Последнее помещение оказалось тупиковым и представляло собой овальный колодец с полом, выложенный грубыми каменными плитами. В неровном фиолетовом свете, исходившем из непонятного источника, стены казались бесконечными и терялись в чернильной тьме недостижимого потолка. Если тот вообще имел место, а не упирался прямиком в космос. Как Бездна в Нионанде, только наоборот.
Пространство здесь явно не принадлежало текущей эпохе. Распложенные друг над другом аккуратные цилиндрические балкончики, каким-то чудом сохранившие местами стекла, намекали на восьмой или девятый век прошлого тысячелетия. Даже в своей предыдущей жизни я видел такие лишь на картинках, а тут, поди ж ты, даже потрогать можно при желании. Интересно, скрывается ли за каждым из них квартира, или то лишь фасады, перенесенные сюда Катаклизмом?
Впрочем, если бы там находилось что-либо интересное, чертовы эльфы это бы уже давно прикарманили.
Однако, кое-что любопытное я все-таки обнаружил. Череду ниш, явно вырубленных в камне значительно позже, и смотревшихся на поверхности стен уродливыми оспинами.
В некоторых даже что-то лежало.
Подойдя к первому углублению, я увидел в нем небольшую лопату, какой было бы удобно разгребать пустую горную породу во время работ в шахте. Уж в чем-в чем, а в это я разбирался не понаслышке.
Инструмент выглядел старым и обшарпанным, и на первый взгляд казался обычным инвентарем, но, приглядевшись, я понял, что это не так. Под определенным углом тот переливался семью цветами радуги, словно бензиновая пленка на луже, и от него во все стороны отходили некие иллюзорные нити. Они постоянно колыхались в воздухе, будто ища что-то, но так и не находя.
Я взял лопату в руки, и меня сразу захлестнула волна звуков и образов. Звонкие удары кузнечного молота, манящий шелест лопающихся пузырьков пивной пены, задорный перестук кирок в забое, тягучий мотив застольной песни…
Только пели ее на ненавистном моему слуху дварфийском!
— Так вот ты какой, Краеугольный Камень. — произнес я, чувствуя, как невольно сходятся к переносице брови. — Совсем даже и не камень, выходит. Никогда бы не подумал…
Не испытывая и тени сомнения, я с помощью Хватки нежити одолжил у Мугзанга сил и в фиолетово-зеленой вспышке сломал священную реликвию бородатых ублюдков!
Горестно звякнув, искореженный инструмент упал пол, пару раз качнулся из стороны в сторону и медленно растаял, словно туман по утру. Даже следа от него не осталось.
Наконец мне удалось собственными руками повлиять на судьбу Земли и ее обитателей! Теперь, даже если ничего не делать, то раса дварфов начнет постепенно вырождаться, пока полностью не исчезнет с лица планеты. Так же как клиоты, чей лидер по прошествии лет не сумел доковылять до ступени Разделения и теперь служил мне безвольной нежитью.
Я повторял сотни раз и повторю вновь — нелюдям не место в моем мире! В кои-то веки я подтвердил свои слова действием. И останавливаться на достигнутом я не собирался!
Не мешкая, я перешел к следующей нише, в которой обнаружил небольшой костяной топорик с разукрашенным многочисленными узорами топорищем. От него исходила аура знойной степи, которую, поднимая пыль, топчут сотни босых ног; слышались крики успешной охоты и кровавых дуэлей; доносился рев созывающего на битву рога; достигали ушей визги шамана, бьющего в бубен под треск говорливого костра.
Краеугольный Камень Орков.
Сотни лет эльфы хранили его, используя зеленокожих громил, как своих слуг. Но настало время и им познакомиться с забвением!
С сухим треском топор переломился пополам и исчез, оставив после себя лишь воспоминание и размытый, очерченный пылью силуэт.
— За тебя, сестренка. — тихо прошептал я, отряхивая руки, будто испачкался в чем-то гадком. — За Лану, Клена, Милу и всех остальных, чьи судьбы навсегда искорежены чертовыми ублюдками.
Это была месть. И я только начал входить во вкус.
