Метатель. Книга 8 (СИ) - Тарасов Ник

— Сегодня знатно попрыгал, — сказал я тихо, ухмыльнувшись. — Сотня километров, Кира. Это тебе не черепаший шаг.

«Да уж,» — ответила она через связь, отпивая чай. «Ты хорошо придумал с тактикой».

Я кивнул. Стрелка в интерфейсе продолжала указывать направление, но её вектор слегка сместился — еле заметно, но достаточно, чтобы понять: мы приближаемся. Я вызвал карту, увеличив масштаб, и принялся прикидывать. Сотня километров за день — это прогресс, но до точки назначения оставалось ещё прилично. Если завтра держать тот же темп, мы могли бы добраться. Может быть.

— Завтра жмём дальше, — сказал я, глядя на Киру. — Если стрелка не врёт, к вечеру будем на месте.

«Если Система не подкинет сюрприз,» — добавила она, и в её мыслеобразе мелькнула лёгкая насмешка.

— А то я не знаю, — хмыкнул я, откидываясь на матрас. — С ней всегда так: даёт надежду, а потом бьёт под дых.

Мы замолчали, прислушиваясь к тишине. Палатка глушила всё, даже наши дыхания, и я чувствовал, как усталость наваливается тяжёлым одеялом. Но внутри горело предвкушение: точка назначения была близко, и что бы нас там ни ждало — артефакт, ответ или очередная ловушка, — мы были готовы. Почти.

— Спи, — шепнул я, закрывая глаза. — Завтра будет жарко.

Кира не ответила, но я уловил её лёгкую улыбку через эмпатию. Ночь опустилась на параллельность, а мы остались в нашей маленькой крепости, готовясь к финальному рывку.

Уже засыпая, Кира полушепотом ворчала, её голос был едва слышен в тесной тишине палатки, но я уловил знакомые нотки поддразнивания.

— Никакого водоёма, никакого душа, — пробурчала она, устраиваясь поудобнее. — Отлыниваешь от супружеского долга, Тём.

Я только хмыкнул, чувствуя, как уголки губ сами тянутся вверх. Сил спорить не было — день выжал нас досуха, будто мы не сто километров телепортировались, а пробежали их с грузом на спине. Я просто обнял её покрепче, притянув к себе, и почувствовал, как она расслабляется, уткнувшись носом мне в плечо. Её дыхание стало ровнее, и через пару минут мы оба провалились в сон, убаюканные обманчивой тишиной этой параллельности.

Ночь прошла, как под копирку с предыдущей. Мы вскакивали от каждого шороха, от каждого случайного движения, которые сами же и создавали. То Кира ворочалась, задевая матрас, то я невзначай касался стенки палатки — и каждый такой звук казался сигналом к катастрофе. Параллельное сознание тут же включалось, прокручивая варианты: резонанс, волна, конец. Но палатка держала удар. Эта штука, подарок разрушителей, была нашим спасением — звуконепроницаемая, маскировочная, как маленький бункер посреди звукового ада. Без неё мы бы давно превратились в пыль, размазанную по камням.

Под утро, когда серый свет начал пробиваться сквозь ткань, я уже не спал. Глаза слипались, но мозг упрямо отказывался отключаться. Кира рядом шевельнулась, её дыхание стало чуть глубже — она тоже просыпалась. Мы оба знали: пора вставать, собираться, продолжать эту чертову гонку к точке, которую стрелка так упорно указывала. Я потянулся, хрустнув суставами, и вдруг замер. Что-то было не так.

Сначала это был едва уловимый гул — низкий, на грани восприятия, как далёкий рокот грома. Но он нарастал, быстро, слишком быстро. Кира тоже его услышала — она резко села, её глаза округлились, и мы переглянулись без слов. Эмпатия передала её тревогу, острую, как лезвие. «Тём, что это?» — её голос в мысленной связи дрогнул.

— Погоди, — шепнул я, уже откидывая полог палатки. Сердце колотилось где-то в горле, а параллельное сознание лихорадочно просчитывало варианты. Я высунулся наружу, и кровь застыла в жилах.

Лес вокруг нас ломался. Не горел, не падал — сминался, будто под невидимым прессом. Деревья гнулись, их стволы трещали, как сухие ветки, а кроны растворялись в воздухе, превращаясь в пыль. И всё это под аккомпанемент нарастающего рёва — звуковой волны, которая катилась к нам с пугающей скоростью. Она была видимой, чёрт возьми: воздух дрожал, искажаясь, как над раскалённым асфальтом, и с каждой секундой эта штука приближалась, пожирая всё на своём пути.

