— И что ты ей сказал? — спрашивает у меня Юки, переворачивая очередную страницу «Исследования магии и религии».
— А? — переспрашиваю я, чувствуя, как пески Сахары и схватки боевых химер с германскими големами тают, как развеивается магия Литературного Клуба. Возвращаться в реальность всегда немного больно. И скучно. Я с неохотой стираю пыль и песок Великой Пустыни со лба и поворачиваюсь к Новой Надежде Человечества и председателю нашего клуба.
— Кому я что сказал? — мысли в голове начинают проворачиваться, возвращая меня в реальность. В реальности мы с Юки остались в Клубе вдвоем, близняшки насытились дворцовыми интригами и ушли домой, скоро пора и нам.
— Ты разговаривал с Иошико — говорит Юки, закрывая книгу и складывая руки перед собой, переплетая пальцы. Не хватает только положить подбородок на сплетенные пальцы и грозно сверкнуть глазами — благо очков она не носит.
— Разговаривал — не стал отрицать очевидного я: — она, кстати, привет передает.
— Вот как — Юки встает и растворяет в воздухе свое ледяное кресло: — а она ничего не сказала насчет того, что она за меня подписалась в листке регистрации? Что теперь нас двое в этой ее предвыборной гонке? С каких это пор Темная Императрица у нас за спинами прячется?
— Ну… тут промашка вышла — сознаюсь я: — но она ничего плохого не желала. Честно. Она не хотела тебя обидеть, да тут никто не хочет тебя обидеть. Тебя если обидишь — долго не проживешь. Не от сосульки помрешь, так от пламени.
— Ты мне зубы не заговаривай, Син. — говорит Юки. После этого слияния не только я знаю ее и Акиру как облупленных. Они знают меня — тоже как облупленного. Тут уж ничего не поделаешь, вот они минусы житья в доме со стеклянными стенами… особенно если это не дом, а единое сознание.
— Я же почему сразу не отказалась — говорит Юки: — как меня в учительскую вызвали и листовку эту показали. Потому что думала что ей это зачем-то надо.
— Так ей и надо! Все сняли свои кандидатуры, никто не хочет с ней тягаться на выборах, а тогда выборы не состоятся. — объясняю я. Юки морщится и поднимает руку.
— Погоди — говорит она: — но ведь можно же подойти и поговорить сперва, чего она конспирологические игры устраивает?
— Боится — говорю я первое что приходит в голову: — боится конечно.
— Кого? Меня? — хмурится Юки: — я что — страшная?
— Ооо! — тяну я: — ты даже не представляешь какая! То есть — красивая как женщина, но страшная как враг. Ты — воплощение этой… Немезиды, вот. Ты у нас сама Смерть на ледяных крылах. Нет, ну посуди сама — девчонка с нами на Бартаме была, а ты там оставила по себе впечатление, да еще и с Акирой там устроила … кавардак. Как на тебя по-другому смотреть? Я-то бывает порой вздрагиваю, как сам себя в зеркало увижу… а ведь я частью я-мы был, и то страшновато. А она — снаружи была. Часть ее воспринимает тебя как одноклассницу, а часть — как неведомую хтонь, которой ты по сути и являешься.
— Скорее — частью неведомой хтони, потому что другой частью являешься ты. — говорит Юки, заправляя прядь волос за ухо: — и еще частью — Акира.
— Это не меняет дела. И тем более не может изменить отношения. У меня с Иошико всегда были дружеские отношения…
— Ты с ней спал? — прищуривается Юки: — никак вспомнить не могу… спал или нет?
— Так ли уж важно кто с кем спал? — поднимаю я бровь: — у нас все со всеми спали. Таков путь «Демонов Сумераги-тайчо»! This is the way!
— Don’t think so, но ты продолжай — машет рукой Юки: — оправдывай свою любовницу, эту мелкую дрыгоножку… сперва ты из-за нее Братство захватываешь, а потом …
— Вообще-то это ты из-за нее боевую тройку Братства в порошок растерла — напоминаю я: — это-то я точно помню.
— Да? — удивляется Юки: — точно. Почему-то тогда мне показалось что это хорошая идея.
— Признайся, тебе нравится Иошико — говорю я: — я не буду тебя осуждать. И Акире не скажу. У нас с тобой будет один маленький секрет. Я даже дам вам уединиться — у нас с Читосе еще месяц проживания в пентхаусе «Хилтона», так что квартира в вашем полном распоряжении.
