— Иди в жопу, — не вставая ответил я. — Смысла нет: ты жульничаешь.
— Хм, ты про свой последний удар?
— Про него. Я должен был…
— Приду-у-урок, — насмешливо протянул теневой. — Смотри: твоя убогая ручёнка, — на этих словах в воздухе из тени соткался полупрозрачный макет руки человека. — Клинок, — продолжил он, и названное появилось. — Удар, — озвучил он. — Видишь?
— Связки, нервы… Даже не знал, что такое…
— Потому что убогая, ограниченная форма жизни, которую разумной-то назвать невозможно! НАСТОЛЬКО не знать своего тела — это просто смешно! — рассмеялся теневой.
— Отменное чувство юмора, — покивал я, поднимаясь. — А насчёт отсталости — мы редко применяем клинки.
— Я и говорю — недоразвитые. Впрочем… снизойду. Представь привычное тебе оружие.
— И оно появится?
— Зрю разума проблеск в простейшем сём, — напевно ответил теневой.
— Любое?
— То, что ты когда бы то ни было держал в руках.
— А если создал?
— Ты⁈
— Я. И ты же читаешь мои мысли.
— Издеваешься⁈ — вскинулся теневой, не имея глаз, но ощущение их вытаращенности было почти физическим. — Лезть в помойку твоего отсутствия разума⁈
— Ну тогда готовься к сюрпризам, — хмыкнул я.
— Всегда готов, ученик, — отсалютовал шпагой со своей жуткой ухмылкой теневой.
А я на миг задумался. Проблема была в чудовищной скорости теневого. И мощное, но тяжёлое и не скорострельное оружие просто не годилось. Я в его возможности увернуться от одиночного выстрела почти не сомневаюсь. ДАЖЕ лучевого оружия — уйдёт с траектории, просто отталкиваясь от анатомии и моих движений.
Так что надо забить пространство снарядами, иначе никак. И я представил лёгкий пулемёт, с ранцевым боепитанием.
— Смотришься как идиот… Впрочем и без этой хрени ты смотришься так же, — произнёс теневой, молнией уходя от потока пуль. — Ну ка… ну совсем же хрень, — издевался он.
А я готовился. И на определённый момент он, даже с его скоростью, просто не успел бы… Он и не успел. Он ОТБИЛ минимум десять, а подозреваю — больше пуль.
— Мнд-а… Печально, кто мне достался в ученики? — задрал он голову.
А я зажал гашетку… И очнулся в начале.
— И как? — поинтересовался я.
— Я даже не стал рассеивать твою проекцию, — хмыкнул теневой.
— Но ты использовал что-то…
— Смотри.
И я увидел своё тело. Мёртвое, с дымящимся стволом пулемёта, зажатого в руках. С… мечом-шпагой, засевшем по гарду в лобной кости!
А после ещё восемьдесят шесть смертей. И я пару раз задел теневое тело… Но это «задел» было столь ничтожно, что говорить смешно. А приготовившись к восемьдесят седьмому разу, я услышал:
— На сегодня всё. Дальнейшее пребывание тебя здесь лишено смысла. Возвращайся через цикл. Или два. Или вообще не возвращайся — мне в общем-то всё равно.
— Есть вопрос.
— Задавай. Возможно — отвечу.
— Насколько я стал эффективнее в бою?
— В… чём? В… гы-гы-гы, ха-ха-ха! — схватился за бока теневой. — В… бою⁈ Каком бою, ученик?
— Зануда. Хорошо, в тренировке, — не стал беситься я.
— Хе-хе… Ну точно — недоразвитый. Не было никакой «тренировки».
— А что это было?
— Я проверял твои реакции, ученик. И «лучше» после этого… Мечтатель, ха-ха-ха!
— Рад, что тебя повеселил. До встречи.
— Погоди. У меня для тебя есть подарок.
— И какой же?
— Совет. Если тебе придётся биться на клинках — сдавайся или беги. Цени.
— Ценю. У меня для тебя тоже есть подарок.
— Хм?
А я напрягся, транслируя ментализмом… совсем не то, что я представлял. То, что он «не читает мысли» я готов принять. Но намерения… Читает, морда теневая. И транслировал я благожелательность и прочие глупости. Так что к моменту, когда я начал приходить в себя, под ноги теневому полетела взведённая граната.