Глава 21

Всё это происходило в полутора километрах от нас. Звуковая волна, сметающая лес, как карточный домик, неслась с дикой скоростью — я прикинул на глаз: максимум четыре секунды, и она накроет нашу площадку. Параллельное сознание лихорадочно перебирало варианты, но время сжималось, как пружина, готовая лопнуть. Телепорт на 250 метров — бесполезно, бежать в этом звуковом аду было всё равно что прыгнуть в мясорубку. Решение пришло само, резкое, как удар током.

— Держись! — рявкнул я, хватая Киру за руку. Одним движением я деактивировал палатку — ткань свернулась в инвентарь с едва слышным шорохом, на который в общем то уже было плевать. Картинка первой точки, где мы шагнули в эту параллельность, всплыла в памяти чётко: портальная площадка, трава, тишина. Я стиснул пальцы Киры и активировал длинный телепорт, молясь, чтобы он сработал без осечек.

Рывок — и мир щёлкнул, как выключатель. Мы оказались на знакомой площадке, той самой, где впервые ступили в этот звуковой капкан. Воздух здесь был свежим, лес выглядел нетронутым, а портал позади нас молчал, покрытый тонким слоем пыли. Я выдохнул, чувствуя, как пот стекает по вискам, и повернулся к Кире. Она смотрела на меня ошарашенно, её глаза были шире обычного, а эмпатия передавала смесь страха и недоверия.

— Как думаешь, это поможет? — спросила она по мыслесвязи, но даже так чувствовалось, что её голос дрожал.

Я сглотнул, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

— Надеюсь, звуковая волна рассеется. Расстояние — не десять километров, как в прошлый раз. Тут гораздо больше. Будем верить, что до нас она не докатится. Подождём, пока спадёт КД, и вернёмся к той точке. Продолжим движение по маршруту.

Кира кивнула, но её взгляд всё ещё метался по сторонам, будто она ждала, что волна вот-вот вынырнет из-за деревьев. Мы стояли на портальной площадке, спиной к неактивному порталу, который выглядел как мёртвое зеркало — ни искры, ни движения. Тишина вокруг казалась обманчивой, как затишье перед бурей. Я вызвал интерфейс, проверяя таймер КД. Час. Целый час, пока мы не сможем прыгнуть обратно. Параллельное сознание уже прикидывало: если волна не рассеется, у нас будут проблемы. Большие.

Спустя пару минут Кира нарушила молчание, её голос в мысленной связи прозвучал неожиданно спокойно: «Сколько там было расстояния?»

Я прищурился, вызывая карту в интерфейсе. Мысленно прокрутил маршрут, сопоставил точки, прикинул масштаб. — Где-то километров сто сорок, не меньше, — ответил я, глядя на неё. — Если волна идёт со стандартной скоростью звука, то у нас в запасе минут шесть, может, шесть с половиной, пока она доберётся сюда. Если вообще доберётся.

Кира хмыкнула, скрестив руки. «Шесть минут — это целая вечность, Тём. Что делаем? Сидим и ждём?»

— Ага, — буркнул я, но внутри всё сжималось от тревоги. — Ждём и молимся, чтобы эта хрень не оказалась упрямей, чем мы.

Мы устроились на краю площадки, стараясь не ступать на траву — мало ли, вдруг даже слабый шорох спровоцирует новый резонанс. Я смотрел на лес, прислушиваясь, но пока всё было тихо. Слишком тихо. Параллельное сознание не останавливалось ни на секунду, прокручивая сценарии: волна рассеивается, волна усиливается, волна меняет направление… Каждый вариант был хуже предыдущего, но я гнал эти мысли прочь. Паника — худший советчик.

Прошло пять с половиной минут. Я уже начал думать, что мы везунчики, как вдруг вдалеке что-то шевельнулось. Сначала это было едва заметно — лёгкое дрожание воздуха, как мираж над раскалённой пустыней. Но потом лес ожил. Деревья вдали начали гнуться, их кроны растворялись в пыль, а низкий гул, который я надеялся больше не услышать, пополз к нам, как хищник, почуявший добычу. Я посмотрел на Киру, и её взгляд сказал всё: она тоже это видела.

— Всё-таки не рассеялась, — сказал я, чувствуя, как даже по мыслесвязи голос становится хриплым. — Такое впечатление, что ещё и усилилась.