Код Заражения (СИ) - Подус Игорь

На месте стало понятно, что рубил заражённый. Рядом с лестницей, ведущей в винный погреб, доски были прорублены, обнажив кусок бетонной стены. Спустившись по ступеням, я увидел алое крошево, перемешанное с кусками плоти.

– Не успел, – шёпот отчаяния вырвался из пересохшей глотки, и в этот момент мои глаза начали привыкать к полумраку.

Терпкий запах ударил в нос. Спустившись ниже, я рассмотрел битое стекло, залитое красным вином, останки стеллажей и стальную дверь. Пальцы пробежались по чему-то выпуклому, и в темноте засветилась панель набора пароля.

Перестав дышать, я постучал в дверь, выбив ритм известной футбольной кричалки.

– Маша, это я. Ты там?

Не получив ответа, я снова постучал и позвал. Эту процедуру пришлось повторить раз десять, и только через минуту послышались щелчки отпирающегося замка. А затем в неярком ореоле света я увидел её лицо.

– Я пришёл, – проговорил я, внезапно осознав, как ужасно выгляжу.

Дверь распахнулась, и Маша кинулась в объятья. По телу пробежала волна тепла, и я услышал, как она шепчет на ухо:

– Я знала, что ты за нами придёшь.

Заглянул в глаза девушки, я уловил движение рядом. Склонившись, заметил девочку лет пяти, которая, подойдя к маме сзади, ухватила её за пояс. Маша оглянулась и указала на неё.

– Максим, познакомься – это твоя дочь.

Глава 18

27.05.2028.

Шустрый

Канат резко натянулся, взвизгнув, как струна. Это прервало свободное падение, но уже в следующий миг я снова полетел вниз. Каждый следующий рывок немного замедлял неизбежное столкновение с дном шахты.

В нескольких метрах до встречи с кабиной грузового лифта пальцы судорожно вцепились в толстый канат подъёмного механизма. Затем согнутые ноги обрушились на металлическую плиту, и меня едва не размазало о твёрдую поверхность.

Придя в себя, я отстегнул карабин бесполезного каната и включил фонарь. В ухе снова раздался голос полковника:

– Группа сопровождения, учёных вернуть на третий этаж. Бронегруппе – закрыть центральный вход бортами брони. При появлении заражённых – огонь открывать без команды! Техникам заняться дополнительным укреплением периметра. Подрывники – выставить таймер на три минуты, до взрыва лестничных пролётов. Всем номерным бойцам, приказываю вколоть спецсредство «ОZ-74».

Полковник продолжал извергать приказы, и мне, чтобы сосредоточиться, пришлось прикрутить громкость.

Снизу шахта грузового лифта казалась бездонной пропастью. По прикидкам,сюда легко можно было загнать легковушку, и место ещё осталось на несколько пронумерованных бойцов.

Осветив лучом фонаря массивный металлический люк в крыше лифтовой кабины, я наткнулся на первую странность. Кто-то изнутри пытался его выломать, сунув в щель ломик. Помешали взломать люк, две массивные дужки, намертво скручены болтом с гайкой. Выходит, уже после начала заражения, кто-то сумел выбраться с нижнего уровня, а потом запечатал проход.

Схватившись за проржавевшую гайку, я попытался её свернуть и почувствовал яростное сопротивление. Промелькнула мысль – без инструмента не обойтись, – но стоило поднапрячься, и гайка, с жалобным скрежетом поддалась.

Гер профессор был прав, когда расписывал благостные перспективы мутаций моего организма. Я и раньше не был дохляком, и многих задир не раз вводили в заблуждение неброские габариты, но после череды заражений, стал заметно сильнее.

Открутив гайку, я распахнул люк и осветил внутренность кабины. Сначала показалось, внизу груда тел, но, присмотревшись, понял, на полу мешки с каким-то тряпьём, в гуще которого лежат два тела в синих, противочумных костюмах.

– Русак, что там у тебя? – донёсся сверху крик кого-то из пронумерованных.

Не ответив, я спрыгнул вниз. Приземлившись на податливые мешки, оглядел комбинезоны и заглянул под щитки армированных противогазов. На ткани виднелись пробоины и давно засохшие, бурые разводы. При этом стена кабины изрешечена пулями.

