– Что тебе от меня нужно? – спросил Кирин, пропустив мимо ушей приглашение.
– Прямо сейчас я хочу, чтобы ты позавтракал. – Дарзин указал на пустой стул. – Я рад, что тебе стало лучше. Я боялся, что мы тебя потеряем.
– Тогда, возможно, не стоило подсылать ко мне убийц.
Дарзин рассмеялся и съел маленький помидор.
– Что ты сделал с Олой?
Принц вздохнул и откинулся на спинку стула. Сейчас он казался задумчивым.
– Ты уже несколько лет должен был учиться, и тебе предстоит наверстывать упущенное. И прежде всего ты должен запомнить, что задавать подобные вопросы нельзя. Они позволяют другим людям понять, кто тебе дорог. А это дает преимущество тем, кто готов использовать против тебя тех, кого ты любишь.
– И поэтому ты убил моего отца?
– Он – не твой отец, – поправил Кирина Дарзин.
– Он – единственный отец, который у меня был, а ты приказал его убить.
– Это была ошибка. – Дарзин пожал плечами, словно речь шла о погрешности в бухгалтерских отчетах.
– Ошибка? Твой безумный убийца перерезал ему глотку, но, по-твоему, это просто ошибка?
– Безусловно. Это страшная ошибка. Если бы я знал, кто ты, то посадил бы его в подземелье, как заложника. Он бы мне пригодился. Я даже убеждал жрецов Таэны, чтобы они вернули его, но в его часах, наверное, совсем не осталось песка. Жрецы сказали, что настал его черед.
– А девушка? – спросил Кирин.
– Девушка? – удивился Дарзин.
– Девушка, которую убили вместе с ним? Ее время тоже настало?
– Да, боюсь, что так, – без запинки ответил Дарзин.
Кирин понимал, что это ложь. Дарзину плевать на мертвую рабыню. Он не просил ее вернуть. Он даже не стал выяснять, что с ней.
Пока Кирин закипал от ярости, Дарзин налил себе кофе, добавил в чашку кокосового молока и перемешал.
– Жаль, что так вышло. Оказывается, у меня было очень много вопросов к ним обоим. С Олой Натерой, когда мы ее выследим, мне тоже будет о чем поговорить.
– Но… – Кирин посмотрел по сторонам и понял, что ни один из слуг их не слышит. – Ваш человек сказал, что он ее убьет.
Дарзин покачал головой.
– Поднявшийся переполох встревожил Олу, и она сбежала. – Дарзин улыбнулся. – Но это к лучшему, ведь иногда мои слуги проявляют чрезмерное усердие, а мне ведь нужны ответы. Я хочу знать, какую роль сыграл в этой истории Сурдье и кто ему платил. Наверняка ему кто-то платил. Про Олу я, кажется, все прекрасно знаю: она много лет была одной из любимых рабынь моего отца, и до того, как выкупиться на свободу, поддерживала близкие отношения с твоей матерью. Я легко могу себе представить, что после побега Лили первым делом попыталась бы спрятаться у Олы. Хоть это и было бы глупо.
– Лили?
– Хм… да, Лили. Твоя мать – Лирилин. Удивительная женщина. Я сильно ее любил.
Воздух застыл в легких Кирина. Он покачал головой.
– Нет. Ни за что. Ни хрена! Только не ты! Кто угодно, только не ты!
– Повежливее, сынок.
– Ты мне не отец.
– Напротив, – сказал Дарзин, – я очень даже твой отец. Знаешь, я не принимаю твои слова на свой счет. Мне, если честно, тоже не нравится мой отец, а ненависть Терина к своему отцу можно описать только словом «легендарная». Так что ты просто продолжаешь семейную традицию.
– Это бред!
– Да, наверное, все это стало для тебя настоящим потрясением. Тебе стоит что-нибудь съесть. Разве ты не голоден?
Кирин со злобой уставился на него. На него накатила слабость, и он понял, что умирает от голода. Он посмотрел на еду на столе. Прежде всего, бифштекс. Крошечные помидоры в соусе из трав и специй, слоеные пирожки с кусочками мяса и белого сыра. Лепешка, намазанная какой-то незнакомой густой пастой. Он уставился на пищу и старался не замечать то, что у него потекли слюнки.
– Давай, поешь, – подбодрил его Дарзин. Заметив взгляд Кирина, он раздраженно вздохнул. – Если бы я хотел тебя убить, то в моем распоряжении было пять дней, пока ты выздоравливал. Вот… – Дарзин оторвал кусок лепешки и, преувеличенно жестикулируя, отведал каждое блюдо. Затем он глотнул воды из каждого хрустального кубка и запил все это кофе. – Вот так. Если все это отравлено, то мы оба умрем. Ешь.
