- Если бы не ваша дурацкая шутка, ничего бы не было, – надула я губы, тоже скрещивая руки на груди. А что? Я тоже так могу.
- Если бы вы не позорили меня при дружках своими едкими шуточками, мне не пришлось бы шутить самому, – Ярек упорно гнул линию, что жертва он, а не я.
- Если бы вы с дружками прошли бы мимо, не задевая, я бы и не шутила.
- Если бы вы не вырядились вороной…
- Ах, это я виновата? Не то платье нацепила, простите великодушно, пан Ковальский! – я шутовски поклонилась.
- Прощаю, – ничуть не смутившись, милостиво махнул он рукой. – Я, между прочим, вороненок, из-за нашей свадьбы лишаюсь наследства. Не думаю, что отец будет в восторге, что я приведу в дом панну Гриб. Да где ж я уже слышал это прозвание? Так что, если ты думаешь, что выскакиваешь за князя с пригоршнями золота в сундуках, ты ошибаешься.
- Я об этом еще не успела подумать, – какое мне дело до его состояния, вот как мне уживаться с таким гусаком, об этом подумать стоит.
- Послушай, вороненок, – он вдруг бережно взял меня за руку, и выражение лица из насмешливого стало совсем серьезным, – ты не бойся, я сумею нас прокормить, ты не в чем не будешь нуждаться. От матери мне досталась мелкая деревушка, мои личные владения, король подарит, наверно, что-нибудь, да в конце концов у меня есть сабля, которая мне еще послужит. У нас все будет, мой вороненочек.
И я, наверное, смягчилась бы, что-то такое зашевелилось в груди от его проникновенных слов, если бы Ярек в конце пламенной речи не добавил:
- Ну, и королева сказала, что ты в меня больно горячо влюблена, не хочу, чтобы ты страдала, придется жениться. Или скажешь, что королева врет?
Как можно выходить замуж за того, кого хочется прибить?!
Все произошло стремительно: священник, надутые жених с невестой, откуда-то взявшиеся кольца, наспех собранные гости, объяснение, придуманное на ходу: дескать, сватовство было еще до смерти отца невесты, а в период траура решено было не оглашать помолвку, но вчера траур закончился, и вот молодые женятся при королевском одобрении. То, что я дочь влиятельного ладского князя, не знал, похоже, только жених. Потому что, когда, с одобрения королевы, полетела эта новость, Ярек был, как положено перед венчанием, в исповедальне. А сама говорить ему об этом я мстительно не хотела: пусть бедняга думает, что женится на нищей шляхетке, так ему и надо.
После венчания и небольшого застолья, чтобы избежать лишних расспросов, мы решили сразу ехать в Ковали. Два огромных зеркала, личный подарок короля, были упакованы в шерсть и солому и погружены на широкую телегу. Мои вещи проворные служанки снесли в повозку, а сама я должна была всю дорогу трястись в шаткой карете. Тогда как мой муж, собирался гарцевать на красавце коне.
- Вороненок, ты собралась? Нужно ехать, – кинул мне Ярек сверху вниз.
- Надо заехать в трактир «Три подковы», там моя охрана.
- У тебя охрана? – немного удивился Ярек. – Хорошо, заедем.
Его два десятка воинов личного сопровождения и слуги были отправлены вперед, ждать нас за городом.
Мой телохранитель, пан Богдан, крупный мужчина за сорок, легко гнувший гвозди и подковы, в жаркий летний денек сидел с кружкой пива в тени большого ясеня в гостином дворике и явно наслаждался жизнью. Бедный, он еще не знает, что госпожа потащит его глотать пыль на горной дороге.
- Кого я вижу! – вдруг обрадовался Ярек. – Олесь Богдан! Ты ли, чертяка?
- Я, пан Ковальский. Вот занесло и в ваши края.
- А где же пан Калина, в здравии ли? – Ярек завертел головой. – Отчего он не остановился при дворе?
- Ах, пан Ковальский, да вы должно не знаете: помер наш пан, упокой Господь его душу, я теперь при юной панночке, – при этом пан Богдан, заметив, что я неслышно подошла за спиной Ярека, низко мне поклонился.
- Этой юной панночке? – округлил глаза мой Ковальский.
- Ей, панне Калине, – расплылся в улыбке мой шляхтич.
Яромир замер, казалось, я вижу вихрь его мыслей.
