— Ключ. — Коротко бросил Черепанов. Вставил шестигранную фиговину в гнездо, повернул и нажал кнопку на приборной панели.
Мех слегка дрогнул. Мягко заурчал реактор. Приборная панель ожила. Стрелки на круглых циферблатах дернулись в пароксизме служебного рвения и застыли в зеленых зонах.
— Дизель. — Взревел двигатель. Машину затрясло мелкой дрожью. Разговаривать стало совершенно невозможно, и я поспешно застегнул на голове шлемофон.
— Проверка систем. — Прогудел в наушнике голос Черепанова.
Иван отозвался:
— Связь есть. Масло, порядок. Давление в гидравлике. В норме. Топливо — сорок километров. Ресурс реактора — девяносто девять. Сенсорные системы отключены. Оружие и боеприпасы отсутствуют. Сигналы о неисправностях отсутствуют. Движение возможно.
— Встаем. — коротко прокомментировал Черепанов.
Стрелки на панели гидравлики качнулись в оранжевую зону. Фигурка меха на одном из экранов, болтающаяся в нескольких плоскостях, накренилась и задрожала. У меня возникло и пропало ощущение падения в животе. Пейзаж вокруг резко пошел вниз. Почти неслышно за ревом двигателя, лязгнули, распрямившись, четыре ноги-опоры.
— Доклад! — опять Черепанов.
— Давление в норме. — Ответил Иван. Одна опора запаздывает почти на секунду. Рекомендую отложить испытание.
— Не ссы, кадет. До контрольной точки дохромаем. В крайнем случае застрянем на полигоне. Проверка механики. Потом начинаю движение. Технику доклад, по мере обнаружения неисправностей. Стрелкам смотреть в оба!
Разыгрался старый пень. Героем войны за село Зарубкино себя почувствовал.
Я смотрю, но не вокруг, а на то, что творит Черепанов. Тяжелый мех управляется совсем не так, как легкий. Одна рука Черепанова одета в пилотскую перчатку, покрытую кучей проводков, контактов, индикаторов. Запястье жестко закреплено параллельно подлокотнику кресла. Кисть в специальном углублении. Движение меха эмулируется именно левой перчаткой. Забавное зрелище, будто ребенок в «слоника» играет.
Вторая рука оперирует со множеством рычагов и кнопок, справа от пилота. Под лязг цепи кабина поехала вправо. Совершила полный круг и вернулась, теперь уже против часовой, на прежнюю позицию. Башня над нами и боковые башни тоже прокрутились вокруг себя.
— Левую боковую блокирую. — Доложил Иван. — Клинит. Чего вы ими крутите, Ефим Алексеевич. Я их даже не смотрел особо.
— Вот то-то и оно. Халтурщик. Ладно. Двигаем. Все пристегнулись? — Он быстро оглядел кабину. — Олег! Пристегнулся, живо!
Я со вздохом застегнул неудобный брезентовый ремень. Черепанов из породы людей, которым легче дать, чем отказать. Ваня, смотрю, надулся на халтурщика. Отличный у нас экипаж машины боевой получился. Зануда, клоун и халтурщик. Эх, прокатимся!
— Чоб я еще раз полез в этого ублюдка адской Хмари и криворуких конструкторов! — На Ваню приятно смотреть.
Он весь, такой салатово-зеленый. Разве что без пупырышек. А так бы был молодец-огурец прям. «Гиппопотама» и впрямь изрядно качает при ходьбе. Я чувствую себя более или менее. Черепанов смотрит на нас снисходительно. Взгляд матерого ветерана на салаг.
— Мне вот интересно, как из его орудий стрельбу вести. — Задумчиво произнес я, роясь в походной аптечке.
— Из боковых можно на ходу. — Ответил Черепанов. — А из ГК только, если лечь на брюхо. Иначе его с опор сносит. А система наведения у боковых стволов довольно эффективная.
Я выдал зеленому Ване флакон с эликсиром против тошноты. Ваня молодец. Он не блюет. Но удерживается только силой воли.
— Короче, такая себе фигня. Вань. Ты думать способен?
— Способен, — ответил наш мастер «золотые руки» возвращая мне пустой пузырек. — Но я не конструктор.
— Вопрос простой. Шестьдесят тонн можно на гусеничную платформу посадить?