Кирин сел за стол и быстро поел, не думая о приличиях. Вкус у еды был восхитительный.
Поглощая пищу, Кирин наблюдал за Дарзином, словно за змеей, которая укусит, если отвернуться от нее хоть на секунду.
Когда Кирин понял, что в животе у него уже не осталось места, он оттолкнул от себя поднос и поставил локти на стол. Пробуя пальцем лезвие острого столового ножа, он посмотрел на Дарзина.
– Кирин, я расскажу тебе одну историю, – начал наследник дома де Монов.
Кирин нахмурился.
Дарзин взглянул на Кирина, понял, что его выражение лица не изменится, и со вздохом продолжил:
– Когда я был еще мальчиком, я влюбился в Лирилин, рабыню моего двоюродного деда Педрона. Она была прекрасна. Забавляться с рабами не запрещено, даже напротив, но она была не моей рабыней. Я зашел слишком далеко. Но в то время в стране царил хаос, и я решил, что все либо ничего не заметят, либо закроют глаза на мои действия – ведь, в конце концов, у моего отца не было никаких шансов унаследовать титул. Но Терину, к несчастью для меня, удалось стать Верховным лордом, а я внезапно оказался лордом-наследником. Мой отец подумал, что Лирилин – позор для нашей семьи, и решил устранить пятно с нашей репутации. В таких делах Лирилин была чуть сообразительнее, чем я, и поняла, что ее жизнь в опасности.
Умолкнув, Дарзин налил себе еще кофе и добавил в чашку кокосового молока.
– И что было дальше? – наконец спросил Кирин, не в силах совладать с гнетущим чувством, которое усиливалось внутри него.
– Она сбежала, – объяснил Дарзин. – И только потом узнала, что беременна. Лирилин вышла на связь со мной, но, когда я ее разыскал, было уже поздно. Ее задушили в парке у Арены в тот день, когда император Санд взошел на трон. Младенца не нашли. Это произошло пятнадцать лет назад. Тебе же пятнадцать, так?
– Это невозможно…
– Кирин, я полагал, что у Лирилин был выкидыш. Но она носила мой подарок, знак моей любви – особенное ожерелье работы ванэ. Ожерелье высоко ценилось, потому что оно в цветах нашего дома: синий камень в золотой оправе. Когда мы с тобой встретились в доме Корена, мне казалось, что ты – просто «бархатный» мальчик, который заплатил жрецам Калесс, чтобы они изменили цвет твоих глаз. Но когда я нашел тебя в том борделе и увидел ожерелье, то понял, что ты – сын Лирилин. Сын, которого я потерял.
– Так почему ты не забрал этот проклятый камень и не убил меня?
– Мальчик, это ожерелье – символ моей любви. Ты – мой сын. Ты важен для меня.
– Я тебе не верю.
– Думаю, ты все-таки веришь мне, Кирин. Почему ты не рассказал генералу Миллигресту, что Ксалтората призвал я?
Побледнев, Кирин уставился на него. Он знает.
Дарзин улыбнулся.
– О да, я прекрасно знаю, что именно ты ограбил дом одного торговца в Медном Квартале. Именно поэтому тебе известно, что демона призвал я. Кстати, кто сказал тебе, что дом будет пустовать?
Кирин сглотнул подступившую желчь.
– Мягкобрюх. А как он это выяснил, я не знаю. Он своих агентов не выдавал.
– Хм… – Дарзин нахмурился. – Похоже, кто-то действовал очень небрежно и совершил кучу ошибок. Как жаль, что его убили слишком быстро.
– Это ты его убил…
– Тебя навели на тот же дом, который мы выбрали для проведения нашей милой беседы. Тебе не кажется, что это слишком удачное совпадение?
Кирин невольно фыркнул.
Дарзин ухмыльнулся.
– Вот и я о том же. Кто-то нас с тобой подставил. Интересно, враг или друг?
– Кто знал, что ты собираешься это сделать?
Лорд-наследник нахмурился.
– Именно это я и хотел бы выяснить. Я, конечно, благодарен за то, что меня подтолкнули в правильном направлении, – ведь иначе мы вообще бы тебя не нашли. Но я хотел бы узнать имя своего таинственного благодетеля, прежде чем голосовать за него на Новогоднем балу [64].
