Чертова дура! — думает Хикэру, разве так можно? Поэтому все вокруг тебя и используют! Ты — просто пустая оболочка, кукла, ты до сих пор не понимаешь, что делают с тобой на этих «фотосессиях»? Ты слишком наивная, слишком доверчивая и слишком мягкотелая. Так тебе и надо — я просто должна была забрать у тебя тело, раз уж ты не не боролась за него! Даже животные борются за свою жизнь, дура! Я — старая женщина, я видела, что происходит с такими как ты, они все лежат на обочине жизни, это эволюция, выживает сильнейший, умнейший, самый коварный, тот, кто первым ударит в спину, тот, у кого нет привязанностей, тот, кто в состоянии забрать сапоги упавшего товарища и последние картофелины из его рациона. Такова жизнь.
И тебе хочется, жить такой жизнью? — думает она и мотает головой. Это — не ее мысли. Это мысли юной и категоричной, избалованной принцессы, которая не понимает, где она живет, которая привыкла уступать, которая боится конфликта. Я — Хикэру Митсуи! Я — никогда не отступала! Никогда не боялась! Всегда побеждала! Все, кто встанут на моем Пути как препятствие — будут сокрушены! Никто не смеет связываться с Митсуи! Я — убью их всех… и мне будет скучно? Одной? Если уж я такая могущественная, разве не следует изменить эту жизнь, Хикэру-доно? Если ты уже настолько сильна и ничего не боишься и всех можешь победить — разве не стоит бросить вызов и этой глупой, жестокой и безжалостной жизни и сделать ее не такой? Хотя бы для будущих поколений? Ведь ты не боишься, да, Хикэру-доно?
Нет, думает она, это снова ты, Хината-чан? Это снова твои мысли, да? Не выйдет у тебя ничего, это не «мягкая сила», это — мягкотелость, а я не могу позволить себе мягкотелость… потому что… боюсь? Но если я в самом деле — бессмертная и почти всемогущая, то чего же я боюсь? Почему мне так страшно быть мягкой? Наверное, и в самом деле следует дать отпуск Чиеко, она в последнее время совсем бледненькая стала… и котенка покормить. И, наверное, позвонить Сину, в конце концов он же мой муж, а хорошая жена должна…
— Аррргх! — рычит Хикэру-доно и вцепляется в свои волосы руками: — это вот точно не мои мысли!
— Хикэру-доно, вы так себе прическу испортите! — всплескивает руками Чиеко: — что вы делаете!
— Отвали, дура! — рычит Хикэру: — тоже еще одна нашлась тут! Посоветуй мне еще!
— Простите, Хикэру-доно — кивает головой Чиеко и достает откуда-то ее любимую темно-коричневую расческу из черепахового панциря: — сейчас я вам поправлю все.
— Ой, да отстань ты от меня… — выдыхает Хикэру, но не сопротивляется, позволяя Чиеко заняться ее волосами. В самом деле, думает она, может это и мои мысли. Чиеко и правда в отпуск пора, котенку надо кушать что-то, а Сину она позвонит… хотя бы затем, чтобы стереть улыбку превосходства с лица этой… ледяной стервы и ее огненной подружки. У них там только одна воспитанная девочка есть… вот с ней было бы неплохо подружиться. Они даже могли бы вместе набег сделать — пока еще Император не очнулся и эдиктов, запрещающих не наклепал — на остатки разгромленных кланов. Она точно знает где у них остались убежища и тайные склады. Внезапная атака вместе с Читосе-сан, звучит привлекательно, нэ? Видела она как эта Читосе двигается, такие вот движения ставят, так ходят или мастера боевых искусств, которые потратили годы на совершенствование своего мастерства, или горные егери, бойцы спецподразделений, которые прошли так называемую «горную подготовку». Они не глядят, куда ступают, их ноги словно обладают своим собственным разумом, выбирая путь.
А потом — после казни потомков змееголовых — они могли бы пройтись вместе по магазинам — в компании старшей жены ее любимого мужа. И кстати, поспрашивать у нее, как делать «это», потому что у Синдзи-сана есть свои предпочтения… и купить парочку миленьких комплектов — кошачьи ушки, например…
— Никаких ушек! — кричит Хикэру-доно вслух: — ты совсем уже обнаглела, а? Никаких ушек! Ничего милого вообще! Будешь так делать — я прекращу мармелад есть! Я знаю как ты его любишь! — она тяжело дышит, сжимая кулаки. Чиеко отшатывается от нее с черепаховым гребнем в руках.