Решительным шагом я направился к очередной нише, но там меня ждало разочарование. Она оказалась пуста. Как и следующая. И та, что за ней. Да и все остальные тоже. Но где же…
— Не это ищешь? — раздался у меня за спиной насмешливый голос, говоривший на эльфийском.
Резко развернувшись, я увидел перед собой типичного представителя днинноухой расы. Высокого, стройного, светловолосого. Одетого в скроенный по фигуре камзол с белоснежным кружевным воротником и в вышитую золотом фиолетовую накидку. Украшений он практически не носил, за исключением разве что пары колец. Но на высоких ступенях я не встречал пока никого, кто таскал бы свои вещи в рюкзаке или карманах.
— Или, может, вот это? — продолжал тем временем эльф, не сводя с меня надменного взгляда.
На одной его ладони лежала вырезанная из дерева флейта, являвшаяся Краеугольным Камнем их расы, а на другой… Вот уж не думал, что еще раз увижу часы с интеллектуальным помощником, почти повсеместно пришедшие на смену смартфонам к началу двадцать второго века. Они, конечно, уже давно вышли из строя, но при этом продолжали оставаться нашей главной реликвией (как символично), от которой ко мне тянулась одна единственная нить.
Так значит я и правда при смерти сохранил связь с нашим Краеугольным Камнем. Что и давало мне существенные преференции вроде возможности эволюции.
Но в тот самый миг, когда я начал обдумывать способ вернуть величайшую ценность людской расы, на ладони эльфа расцвел огненный цветок, дотла спаливший часы вместе с ремешком и надеждами миллионов жителей планеты.
Глава 11
Не успело пламя опасть, как я ощутил небывалое чувство потери. Будто у меня забрали не просто что-то неимоверно ценное, а выдернули часть моей сущности. Как если бы у меня груди всю жизнь билось два сердца, а теперь осталось только одно, и оно едва справлялось со свалившейся на него нагрузкой.
Дыхание перехватило, перед глазами все поплыло, я пошатнулся и едва не упал, но все же не доставил такого удовольствия ухмыляющемуся ублюдку и сумел устоять на ногах.
С неприкрытой ненавистью я смотрел на эльфийского князя, уничтожившего наш Краеугольный Камень. А в том, что это именно монарх ушастых нелюдей и правитель нескольких регионов, я не сомневался. Иначе как бы он оказался в самом важном помещении дворца?
А как, кстати, он тут оказался?
Ведь и возле проделанного мной входа, и в арсенале, и в сокровищнице я оставлял приведений, которые должны были предупредить меня, если кто-то пройдет мимо. Я бы еще понял, если бы их нейтрализовали, но они продолжали висеть в воздухе, исправно выполняя полученный приказ.
Получается, эльф всегда был здесь?
Но тут же даже спрятаться негде. Я не мог его не заметить!
Как бы ни мучили меня эти вопросы, задавать их я, конечно, не стал. Ответа все равно не получу и лишь выставлю себя идиотом. Придется, похоже, остаться в неведении.
— Давно хотел это сделать. — продолжал бахвалиться эльф, спрятав деревянную флейту в кольцо. — Сперва отец не давал, затем старейшины. Хрычи только и твердили, что так мы останемся без рабов. Ну и где они теперь? — он вытер об камень подошву сапога. На полу остался след от золы, густо замешанной с кровью. — Их убил Некромант-Освободитель! Вот ведь трагедия, правда? Но за это я, Фингалинор, Рожденный Из Пламени, его покарал и восстановил справедливость! Как и положено истинному правителю.
Так вот почему в замке нет ни души. Он специально все подстроил и воспользовался случаем, чтобы упрочить свою власть. А затем свалить на меня любые беды начиная с разрушенного города и заканчивая пылью в чулане прислуги.
Как же это… мелко.
— Дерьмо ты, а не правитель. — буркнул я на людском.
— Что ты там пролаял, пес? — царственно приподнял одну бровь князь. — Говори на нормальном языке!
Ну конечно он еще и нашего не знает. Зачем учить язык рабов? Я на таких в Нионанде насмотрелся — до конца жизни хватит. Типичный представитель «высшей расы».
— Для тебя я Бич Нелюдей, тварь ушастая. — бросил я, перейдя на понятную ему речь. — Запомни это перед смертью.