- А это, пан Богдан, твой новый князь и мой муж, – не удержалась я от ехидной улыбки и как любящая жена погладила муженька по плечу.
- Панна Калина, – процедил Ярек. – А "панна Гриб" уж не сам ли король тебе придумал? Он, помнится, тоже под этим прозвищем один раз скрывался.
- Да нет, королева, – хихикнула я.
- О-о-о, вот это новость! – пан Богдан бесцеремонно сгреб нас с Яреком в охапку, расцеловывая в обе щеки. – Доброго мужа, пани Ядвига, выбрала, доброго. Уж такой отчаянный храбрец. Хвала Богу, война закончилась, а то не углядишь за ним, в самое пекло вечно лез.
«Еще и безголовый. Ну, не муж – подарок».
Горная дорога петляла в расщелине, карета подскакивала на кочках, я, жительница лесных равнин, чувствовала себя как в каменном мешке.
- Куда разогнались! – слышала я грозный окрик мужа. – Зеркала мне побить хотите?!
Зеркал ему жалко, а вот то, что его жена скоро без зубов в этой «маслобойке» останется, так это ничего страшного. Я бы тоже хотела ехать верхом, но увы, приличия не позволяли благородной пани весь день скакать на лошади, только легкие прогулки в дамском седле. И приходилось терпеть.
За одним из поворотов, карета чуть притормозила, и Яромир прямо на ходу запрыгнул ко мне и уселся напротив. На мой вопросительный взгляд, он с раздражением буркнул:
- Конь захромал, – и вытянув ноги, и откинувшись на спинку лавки, уставился в окно.
Так мы и ехали друг напротив друга: он смотрел в одно окошко, а я в другое. На спуске карету тряхнуло, я охнула, хватаясь за свою лавку.
- Давай придержу тебя, пока лоб не разбила, – перепрыгнул на мою скамейку Ярек, обвивая талию крепкой рукой.
Я невольно вздрогнула.
- Я не кусаюсь, – обиделся он, но прижал еще крепче. – А хочешь, еще раз тебе по камню погадаю? – свободной рукой он извлек уже знакомый мне камешек.
- Не надо, у меня одни неприятности от вашего камня, – опять отвернулась я к окошку.
- Камень тебе чем не угодил, он только правду показывает? Мне его ворожея Иванка подарила. Слыхала про такую?
- Бабка королевы, – сразу заинтересовалась я, кто же не знает мудрую Иванку. – А вы, пан, не врете?
- Иногда вру, приходится, потом каюсь, – усмехнулся Ярек, а взгляд-то игривый: пану-коту скучно, где там любимая мышь? – так и вы, пани, Ковальская, врать горазды – прикинулись бедной сироткой, я из сострадания женился, а оказывается тут целая княгиня.
- Ну, раз вам так моим мужем быть не хочется, – я попыталась убрать чужую руку со своей талии, так давайте разведемся, пока у нас ничего не было и брак не закреплен, епископ авось согласится.
- Вороненок, а чего у нас там должно быть?
- Что надо, то и должно, – я села полу-боком, поворачиваясь к нему спиной.
- Так мы на камень Иванки смотреть будем или дуться? Смотри, – и он вытянул вперед ладонь. – Видишь? Только по руке не бей.
Я невольно повернулась.
- Камень как камень, – пожала плечами.
- Это солнце на закате слишком слепит, – Ярек задернул обе шторки, сразу в карете установился полумрак.
- Вы лучше, пан, шторки отдерните, а то наши люди что-нибудь не то подумают, – краснея, сама потянулась я к занавесочке.
- Ты на камень смотреть будешь или нет? Смотри быстрей, вон уже видно хорошо.
Обыкновенный красный рубин, что там можно увидеть, кроме ровных сторон хорошей огранки? Я ничего там разглядеть не могла.
- Ну, как же? Смотри, он нам показывает… сейчас пани Янина станет любимой женщиной несносного грубияна Ярека, – наши взгляды встретились. – Вообще, я очень воспитанный кавалер, несет меня отчего-то только с тобой.
- А серьезным ты со мной можешь быть? – впервые тыкнула я ему.
- Я сейчас очень серьезен, – расстегнул он верхнюю пуговку моего платья.
И у меня перехватило дыхание.
- Там же люди едут, а вдруг…
- Все будет хорошо, не волнуйся, – и еще одна пуговка освободилась.
