Тень на краю империи (СИ) - Бадевский Ян

— О, не сомневаюсь. То же самое говорил предшественник Максима Венедиктовича. Мир праху его. Это я о старом герцоге, если что.

Двойственность реплики не укрылась от пожилого аристократа.

— Вы очень самонадеянны для столь юного аристократа, господин Иванов. Имея шаткое положение в обществе, малочисленную гвардию и герб в первом поколении, стоило бы осмотрительнее выбирать врагов.

— Зато мой Род не сокращается с такой скоростью, как ваш, Самуил Владимирович. Тенденции не в вашу пользу, как думаете?

— Время покажет, — процедил Раевский. — Но я вас предупредил. Продолжите в том же духе — и узнаете, что такое банкротство. Еще приползёте на коленях, чтобы прощение вымаливать.

— Самуил Владимирович, посмотрите в окно.

Пауза.

— И что там? — осторожно поинтересовался собеседник.

— Вы видите на приусадебном участке ползающего меня?

На сей раз пауза продлилась больше десяти ударов сердца.

— Не видите, — констатировал я. — Но оглядывайтесь почаще. Однажды вместо столбов под землю уйдёт ваш дом.

Ответить Раевский не успел — я положил трубку.

Разговор показался мне абсолютно бессмысленным с точки зрения военного искусства. Можешь победить — наноси удар первым и побеждай. Не можешь — копи силы и побеждай, но чуть позже. Либо ищи альтернативные пути, которые позволят достичь желаемого. Но безосновательно угрожать своему противнику… при этом даже не являясь главой Рода… Я был гораздо лучшего мнения о представителях современного дворянства.

Гамовы не звонили.

Константин Альбранд и эта черноволосая фурия Гессер-Гамова… Они меня тревожили в большей степени, чем Раевский. От этих противников можно ожидать любых неприятностей. Эти не предупреждают, но всегда что-то планируют.

— Допрыгался, — в дверях кабинета появилась Джан.

— А ты всё никак не научишься стучать? — улыбнулся я. И тут же, глядя на погрустневшее лицо девушки, исправился: — Шучу, солнышко. Тебе я всегда рад.

Набежавшая тень тут же рассеялась.

В руках морфистка держала конверт.

И мне этот конверт сразу не понравился. То ли по причине ярко выраженной официальности, то ли из-за наличия эмблемы инквизиции.

— Что это? — я с неприязнью покосился на письмо. — Господа в рясах решили выразить нам своё восхищение и что-нибудь подарить?

Девушка протянула конверт:

— Сам посмотри.

Конверт оказался запечатанным. Вот вам и легендарное женское любопытство! Я сделал гербовую бумагу проницаемой и без помощи ножа извлёк послание, которое мне отправили святоши.

Меня вызывали для дачи показаний в Московскую консисторию.

Всё.

Ни оснований, ни обвинений, ни каких-либо фактов для анализа. Подписано предстоятелем консистории отцом Тихомиром.

— Ехать нельзя, — уверенно заявила Джан, заглядывая мне через плечо.

Я это и сам понимал.

Но игнорировать подобные бумажки — тоже не вариант. Сегодня ты не явился для объяснений, а завтра на усадьбу обрушилась толпа людей в чёрном.

В документе указывалось, что у меня есть неделя.

— Хм, — я покрутил бумажку в руках.

Уверен, тут не обошлось без отца Иеронима.

— Что будешь делать? — с тревогой поинтересовалась Джан.

— Думать.

Первым делом я связался с Администратором, изложил суть проблемы и запросил консультацию с отцом Симеоном. Поговорить удалось ночью, в специально созданном конструкте. Джан сотворила точную копию приёмной инквизиторов в Туровской консистории. Шутку я оценил.

— А я предупреждал, — заявил Симеон, выглядывая в окно. — Ты в разработке. Они уже не отцепятся, шестерёнки завертелись. Ты хоть понимаешь, что наворотил в Стамбуле?

— У меня не было выбора.

— Всегда есть выбор, — глубокомысленно изрёк азиатский святоша. — Они терпеливо накапливают и систематизируют факты, пропускают через разные инстанции, передают всё более крутым дознатчикам. Инквизиторы никуда не спешат, но везде успевают. Слышал такое выражение?

— Я хочу знать, что у них на меня есть.

