Лето, пляж, зомби. Окталогия (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович

Неплохо чувствую. Не курил, наверное, даже раньше, так что с обонянием у меня все в порядке. Еще одна информация для размышления.

Я двинулся дальше, заглянул за дверь, из которой появился зомби, и увидел, что там, в комнате напротив, стоит еще один. Точнее одна. Женщина в белом светлом платье, сейчас полностью перепачканном кровью. Длинные черные волосы свалялись в клочья. Стояла она спиной ко мне, не обращая особого внимания.

Тогда я захлопнул дверь. Неплохо было бы еще колышком каким-нибудь заклинить, чтобы точно не открыли, но я так понял, что твари — они тупые совсем, и ручку повернуть могут разве что случайно. Колотиться будет разве что.

Больше открытых дверей на площадке второго этажа не было, и я пошел на третий. И едва не столкнулся сразу с двумя зомби, которые медленно спускались вниз.

Какого черта!

Сердце бешено заколотилось, дыхание сразу же перехватило. Почему они двигались так бесшумно? Я уже привык, что они шаркают ногами, еле идут, а эти…

Первый почти успел схватить меня за воротник форменной куртки, когда я ткнул ему битой в грудь, словно копьем, перехватив свое оружие обеими руками. Никаких неудобств, ни тем более боли ему это не принесло, но его все-таки отбросило на шаг назад и, споткнувшись о ступеньку, он завалился на спину.

Второй резко рванулся ко мне, щелкнув пастью, и я в последний момент успел метнуться в сторону, шваркнувшись о стену. Воняло у него изо рта совсем не цветами и уж точно не зубной пастой, запах был ужасный: сырое мясо, уксус, нечищенные зубы. Вот ведь мразь.

Я оказался справа от живого трупа и, размахнувшись, опустил биту ему на висок. Удар получился не очень, потому что при замахе я зацепил стену, но вышло все равно неплохо: тварь толкнуло на перила, отбросив от меня на шаг. Тогда я врезал ему еще раз, уже аккуратнее. Хрустнула кость, и тварь повисла на перилах.

Второй, что сидел на ступеньках, медленно стал подниматься, но я, не мудрствуя лукаво, врезал ему носком ботинка в лицо. Удар получился что надо, хрустнула шея и он опять опрокинулся назад.

На всякий случай я перехватил биту обеими руками и ударил его по голове, вложив весь свой вес. Кости хрустнули, древко пробило лобную насквозь и погрузилось в мерзкое месиво. Зомби окончательно затих.

Я прислушался и понял, что единственный звук, который до меня доносится — это мое же тяжелое дыхание. По лбу тек пот. Да уж, утомился я, да и выбешивает эта немочь. Я ведь точно помню, что раньше сильным был, здоровым. А теперь.

Осмотрев зомби, я понял, что у них не было обуви, шли они в носках. Вот так и получилось, что бесшумно. Ладно, отбился. Двери наверху все закрыты, можно даже не проверять, так что спущусь вниз и позову женщину внутрь. Пусть перевязывается, а заодно неплохо будет узнать, где мы находимся, и что тут вообще творится.

Насторожено обходя трупы, я пошел вниз по лестнице, пока не добрался до первого этажа, и увидел, что женщина уже сидела внизу, на лестнице, а ручки двери были перевязаны веревкой. Ну, теперь открыть их снаружи будет гораздо сложнее, даже если зомби попробуют.

Сама же моя спасенная перематывала руку бинтом, и он быстро пропитывался кровью.

— Укусили, — пояснила она сквозь зубы.

— И что это значит? — решил все-таки уточнить я.

— А то, что я скоро стану такой же, как они, — мрачно ответила она. — А ты что, с Луны свалился что ли или из другого мира прибыл? Несколько недель такая фигня по всему Крыму, а ты, типа, не в курсе?

Крым. Полуостров на юге России, в Черном море. Теперь понятно, почему тут солнечно, и почему в воздухе чувствуется соль. Вопрос только в том, какого хрена я тут делаю, и почему мертвые восстали.

Не помню. Вообще ничего не помню. И снова никаких личных воспоминаний. Говорю на русском, пусть и не как она, выговор у нее совсем другой. Но какой именно, не понимаю, ассоциаций нет.

Хотя сам вроде говорю чисто. Русский, наверное?

Ладно, врать не буду, скажу честно, как оно есть:

— Видишь? — я ткнул пальцем в шрамы на виске. — С мозгами у меня что-то. Не помню вообще ни хрена, считай, сегодня новая жизнь началась, как в больнице очнулся.