— Интересно, ему понравился мой подарок? — открыл я глаза на верстаке, снимая шлем. — Ну в целом — небесполезно, — признал я, поднимаясь на ноги…
И падая от острой боли… всего! Зазвенела сирена, в мастерскую стали вбегать люди… А я понял, что со мной. Горе от ума, иначе не скажешь. Стигматы: повреждения плоти, уверенной что она… повреждена. Так я ещё и менталист… В общем, нервы — болели, капилляры — полопались, и вообще тело вело себя так, как будто меня реально убивали почти три сотни раз.
— Марк, что с тобой⁈ — раздалось от Феди.
— Всё нормально. Эскулап, нужны седативы, успокаивающие, противовоспалительные, рассасывающее внутренние гематомы.
— И всё? — прищурился на меня медик.
— И быстро, — ответил скрюченный я с пола.
И пока Эскулап колдовал над моим бренным телом, я прикидывал, как избавится от этой неприятной побочки посещения теневого. И, в принципе, нашёл варианты. Но вот тут я на десять процентов согласен с теневым — на одну десятую придурок. Сам себе нанёс неопасные, но чертовски неприятные травмы.
А через десять минут, в кресле-каталке, я выслушивал у Феди что стряслось.
— И всё это Рукожоп, — задумчиво констатировал я.
— И ты, вообще-то… Ну и я. Совсем этот Зельц псих невменяемый…
— Был, — вдруг вклинилась Икси. — Зельц ликвидирован Глорией четверть часа назад. Так же шесть из восьми лейтенантов Крежа.
— Это она молодец, — оценил я. — А сам Рукожоп, с его «очень красивой девушкой» где? — поинтересовался я, вспомнив наш с ним разговор, проходивший почти две недели субъективного времени назад.
— Летит сюда. Будут через пять минут, — ответил Федя.
— Ладно, пойду… поеду, посмотрю на этого. Рыцаря печальной рукожопости, на белом компьютерном кресле, — хмыкнул я.
— А насчёт войны что скажешь?
— Вроде — справляемся. И клинику можно попробовать прибрать к рукам… Хотя скорее — затрофеить оборудование. И ещё…
— Что?
— Займусь оружием. Точнее техникой. Нужен тяжёлый танк! И не один. А может…
— Понял. Марк, слушай, а может что-то полегче…
— Нет. Надо что-то ультимативное, — вглядывался в золото схем я. — Реально достали, Федь. Рукожоп просто любовался звёздами. А они…
— Грозили отрезать голову, и не принимали откупное.
— И таких придурков — много. Достали они меня, Федь, — покатил я из кабинета.
А вообще с теневым вышло… ГОРАЗДО эффективнее, чем мне казалось. Пока я убивался сотни раз, я неосознанно… напряжённо придумывал методы убийства этого типа. И технику. И воздействия. Часть, конечно, глупость — но часть НЕПРИМЕННО надо проверить. И танк… а то и сухопутный дредноут нужен, заключил я, поднимаясь на крышу.
Глава 15
На крыше Рукожопа встречала буквально «представительная делегация Гаражных». И я — ладно, мне сама субординация велела. Но интересно, похоже, было не только мне. Так что на крыше собрались почти все Гаражные, не участвующие в текущей заварушке.
От Феди до автомехаников Андрея. Разве что Эскулапа не было — этот ветеран медицинских дел давно поставил всем диагноз, и целый Рукожоп его не интересовал. Ну и дежурные, как ни удивительно, дежурили.
А я сидел в кресле-каталке, снабжённый нетипичным аксессуаром, который я находил и забавным и уместным. Дело в том, что преодоления части пути на крышу было довольно затруднительно на каталке.
Ну а стоять… теоретически я мог. А на практике это было чертовски больно, при этом напряжение стигматизированного организма, при, например, блокировке боли ментализмом, могла привести к усугублению стигматов.
То есть на данный момент — это воспаления, микрокровоизлияния и прочее. Но не дав им затянутся, можно покрыться подкожной гематомой полностью. А многодневная смена цвета в мои планы на ближайшую вечность не входила.