— Много чего, — буркнул Симеон, поворачиваясь ко мне лицом. — Финляндия, Расширитель, убийство одного из наших в Стамбуле, исчезновение важных следственных материалов, взлом Тайной Сети. Доказать ничего не могут, но все эти события так или иначе связаны с тобой.

— Они не могут обвинять людей бездоказательно.

— Поэтому тебя и пригласили в Москву.

— У них есть алгоритм для подобных ситуаций?

— Есть. Экзекутор за тебя не может взяться, это противозаконно. Но кто мешает провернуть всё неформально? Ты не телепат, вряд ли сможешь защититься от спеца третьего ранга. Я уж молчу про то, что у наших куча артефакторики на все случаи жизни. Пробиваются даже блоки, выставленные с помощью спецсредств. Обручи там разные, браслеты, обереги. Это всё детские игрушки по сравнению с арсеналом Супремы.

— Удалённое прикрытие?

— Не поможет, — покачал головой Симеон. — Все консистории оборудованы многоуровневыми системами, позволяющими перекрывать внешнее ментальное воздействие.

— Ты можешь выкрасть моё дело?

— Нет. И тебе не советую. Выводы из истории со Стамбулом сделаны, не сомневайся. Уровень допуска к информации о бароне Иванове повышен, появились дополнительные линии авторизации.

— Что будет, если не явлюсь?

— Тебя приведут.

Я лихорадочно просчитывал варианты.

Куда ни кинь — всюду клин.

— Последний вопрос. Известен дознатчик, к которому меня вызвали? И причастен ли к этому отец Иероним?

— Насколько мне известно, отец Иероним сейчас находится в Фазисе. Он в комиссии по открытию новой консистории, так что у него и без тебя забот хватает, — усмехнулся Симеон. — Сейчас оцениваются перспективы опорного пункта на Чёрном море.

— Что? — у меня глаза на лоб полезли. — Консистория — здесь?

— А чему ты удивляешься. Есть план, мы уже не первое десятилетие расширяемся. В империи, если хочешь знать, нехилый прирост населения. Супрема рассчитывает в обозримом будущем охватить все ключевые мегаполисы.

Раньше консистория была только в Турове, потом добавились представительства зла в Никополе и Москве. Даже Неваполис упыри пока обходили стороной. А тут — Фазис. Враги под самым боком.

— Даже не думай, — предупредил Симеон.

— Ты о чём?

— Сам знаешь. Не лезь в эти сферы, целее будешь.

Имя дознатчика я всё же получил.

Отец Донат.

Интересно, а небольшой (или внушительный) донат избавит меня от неприятного общения? Я слышал, некоторые вопросы в консисториях можно уладить подобным образом.

Благополучно проспав до самого утра, я отправился на пробежку.

Осенью природа Кавказа не менее прекрасна, чем летом или весной. Большинство растений продолжают оставаться зелёными, лютая августовская жара спадает. Кое-где осыпаются первые листья. Но так, по мелочи.

Шум ветра наводит на философские размышления.

А главное — озеро.

Лёгкая рябь, умиротворение…

То ли я хорошо выспался, то ли сумел выбросить из головы все посторонние мысли, но под конец пробежки нарисовалась идея. Нестандартная, совершенно безумная, но я за неё уцепился.

Идея прельщала своей элегантностью.

Чем дольше я всё это обдумывал, тем больше понимал, что такого от меня гарантированно не ждут.

За завтраком я поинтересовался у Джан:

— Слушай, а насколько защищены во сне обычные дознатчики? Вы с Яриком сумели вытащить из головы того типа коды доступа к Тайной Сети. Как насчёт внедрить что-нибудь весёленькое?

У Джан чуть не выпала вилка из пальцев.

— Внедрить?

Федя бросил Кефиру кусочек сардельки, и тот поймал лакомство на лету.

— Пусть отец Донат уснёт, — я неопределённо махнул рукой, — и увидит добрый сон. Затем он проснётся в уверенности, что накануне я с ним побеседовал и ответил на все его вопросы. И эти ответы удовлетворили консисторию.

— Ты издеваешься, — не поверила своим ушам морфистка.

— Нет. Ты уже проделывала похожие штуки. В самом начале нашего знакомства, помнишь? Сейчас всё сложнее, но у нас в гвардии есть боевой морфист. Распределите обязанности, проведите скоординированную атаку.