— Вообще, без проблем. — Сказал Ваня. — Были же прототипы, я читал в «Осадной технике». Просто тяжелые мехи типа неэффективные в принципе. Вот их и не делали. Вряд ли ты такой на свалке найдешь.
— Инженеры-проектировщики, ну нормальные инженеры, а не те, что этого таракана делали, — вмешался в разговор Черепанов, — считают, что гусеничная платформа самая подходящая для таких машин. Но у заказчиков в виде руководства кланов и императорских генералов свой взгляд на то, какими должны быть боевые машины. Запрос на ноги и человеко-животнообразную форму последние полста лет держится. Как раз с тех пор, как первые нормальные мехи появились. Они же из переделанных силовых доспехов выросли.
Я уже в курсе, — Черепанов мало того, что один из первых конструкторов тяжелых мехов и дизель-электровозов. Он еще и пилот-испытатель бывший. Что-то не поделил с Игнатовыми, на которых горбатился в одном из их проектных бюро. Это он моего «цыпу» разрабатывал. Возглавлял конструкторский коллектив.
Теперь работает инструктором в Политехе, что совершенно не соответствует его квалификации. А может, и амбициям. Он у старших курсов еще и лекции по теме «Детали машин» читает. Но не думаю, что его заработки остались на том же уровне, как когда он у Игнатовых трудился.
А вывод такой. Дело Ефим Алексеич знает крепко. И мне такое на руку. В принципе то, что он в Политехе подвизается не так и удивительно. А куда ему еще идти с его опытом? В сельский вуз какой-нибудь? Все производство мехов под Игнатовыми или вассальными родами.
С одной стороны — это хорошо. Алекс пришел в себя, и вообще мы с ним друзья. С другой. Если не договориться с кланом Топаз, нам будут вставлять палки в колеса с нашими новыми идеями. Да и завод тяжелого машиностроения за пару месяцев в поле не поставишь. Это еще и дорого зерг как. А станки, опять к Игнатовым. Но вроде все складывается у меня. С одной стороны. С другой, ком проблем, связанных с моей задумкой, все нарастает. Не знаешь уже, за что хвататься.
* * *
— Фу, котик. От тебя пахнет, как будто ты в котельной целый день работал. — поприветствовала меня любимая женщина. Умеет же комплименты говорить. Не то что я.
— Я катался на старом разобранном мехе, драгоценная. Там все не очень хорошо, часть выхлопа в кабину попадала. Да и вообще… Пойду я в душ.
— Иди, иди. Ты решил из ночного убийцы переквалифицироваться в механики? — Я укоризненно посмотрел на нее. — Прости, милый, я имела в виду из повелителя теней.
— Синее пупырчатому не помеха, драгоценная. Считай, что управлять мехами — моя страсть. Я знаю, что у меня и аура не подходит. И знаний пока маловато. Но вот влюбился я в эти стальные чудища.
— Влюбился, значит. — Оксана сузила глаза и выдала фирменное лицо «кисо обиделось».
— Э-э-э-э. Пойду в душ. — Я захлопнул за собой дверь в ванную комнату, под взрыв смеха невесты.
— Ты там не забыл, часом, что у нас через неделю свадьба, котик? — Спросила Оксана, когда я вынырнул из душевой.
— Сложно забыть о таком радостном событии, которое изменит всю мою дальнейшую жизнь. — Бодро отрапортовал я. — У меня вся почта рассылкой от нашего свадебного агентства завалена. Все надо утвердить, подтвердить, оплатить, согласовать.
— Я вот надеюсь, что хотя бы после свадьбы буду почаще тебя видеть.
— Это вряд ли. — Задумчиво ответил я, листая ленту сообщений в комме. И тут же отхватил в бок диванным валиком. Наловчилась кидаться предметами, невестушка. — Вряд ли я посмею уделять тебе меньше времени, чем сейчас, драгоценная леди. — Попытался я вывернуться, заодно уворачиваясь от очередного предмета домашней мебели.
— Вот ты. — Она фыркнула. — Ладно. Что такое отец-трудоголик, я уже знаю. Теперь, значит, муж будет такой же.
— Это Фрол-то трудоголик? Да он же жулик! У них вообще девиз «пусть лохи работают».
— Он не всегда был «жуликом». — Передразнила меня Оксана. — Пока я маленькая была, он, чтобы нам было чего пожрать, вкалывал как проклятый. Я его до моих двенадцати лет вообще, считай, не видела.