Рядом обнаружил сумку с инструментами, при помощи которых эти двое пытались взломать люк. Обернувшись, увидел подтверждение своей догадки – следы от пуль на едва приоткрытых створках лифта. Похоже, те, кто убил эту парочку, застал их в момент взлома и расстрелял через щель.

Подойдя к телам, я быстро ощупал разгрузки, ведь в моей ситуации не помешало бы обзавестись каким-то стреляющим или взрывным аргументом. Однако ничего полезного, кроме сигнальной ракетницы и кучи пластиковых упаковок каких-то ампул. Распихав целые пачки ампул по карманам, я сунул в рукав ракетницу. Затем потянулся ко второму телу и замер.

Фонарь выхватил прилепленный к разгрузке патч: «Воронцов. Б. Е.».

Да это же дядя Боря, – пронеслось в голове, и внезапное прозрение обдало сознание, словно кипятком. Предчувствуя недоброе, я отодвинул труп дяди в сторону и принялся осматривать второе тело в синем комбезе.

– «Воронцова. Г. В.» – прочитал я вслух надпись и опустился на колени.

Протянув руку, коснулся пробитой пулями защитной маски противогаза и уже хотел стереть застарелую плесень с пластика, но остановился.

– И чего ты там хочешь увидеть? – зло прошептал в пустоту.

А в это время в наушнике кто-то отчаянно пытался до меня докричаться. Пронумерованные надрывались сверху, но я ничего не слышал. Обняв тело матери, я ощутил горечь. Знал, что должен заплакать, но, как всегда, не мог.

Сорвав респиратор, жадно втянул сырой воздух, с отчётливым запахом тлена. Именно так я себе раньше представлял запах в кладбищенском склепе. Не знаю, сколько времени я так просидел, но в как-то момент меня схватили за плечо и грубо развернули.

– Эй, русак, ты чего замер?

Я увидел цифры «17» на шлеме бойца, резко вскочил и едва сдержался, чтобы не пробить двойку, по матовой поверхности забрала. Пронумерованный отпрянул, и в грудь мне упёрся ребристый пламегаситель автоматической винтовки.

В этот момент я снова начал воспринимать окружающую реальность. Увидел спускающегося в кабину тридцатого и услышал, как по крыше лифта кто-то тяжело топает.

– Бьёрн, что с ним? – спросил тридцатый после прыжка вниз.

– Не знаю, Крюгер. Кажется, у нашего русака крыша поехала. Он на меня так зыркнул, что я чуть в штаны не наложил.

Внезапно сверху донеслось эхо серии взрывов, и всё вокруг затряслось.

– Похоже, наши подарочки сработали, – зло проговорил семнадцатый, и я вспомнил про два десятка опасно выглядящих бочонков, выгруженных из пожарной машины на дорогу.

– Что внизу? Почему молчите? – снова раздалось в наушнике.

– Гер полковник, мы спустились. Внутри лифтовой кабины трупы и плесень, – ответил тридцатый и направил ствол винтовки с мощным фонарём в щель между створками лифта. – Снаружи ряды ржавых клеток и сырость. Похоже, здесь давно никого не было.

– Я спускаюсь. – После слов полковника пронумерованные засуетились, тут же схватились за створки лифта и попытались их раздвинуть. Раздался истошный треск, но узкая щель увеличилась лишь на пару сантиметров.

– Русак, чего замер? Помоги!

Окрик семнадцатого заставил меня вынырнуть из омута тяжёлых раздумий. Сделав пару шагов, я ухватился за массивные створки и потянул их в стороны. Раздался скрежет металла. Створки нехотя разошлись на метр, и я оказался перед широким проходом между рядами клеток.

После этого я повернулся, поднял мумифицированное тело в противочумнике и зашёл внутрь подземного уровня, не обращая внимания на пронумерованных, настороженно водивших стволами винтовок по сторонам.

Из-под ребристых подошв ботинок вылетали стрелянные гильзы. А я шёл дальше в свете мотающихся лучей фонарей пронумерованных. Дойдя до рядов лабораторных столов, выбрал самый крайний и одним движением смел на пол электронный микроскоп и кучу стеклянных мензурок. Затем положил на освободившееся место тело матери.

Замерев рядом, наблюдал, как осматривают с опаской подземный уровень тридцатый с семнадцатым. Бойцы быстро пробежались вдоль стен и вернулись.