— А одет как солдат, — хмыкнула она, схватилась зубами за бинт, туго затянула и принялась делать узел.

— С трупа снял, — ответил я. — Ну так что, расскажешь, что тут вообще происходит?

— Честно говоря, получается, что тебе лучше и не просыпаться было бы, — ответила она. — Потому что происходит полный пиздец.

Пиздец. Интересное слово. Кстати, если задуматься: «пиздато» — хорошо, «пиздец» — плохо. «Хуево» — плохо, а «охуенно» — хорошо. Есть еще «заебись» и «заебало». Нет, я точно русский, иностранец таких нюансов знать не может.

— Давай детальнее что ли?

Я тоже уселся на ступень. Так и получилось, что мы говорили через перила, но видели друг друга нормально.

— Тут война шла, — сказала она. — Американцы высадиться пытались, наши их держали. Кого смогли, эвакуировали. А потом… Не знаю, кто это начал, но выпустили вирус. Люди стали заражаться, а потом умирать. Сперва лихорадка, слабость, через день-два — смерть. И потом восстаешь и становишься такими, как они.

Воспоминания пронизили мой мозг. Да, война. Атаковали с моря, забрасывали десант, засыпали бомбами и дронами-камикадзе. И я был одним из тех, кто защищал остров. Что было дальше? Как попал в госпиталь? Не помню.

И эпидемии не помню. Но она сказала, сколько времени прошло? Несколько недель? Так я, если по волосам и бороде судить, недели три и провалялся. Значит, начала эпидемии мог не застать.

И с ней явно боролись. Сперва трупы паковали в мешки, а потом… Потом, наверное, эвакуировались, иначе зомби все-таки было бы больше. А меня, выходит, оставили?

— Ты, значит, тоже? — кивнул я на рану, отвлекшись от своих мыслей.

— Да, — подтвердила она.

Судя по всему, женщина с этим уже смирилась, никаких особых эмоций она не демонстрировала. Посмотрела на меня, будто задумалась, стоит ли об этом говорить, а потом все-таки выдавила из себя:

— Мне помощь нужна.

— Так я тебе уже помог, — сказал я, пожав плечами. — Если бы я тех зомби не пострелял бы, то ты сейчас в той скорой и сидела бы до сих пор.

— За это спасибо, — кивнула она.

— Ты чего в госпиталь вообще сунулась? Понятное ведь дело, что там тварей будет много. Я через два этажа прошел всего, а навидался.

— Лекарства нужны были, — она посмотрела в сторону. — Дочь болеет. Никто рисковать не согласился, никто не прикрыл. Вот я и пошла одна. Вышло, сам видишь что. В одиночку тут не выжить. Ты реально не помнишь, кто ты такой?

— Знаю, что солдат, — ответил я, подумал, но демонстрировать жетон, который висел у меня на шее, не стал. Наверняка это единственное, что осталось у меня от прошлой жизни, но что-то подсказывает мне: светить им налево и направо не стоит.

— А зовут тебя как? — спросил я.

— Сергей, — ответил я, назвав первое имя, которое пришло мне в голову.

— Я бы тебя так не назвала, — она улыбнулась, впервые за все время. — Ты, наверное, Игорь. Или Егор. Ладно, не так это важно. Короче, проводи меня до дома. Мне остаться уже не разрешат, а ты, думаю, сможешь договориться.

— Хорошо, — кивнул я. Это и так входило в мои планы, так или иначе ведь нужно искать контакт с другими выжившими.

— И еще кое-что пообещай, — она посмотрела мне прямо в глаза, поморщилась, а потом все-таки сказала. — Пообещай, что позаботишься о моей Наташе. Это дочка.

Да уж. Такого я не ожидал. Она ведь не одна выживала все это время, а тут вместо того чтобы у своих товарищей помощи попросить, обращается к совершенно незнакомому человеку. Который еще и признался, что не помнит ничего из своего прошлого. А вдруг я — военный преступник? Кто знает.

— Ты серьезно? — спросил я. — Просишь меня об этом, а не тех, с кем живешь. Ты меня вообще не знаешь.

— Они уже показали, чего стоят, — ответила она. — У дочки температура сорок уже третий день, ей нужны антибиотики. Если я их не принесу, то умрет со дня на день. И все это знали, но никто за мной не пошел. Так что, да. Сама я уже о ней не позабочусь, а вот ты, солдат, или Сергей, как там тебя зовут. Ты сможешь.