Скомканное пальто валяется на краю кровати. Выглядит довольно плачевно. Хвала Люциферу, что джинсы у меня черные. Кровь на них не так заметна. Я нахожу коробку с последней футболкой «Max Overdrive» моего размера и надеваю ее. Теперь единственное, что я могу накинуть поверх футболки, чтобы спрятать оружие – это полусгоревшую куртку для мотокросса. Правда, я буду выглядеть в ней как городской сумасшедший, но она еще пригодна для ношения. Я без всякого сожаления надрываю подкладку и засовываю внутрь наац. Нож Азазеля я возьму с собой в любом случае, но отныне моим основным оружием станет то, которое позволит удержать нападающих на расстоянии. Ведь я выполз обратно на Землю не для того, чтобы разоряться на новых рубашках.
Мне потребовалась минута, чтобы вспомнить, куда я спрятал деньги Мунинна. Я засунул их внутрь бокс-сета с творческим наследием Вэла Льютона [105], который пострадал от взрыва вместе с задней стеной. Я вытаскиваю изнутри пачку банкнот и бросаю коробку на кровать.
Сунув пальто под мышку, я запираю дверь и тихо выскальзываю через заднюю дверь, чтобы никто из парней меня не заметил.
Аэлита ждет меня в переулке. Она стоит там, как ангел смерти, похожая на строгую библиотекаршу. Я бросаю пальто на асфальт и делаю пару шагов в глубь переулка, чтобы не оказаться прижатым к стене.
– Ты, похоже, любишь читать деловые журналы, – говорю я. – Не подскажешь, где здесь приличная химчистка?
Она качает головой и стреляет в меня ядовитыми стрелами из глаз. Или хотела бы, чтобы это было так.
– Золотая Стража видела тебя прошлой ночью. Все, что ты творил с тем человеком. Это было отвратительно.
– Я же Мерзость. Чего ты ожидала? Если бы вы, клоуны, действительно видели меня на радарах, то вы бы заметили, что я не убивал Касабяна, а просто вынес мусор. Его убил тот, с кем вы должны были уже давно разобраться.
– Ты последовал за несчастным в смерть и мучил его даже там.
– Я с ним поговорил. Дал некоторые рекомендации по работе. Я помог ему больше, чем ты когда-либо помогала мне.
– Не далее как вчера я предлагала тебе помощь. Помощь и искупление.
– Ага. Помогла так, что доктору Кински пришлось склеивать меня обратно.
– Не произноси при мне его имя! – кричит она. – Он единственное живое существо еще более мерзкое, чем ты.
– Большое спасибо. Твоя ненависть к Кински окончательно убеждает меня в том, что он хороший человек. Пожалуй, разрешу ему себя разрезать.
– Зачем же откладывать? Я могу разрезать тебя прямо сейчас.
– Да, но Кински в отличие от тебя не станет при этом возбуждаться.
– Как ты смеешь говорить так с Ангелом Господним?
– Если я задел твои чувства, приведи сюда Бога, чтобы я мог сказать ему в лицо то же самое.
– Возможно, ты даже хуже Кисси.
– А ты – самое бесполезное существо, которое я встречал. Даже у худших демонов есть свое предназначение. А в чем заключается твоё? Ты не можешь удержать от развала договор, на котором держится мир. Ты даже не можешь поймать Мейсона. Почему так?
– Не смей меня допрашивать. Мы искали Мейсона много лет.
– Но ведь искать – это не то же самое, что найти, верно? То, что никто не хочет заниматься этим парнем, заставляет меня задуматься: а нет ли тут чего-то еще?
– Мы – посланцы Небес и исполняем его волю.
– И пока ты занималась хрен знает чем, Паркер бродил на свободе, истребляя людей. Ты что, надеялась, что он приведет тебя к большому мальчику? Сколько народу он убил за одиннадцать лет, пока ты бездействовала?
– С каких пор ты вдруг стал переживать о смерти? Люди умирают каждый день, и ты этого даже не замечаешь. Какое тебе до этого дело?
– Иди ты на х…й, ангел. Иди на х…й и ты, и все остальные Божьи тюремные подстилки. Он дарит тебе сигаретку, фальшиво улыбается, и ты мчишься выполнять за него грязную работу. Пугай каких-нибудь грешников. Со мной такое не пройдет.
Я не могу «читать» ангелов так же, как людей, но могу «прочитать» тело бойца. Аэлита слегка смещается, передвигая одну ногу на несколько миллиметров назад и перенося на нее свой вес.
– Бог еще может спасти тебя, Мерзость. Он не сможет изменить твою гнусную сущность, но способен спасти тебя от гибели.
