Калинин молчал, смотря прямо в глаза императору. Тупым он не был. Как и никто из князей. Но у Калинина была особенность, за которую его за глаза называли «тугодумом». Он не умел принимать быстрые решения в кризисных ситуациях. Ему нужно было подумать. И император не собирался давить на него больше положенного. Если леди Изольда права, и в мозгах глав кланов покопались, сейчас стоило проявить осторожность, чтобы Калинин оценил предоставленный шанс и не начал бедокурить еще больше. Например, не отдал приказ атаковать правительственные войска.
— Если я так поступлю, то мой голос в Совете станет значить меньше голоса некромантов. — Наконец, сказал он.
— На какое-то время, да. — Спокойно ответил Шуйский. — Но ты справишься. И клан твой не пострадает. А вот рубинов мы прижмем как следует. Экономически ты еще и с выгодой останешься.
— Не мне объяснять тебе, Василий Александрович, про мосты и овцу.
— Не о том думаешь! — Не сдержавшись, рявкнул Шуйский. — Овцу ты уже трахнул! Считай перед всем честным народом! Я тебе, князь, даю шанс с минимальными потерями для клана дело кончить. А ты что? Да что с тобой, Василий Степанович? Я тебя не узнаю прямо.
Калинин упрямо молчал. Так прошло пять минут. Император сидел, не двигаясь и неотрывно глядя куда-то чуть выше уха собеседника.
— Я и сам справиться могу. Без помощи. — Наконец, проговорил Калинин. — Тем более что Совет объявит Орлова отщепенцем.
— Если ты не обратишься к Совету или ко мне, то отщепенцами вы будете оба. — Терпеливо проговорил Шуйский. — Ты не на рынке. Я не торгуюсь с тобой, князь. Ты либо на стороне тех, кому дорого спокойствие страны. Либо на стороне хаоса. И тогда… — Он не договорил, дав угрозе повиснуть в воздухе. — Театр одного актера мне здесь не устраивай. Ты виноват не меньше Орлова в вашей распре. Просто меня лично и большинство князей ты больше устраиваешь, как и клан твой. Поэтому я с тобой говорю, а не отправляю Громовержцев бомбить Калинин.
Опять молчание. Император отметил, как вспыхнул Калинин при словах о бомбардировке. Но правда в том, что клановым столицам Изумрудов и Рубинов почти нечего такой угрозе противопоставить. Наконец, Калинин вновь разжал губы.
— А сапфиры что? Не согласились с решением совета? — Спросил он негромко.
— А сапфиров никто не звал, Владимир Степанович. — Ответил император.
— О как, Ваше Величество. — На это раз молчание было недолгим. — Я обращусь к тебе, за помощью. К тварям Хмари сраный Совет Князей. Но мне нужно твое слово, что клан Изумруд никаких притеснений не потерпит после этой истории. В том числе от других кланов. И что мой преемник на посту главы останется в Совете.
— Слово, Владимир Степанович. И насчет сменщика хорошо подумай. Кто менее всего с Жестковыми связан или встречался? Крепко подумай.
— О как. — Снова сказал Калинин. — Вот что вы думаете. Добро. Твоему слову я верю. Мое обращение в секретариате будет через полчаса, Василий Александрович.
И отключил связь.
Павлоград. Тренировочная площадка клуба «Самодвижущихся механизированных машин».
Ваня задом выбрался из недр «Гиппопотама», как мы назвали наше приобретение. Мех был раскурочен. Без брони. Со снятым реактором и разобранным двигателем он выглядел не как внушающая ужас боевая машина, а как руина нелепой техно-шутки.
— Нашел. — Сказал Иван, вытирая руки ветошью. Впрочем, жест был скорее символическим, смазкой Ваня был покрыт с ног до головы. — Нашел едрена-макарона. Там забился…
— Избавь меня от технических деталей, Вань. — Попросил я приятеля. — Скажи лучше. Оно ездить будет? И если будет, то когда?
— Ну… какой ты. А ты чего здеся учишься, раз технические детали тебе не надо? — Надулся наш мастер — золотые руки.
— Потому что мне хватит понимать принципы. Моя магия не подходит для обращения с техникой. Был бы я топазом, часами бы тебя слушал.
— Сноб надутый. Светлость, тож мне. — Буркнул Иван, но уже больше для острастки. Я не стал спрашивать, откуда он слово «сноб» выучил. Может реально обидеться.