— Хикэру-доно — говорит она: — вы опять всю прическу испортили! Не шевелитесь пожалуйста… и насчет мармелада — отменить заказ?
— Заказ? — хмурится Хикэру: — что еще за заказ?
— Ваш обычный — мармелад и прочие сладости от бельгийской фирмы — поясняет Чиеко: — если вы вдруг решите изменить обычным привычкам…
— И как у нее диабета не было и не слиплось ничего — ворчит Хикэру, откидываясь на сиденье и глядя в окно лимузина как мимо проносятся улицы вечернего города: — разве можно столько сладостей есть. В мое время если головка сахара была в семье — уже за счастье считалось. А мочи тогда даже и не сладкие были…
— Владелица вашего нового тела была жуткая сладкоежка — кивает Чиеко: — вам придется некоторое время вырабатывать новые пищевые привычки.
— Она еще и трусиха страшная была. — Хикэру вздыхает: — и никогда людям «нет» не говорила. Тряпочка.
— Полагаю это в силу особенностей ее характера — Чиеко заканчивает с ее волосами и убирает гребень: — все ее прежние знакомые были сильно удивлены вашим поведением. Они не ожидали такого от «нашей Хинаты-чан».
— Уроды — ворчит Хикэру: — если бы не я у девчонки уже в этом году сердце отказало бы. Разве можно все на одного подростка навешивать? Ты знаешь, что они с ней на этих своих «фотосессиях» вытворяли под видом «съемок»?
— А… вот почему вы менеджеру коленом в пах — понимающе протянула Чиеко: — а что мне не сказали? Или вон — Читосе-сан. Слышала я, она такие вещи терпеть не может, у нее пунктик.
— Да не — машет рукой Хикэру: — там они границу, конечно, перешли, но не насиловали же ее. Так… снимали далеко за гранью дозволенного, камеры в раздевалке установили, да предлагали ей мастурбировать на камеру.
— А она?
— Вот как ты думаешь, Чиеко? Она ж слова «нет» совсем не знала. Вообще удивительно как она до сих пор не беременна. Так что формально вроде она сама на все соглашалась, а фактически конечно — издевательство какое-то. Я и сама им здесь жизнь устрою… несладкую. Читосе-сан в таких вот случаях звать — она же придет и всем головы прострелит…
— Удивительно! — улыбается Чиеко: — переселение в это тело сделало вас добрее, Хикэру-доно! Раньше вы бы…
— А это была бы легкая смерть — продолжает Хикэру, мечтательно улыбаясь: — в то время как я устрою им такую жизнь, что они сами и повесятся… я лишу их работы, репутации, выброшу на улицу и прослежу чтобы никто их не нанял… я буду платить ресторанчику на набережной, чтобы подкармливали их остатками сладкой и острой пищи а по ночам запускать к ним в картонные коробки под мостом муравьев… что ты говорила? — она поворачивается к Чиеко. Та покачивает головой.
— Ничего, Хикэру-доно. Совершенно ничего.
— Ну и отлично. Моя новая семья в курсе, что я еду?
— Конечно, Хикэру-доно. Юки-сан просила о встрече.
— Чего этой ледяной девчонке нужно? — хмурится Хикэру.
— Она не сказала, но я все уже узнала — улыбается Чиеко: — она хочет попросить вас поддержать ее кандидатуру на выборах президента школы. Прийти в школу и раздать автографы, показать, что поддерживаете ее.
— Выборы президента школы… с ума сойти. Скоро мы будем участвовать в выборах самого ответственного малыша в ясельной группе детского сада. Куда катится мир… — закатывает глаза Хикэру: — хотя мысль довольно милая. Конечно, я буду участвовать… и это целиком мой выбор! Вовсе не потому, что я не могу «нет» сказать!
— Конечно, Хикэру-доно — кивает Чиеко: — исключительно ваш.
— И это… бельгийские сладости не отменяй. На всякий случай. — добавляет Хикэру-Хината: — что может произойти от нескольких сладостей?
— Абсолютно ничего! — снова кивает Чиеко: — вы как всегда правы!
— Ты со мной соглашаешься, потому что я права или ты просто головой киваешь? — подозрительно спрашивает Хикэру, прищуриваясь: — нэ?
— Я с вами соглашаюсь, потому что вы правы, Хикэру-доно!