– Если не возражаешь, я лучше пойду в Ад.
– Да будет так!
Вчера Аэлита, должно быть, еще сдерживалась. Сегодня она являет огненный меч невероятно быстро и бросается вперед, как пуля. Но проблема в том, что я тоже быстр. Особенно когда уже знаю, что собирается делать противник. До того как она успевает до меня добраться, я вытаскиваю наац, раскрываю его и смещаюсь с линии атаки. Неожиданно для себя Аэлита натыкается на наац, как на рабочий орган включенной бензопилы.
Она замирает на секунду, ошеломленная тем, что ее ангельское тело режется на части. Я слегка поворачиваю наац, чтобы надежнее засадить в нее шипы. Аэлита испускает чудовищный рев, способный сотрясти даже врата Рая. Здания вздрагивают, срабатывает автомобильная сигнализация. Мне хочется закрыть уши, но я не могу опустить наац. Ее крик, как тиски, давит мне на череп.
Она заносит меч над головой и пытается сдвинуться вперед, но не может. Наац держит ее крепко. Я давлю кнопку на рукояти и немного отхожу назад, одновременно вытягивая наац – так, чтобы Аэлита оставалась на месте и не могла достать меня мечом.
Она очень сильная. Несколько раз Аэлита бросается на меня, и с каждым рывком наац все глубже проникает в ее тело. Наконец она останавливается и стоит, истекая кровью. Постепенно бледнеет. Через несколько минут ее меч тускнеет и гаснет. Но она отказывается падать. Она ни за что не подчинится Мерзости. Если бы я не ненавидел ее так сильно, то, возможно, она бы мне даже понравилась.
А потом она внезапно оседает. Словно кто-то выдернул вилку из розетки и отключил ее тело. Теперь она лежит на спине, а я поворачиваю наац, чтобы высвободить шипы, вытаскиваю их из ее груди и втягиваю обратно в рукоять.
Засунув наац под куртку, я подхожу поближе, чтобы взглянуть на нее. Глаза ее открыты, но я знаю, что смотрит она не в небо, а куда-то дальше. Интересно, что она там видит?
– Ты поплатишься, Мерзость. Ты это понимаешь? Бог видит всё, и прямо сейчас Он видит тебя.
– Значит, Он видит и тебя? Слушай, у меня появилась идея. Попроси Бога спуститься и спасти тебя. – Я смотрю на небо вместе с ней. – Надо же, пусто… – Я снова опускаю глаза и пожимаю плечами. – Видимо, ты тоже расходный материал.
– Я ненавижу тебя больше всего на свете.
– Вот мы и докопались до истины. Ты ненавидишь меня. И это не ненависть Бога, она лично твоя. Приятно, не правда ли? Чувствовать себя человеком…
Интересно, может ли ангел умереть так же, как умирают люди? Интересно, что происходит с их телами? Уходит ли их дух на Небеса или в Ад, или они просто испаряются?
Я опускаюсь на колени у головы Аэлиты. Она смотрит на меня с недоумением.
– Я тут подумал кое о чем. Помнишь, когда я спросил, почему Бог оставил меня в Аду, ты сказала, что, возможно, он решил, что мне там самое место. Может, он заодно решил, что я должен был оказаться здесь сегодня? И встретиться в этом переулке с тобой? Может, Он хочет, чтобы я закончил то, ради чего сюда пришел, сначала переступив через тебя? Думаю, нам обоим стоит об этом поразмыслить.
Аэлита вытягивает руку и пытается явить меч. Боец до конца. Может быть, она мне уже немного нравится? Да нет. Это вряд ли.
Я не верю, что ангел может умереть, как человек. Бог не позволит настолько важной персоне, как Аэлита, так легко уйти. Вероятно, сюда уже мчатся Уэллс, его дружки из Золотой Стражи и половина агентов национальной безопасности. Пора идти искать прачечную, покупать новую одежду, и вообще – быть где угодно, но только не здесь.
ЕСТЬ ОДИН ХОРОШИЙ способ получить то, что вам нужно, если кто-то не горит желанием это продать. Платите вперед, и платите щедро. Когда сбрасываешь с себя пальто, покрытое кровью и гипсовой пылью, не стоит пытаться экономить. Пожилая дама за стойкой химчистки бросает на меня взгляд поверх очков: «Я могу вызвать полицию». Я протягиваю ей стодолларовую купюру Мунинна, и проблема решена. Пальто будет готово сегодня к вечеру. Гражданским всегда следует помнить об этом. Наличные – это магия, которую способен сотворить каждый.
