. Он бросил взгляд на Педро, будто ища поддержки, но тот даже не шевельнулся, только уголок губ дрогнул, как будто он сдерживал ухмылку. Альваро фыркнул, гордо вскинул голову и шагнул к двери, слегка хлопнув ею. Тишина вернулась, но теперь она была другой. Хуан перевел взгляд на Педро, который сидел прямо, ожидая своей участи.
Губернатор встал, прошелся по кабинету и остановился у стола, уперев руки в столешницу. Он смотрел на карту, где багровое пятно от вина расползлось по побережью, и голос его стал другим — деловым.
— Ну что, Педро, — начал он, не глядя на племянника, — остался ты один. Теперь поговорим по делу, без твоего братца. Что скажешь про Крюка? Ты ведь его проткнул, да?
Педро коротко кивнул.
— Проткнул, дядя, — сказал он, глядя прямо на Хуана. — В грудь, под ребра. Кровь хлестала, как из бочки. Не выживет, я уверен.
Хуан хмыкнул и повернулся к нему, прищурившись. Свет свечей отразился в его глазах. Он наклонился над столом.
— А если выживет? — спросил он, постукивая пальцем по карте.
Педро выпрямился, камзол его скрипнул, и в глазах его загорелась искра — не то гордость, не то вызов. Он скрестил руки, глядя на дядю, и ответил, медленно, будто каждое слово взвешивал:
— Дядя, я не просто его проткнул. Я дело сделал. Как ты и требовал.
Хуан замер, глядя на него, его губы искривились в легкой ухмылке. Он взял кубок с вином, медленно отпил, смакуя и поставил его обратно. Потом сел в кресло, откинулся назад и заговорил снова. Теперь в голосе его не было гнева, только холодный расчет.
— Ладно, допустим.
Хуан кивнул. Он постучал пальцами по подлокотнику, будто выстукивал ритм какой-то мелодии.
— Хорошо. Это я и хотел услышать. Ты ведь знаешь, Педро, что это не просто дуэль была. Это дело поважнее, чем ваша с Альваро честь. Этот Крюк — кость в горле, и я рад, что ты ее выдернул. Но мне надо знать точно — он мертв?
Педро поднял глаза.
— Мертв, дядя. Я сам видел, как он упал. Крови было столько, что он даже встать не смог. Его команда утащила его на корабль, но от такой раны не выживают. Я уверен.
Хуан смотрел на него и наконец кивнул. Он взял перо, повертел в руках, и свет свечей блеснул на золотом кольце. Кабинет наполнился тишиной, только волны за окном плескали о пирс. Губернатор отложил перо, взял кубок и отпил еще глоток вина, смакуя, как будто праздновал победу.
— Ладно, Педро, — буркнул он, ставя кубок на стол. — Сядь ближе, поговорим по делу.
Педро поднялся со стула и шагнул к столу, садясь напротив дяди. Он скрестил руки, глядя на Хуана. Губернатор откинулся в кресле и думал о своем. Дуэль с Крюком была не просто глупостью Альваро или удалью Педро — это был его ход, и он, Хуан Перес де Гусман, собирался его доиграть. Но пока он молчал, глядя на племянника, и в его голове зрела интересная многоходовочка.
— Ты уверен, что этот Крюк мертв. Так?
Педро устало кивнул.
— Так, дядя. Я еще и лекарей отвадил — запретил всем в Портобелло к кораблю приближаться под страхом смерти. Никто не посмеет.
Хуан медленно повернулся и прищурился, глядя на племянника.
— Это ты молодец, Педро, — хмыкнул он, постукивая пальцем. — Умно. А то, знаешь, эти пираты — живучие, как крысы. Мог бы выкарабкаться, если б какой знахарь с ромом да иглой сунулся. Ты дело сделал, и сделал как надо. Лекарей отвадил, Крюка прикончил — это мне нравится. Но ты ведь знаешь, зачем я тебе это велел.
Педро прищурился, глядя на дядю.
— Знаю, дядя, — буркнул он, скрестив руки. — Ты говорил, что Крюк — угроза. Что он что-то ищет, рыщет по Карибам. Я его убрал, чтоб он не мешал. Но что именно он искал?
Хуан замер, глядя на него. Он встал, прошелся по кабинету.
— Гроб Дрейка, Педро, — сказал он, глядя на племянника. — Этот Крюк, проклятый пират, подобрался слишком близко к тайне. Фрэнсис Дрейк спрятал что-то у побережья — золото, карты, черт знает что еще. И я хочу это достать. Сам. Но этот сукин сын, Крюк, знает больше, чем говорит. Слухи ходят, что он на след вышел. А мне он живой не нужен.