— Она? Мне? Да пффф… — фыркает Юки. Никто, кстати, никогда не видел как Юки фыркает. Научно подтвержденный факт. Мы видели как она материться, как она выходит из себя, как она ведет себя как избалованный подросток и трудный ребенок, но чтобы фыркать… очень даже мило получается. Я умиляюсь.
— То есть она, конечно, ничего девочка — наконец признается она, скрестив руки на груди: — но ей об этом не говори. Я вообще, решила, что я как сестричка Читосе — гетеросексуальна.
— А с Акирой у тебя чего? — спрашиваю я в некотором обалдении. Все же знают, что Юки — это Акира. И наоборот.
— С Акирой это не считается — поясняет мне Юки: — не сбивай меня с толку. Ты мне лучше скажи, чего мне теперь делать? Эти двое — она кивает на пустующие за котецу места Аи и Мико: — уже успели наделать листовок и по школе расклеить. И ересь какую-то там написали.
— Что делать? — я смотрю на книгу у нее в руках. Немейский жрец, ну конечно же.
— Что? — она отслеживает мой взгляд и хмурится.
— Только добытое в борьбе ценится — говорю я: — кроме того есть только один путь сблизить вас как друзей и одноклассников… раз уж ты теперь гетеросексуальна.
— Секс? — неуверенно предлагает Юки: — не то, чтобы я была против, но …
— И это тоже — соглашаюсь я: — но все-таки в первую очередь ключ к вашей дружбе лежит в преемственности Немейских жрецов у священного дерева. Как происходила передача власти у озера Нему?
— В немийском святилище произрастало некое дерево, и с него не могла быть сорвана ни единая ветвь. Лишь беглому рабу, если ему это удастся, позволялось сломать одну из ветвей. В случае удачи ему предоставлялось право сразиться в единоборстве со жрецом и при условии победы занять его место и унаследовать титул Царя Леса — нараспев процитировала «Золотую Ветвь» Юки: — ты предлагаешь мне убить ее, или все-таки ей убить меня? Я понимаю, что ты можешь и вернуть нас к жизни из клинической смерти, но это как-то радикально для школьных разборок, не считаешь?
— Не, это ж символизм, как и все в этой книге. Эта книга вообще не об смыслах и сути, эта книга целиком о символах. — говорю я: — тебе нужно только участвовать в этой гонке без поддавков, серьезно, использовав все свои ресурсы. И проиграть.
— И проиграть? — она поднимает бровь: — то есть я, использую все свои ресурсы, борюсь изо всех сил и — проиграю?
— Именно! — поднимаю палец я: — только так и никак иначе!
— Ты уверен, что я проиграю? — бровь Юки не собирается опускаться и я понимаю эту бровь. Эта бровь повидывала всякого. Эта бровь видела и Славный Поход и Войну с Алой Империей и убийство дракона (чем бы это на самом деле ни было) и многое другое. Эта бровь полагает что если Юки использует все свои ресурсы, то проиграть не может по определению, даже если ей руки за спиной связать и на голову мешок надеть. И именно это и есть проблема. Если Иошико не сможет ее победить честно, без поддавков — то она утратит веру в себя и никогда уже не сможет относиться к Юки как к равной. Если так случится — то так тому и быть. Но я все же хочу, чтобы в нашей семье как можно дольше сохранились доверительные отношения… дать шанс Иошико возвыситься, получить свою настоящую победу. Без риска лежать с оторванной головой, что радует.
— Не уверен — честно признаюсь я: — но я сделаю что могу. Буду помогать Иошико.
— Без поддавков? — наклоняет голову Юки и в ее глазах я вижу какой-то нехороший блеск. Вообще Юки — девушка серьёзная, но иногда на нее накатывает… как на Акиру во время хорошей пьянки. И этот вот блеск в глазах ничего хорошего не сулит. Острые ощущения — это да, но ничего хорошего.
— Без поддавков — вздыхаю я: — самому не хочется, но надо чтобы все всерьез. Иначе она сама не будет в себя верить. Она должна победить честно, а ты должна проиграть честно.
— Вот как. — Юки выпрямляется и становится словно бы выше ростом… ах, да, она снова парит в воздухе. Ледышки прямо под подошвами ее туфлей. Хитрый трюк.