— Ничего подобного, Вань. Это не снобизм, а здравый смысл. Я хорош в разведке, шпионаже и бою. А не в обращении с машинами. В мире слишком много всего, чтобы об этом до мелочей узнавать. Голова треснет. Ты на вопрос не ответил.
— Неделя и поползет твой «бигимот». Никуда не денется. И даже двигло новое не надо. Это еще походит. Но я все равно не пойму нафиг тебе тогда с этим хламом возиться. Раз ты говоришь, что мол, все и сразу знать нельзя.
— Во-первых, мне нравятся мехи. Нравится их водить, а не чинить. Во-вторых, я собираюсь попробовать собрать оптимальный тяжелый мех для действий в глубине Хмари. И мне надо понять, что с этим не так. Творческая мысль игнатовских инженеров — вот она. Так что придется самому разбираться. А для начала понять бы, что он вообще может. Книжки читать — одно. А практика совсем другое, Вань.
— Да с ним все не так. — Опять заворчал Ваня. — Уроды, руки из жопы, его делали. В первую очередь ремонтопригодность нулевая. Тут… — Он прервался и махнул рукой. — Опять скажешь сейчас, что тебе неинтересно.
— Мне интересно в общих чертах. Без подробностей. — Я сложил руки на груди.
— Короче, если ты задумал новую конструкцию. Да для рейдов. То ремонтопригодность — второй параметр после боеспособности. Наравне с проходимостью. По Хмари на платформе ты его не повозишь. Значит, у него будет активно моторесурс расходоваться. У такой громадины он небольшой выйдет, хоть как. И износ остальных запчастей высокий. Значит, чинить придется. Часто. Даже без боев. Он, как бы ты хорошо не сделал, все равно будет ломаться. Понимаешь?
— Все ясно. Вопрос вот в чем. Есть идеи, как сделать основное обслуживание простым и быстрым?
— Идеи-то есть. Но кто знает, что вы там с Игнатовым придумаете. Надо конкретный проект глянуть. Чего попусту трепать языком-то.
— Неделя, так? — Спросил я, погладив холодную опору.
— Мож и раньше. Я работу раскидал, как обещал. Теперь после лекций сразу сюда. Тут несложно. Запчасти ждать надо. А пока придут, я остальное переберу. Проводку там, то-се. Он задумчиво осмотрел моего «Гиппопотама».
— Ну, отлично, Вань. Я тогда пару кругов на двойке по полигону мотанусь и домой. Дела не ждут.
— Бывайте, ваш светлость. — Ответил он и снова полез в стальную утробу шестидесятитонного гиганта.
* * *
Дел и вправду было невпроворот.
Не всегда сияние на небе — это радуга. Может и зарево пожара быть. Рынок после открытия, на фоне новостей про войну кланов, вовсе не взлетел ракетой, как мне мечталось. Благо Силе и не упал. Но стартовал вяло, с опаской. Люди не оправились от «черной пятидневки» еще и здесь нате вам. Не ждали проблем, а они появились, как теща с инспекцией к невестке. Уроды же клановые. Зло берет. Зерги драные.
Главное — ни раньше, ни позже. Стоило только императору всех успокоить, как началось.
Второй день в одной из довольно крупных факторий шли боевые действия. Цены на продукты и акции продовольственных компаний уже поползли вверх. Ведь сражались клан рубина и клан изумруд — основной поставщик продовольствия в Ожерелье. Карты, за спиной экранных аналитиков, полыхали красным. Список городов — в которых предположительно продолжится конфликт, рос с каждым новым выступлением. Я его даже до середины не прочел. Уже плохо стало.
Все норовили проявить себя на ниве военной стратегии. Вчерашние финансовые эксперты срочно перековывались в гениальных тактиков. Паутина была просто поразительным явлением, не только с технической точки зрения. Срез человеческой глупости. Кладовая нереализованных амбиций, как есть.
Сколько я же здесь? Четыре месяца почти. А все не перестаю поражаться новому миру и его обитателям. Не могу не сравнивать, с «какраньши». Все это завораживает, отталкивает и привлекает одновременно. Ожерелье — Хоев ковчег в масштабе 1000000:1. Только Деат не прекратил заливать землю хлябью. И твердая земля еще далеко.
