Кафедра 2 (СИ) - Лахов Игорь

— Родя! Ты из меня счастливца всей земли не делай. Да, без куска хлеба не останусь, и даже на масло останется. Только ведь на войне не дармовую тушёнку лопают, а воюют. Я готов отдать жизнь за Родину!

— Вдалеке от Аннушки? С большой вероятностью, что больше с ней никогда не увидитесь? А если детишки к этому времени у вас случатся? Ты там героически воюешь, а жена с ребёнком здесь опасности подвергается. Видел же собственными глазами, сколько тварей в округе уже сейчас шастает.

Кто твою семью защитит? Я? Конечно, присмотрю. Но при поддержке полковника Краснова шансов выжить у всех больше. К тому же Юрий Евдокимович предлагает почти по нашему профилю в столице работать, а не обыкновенных оппозиционеров, что-то спьяну ляпнувших, сдавать. Будем резать одарённых отступников и всякую нечисть из Преисподней. Ещё и законную добычу с этого иметь.

— Это жандарм сейчас так мягко стелет. А потом и на всякую мелкую шваль натравливать начнёт, чтобы звёздочки на своих погонах укрупнить.

— Вряд ли. Что ты слышал про группу «Шелест»?

— Мало чего, — после секундной паузы признался есаул. — Про неё, правда, на уровне слухов легенды ходили. Не удивлюсь, если и сама группа — вымысел. Была бы настоящей, то до сих пор об этих богатырях байки слагали. Но видимо, устал народ языком чесать, поэтому сказочка забылась. Молодёжь о ней даже не слышала.

— Не сказочка. Расформировали «Шелест» по каким-то причинам. Ну а её командир будет нашим консультантом. С ним Витёк и Генка уже знакомы. Дед Беда.

— Беда⁈ — удивлённо воскликнули хором оба парня.

— Он. Кстати, сам полковник Краснов тоже был в составе группы. Уже после неё в жандармы подался.

— Тогда надо соглашаться на любые условия, — резко переменил свою позицию Игнатьич. — И дело не в том, что такие зверюги просто так никого под своё крыло не берут. Если уж засветили свои морды перед нами, значит, уверены, что информация на сторону не уйдёт. Либо по причине того, что с ними работаем, либо… Да просто грохнут, если не согласимся! Ох, Родя! Ну и втянул ты нас в дела поганые!

— Какими они будут, ещё посмотрим, — невозмутимо парировал я. — Сейчас давайте просто примем решение о сотрудничестве с Красновым. Либо мы продолжаем работать общей группой, либо тем, кто не согласен, возвращаем добычу и больше вместе никаких дел не ведём.

— Да. Придётся поработать на жандармов, — нехотя ответил Игнатьич.

— И я да, — сразу же за ним произнёс Феклистов.

— Западло это! — всё не успокаивался Витёк. — Но… Своих дружков бросать тоже западло. Да и к тому же: кто вас, благородных, транспортом обеспечивать будет. Спалитесь же на первом угоне со своими «простите, пожалуйста». Ладно. Я остаюсь в банде.

— А ты, Вера, что скажешь? — повернулся я к девушке.

— А мне кажется, никто ничего подписывать не предлагал, — флегматично ответила она, рассматривая свои отполированные ноготочки. — Но приятно, что спросил.

— Не увиливай от ответа.

— Родион, ты же и так его знаешь. Естественно, я никуда не денусь.

— Отлично. Нам назначили встречу на послезавтра в спортивном зале Беды. Посмотрите вживую на нанимателя. Заодно и тебя, Игнатьич, дед протестирует. Ты же же выходной будешь?

— Буду, — кивнул есаул. — Хотя и не должен. Там что-то в графиках дежурств намудрили, и свободный денёк на ровном месте нарисовался. Видимо, длинные руки у полковника, раз под свои планы меня даже из Генерального штаба быстренько выцепил. Другого объяснения не нахожу.

— Меня взять не забудьте, — снова подала голос Вера. — Мне необходимо изучить жандармские договоры, чтобы чьи-то горячие головы в заложниках у бюрократов не оказались. А то знаю я вас! Подмахнёте бумажечку и лишь потом вдумчиво читать её будете.

— Засветишься.

— Рано или поздно это случится, Родион. Разве не так?

— Вера, — улыбнулся я. — С тобой спорить всё сложнее и сложнее.

— Вот и не спорь по пустякам. Значит, завтра будет время прикупить себе нормальный тренировочный костюм для единоборств. Пусть ваш героический старикашка и меня обучает. Родион, составишь компанию?

— Извини, но не могу. Намечается поездка в гости к Ирине Мозельской.

— Да. Тогда незачем светиться рядом. Разбирайся со своими аристократками. Вчера княгиня, завтра графиня… Высоко летаешь. Я тебе весь имидж своей простолюдинской физиономией испорчу. Лучше Феклистова попрошу прогуляться. Геночка, ты как?

— А я завсегда! — моментально вскочил парень. — И даже на большее, чем магазины, готов! Шампанское, свечи, цветы!

— Да хоть ванна с лепестками роз. Мне всё равно, как ты свои вечера в одиночестве проводишь. Извини, но только магазины, если вдвоём.

— Да уж… — ехидно произнёс Кудрявый, как только Вера, не попрощавшись, покинула мою квартиру. — Влюблённая баба — это, братцы, вулкан. А вот ревнующая влюблённая баба — это вдвойне страшнее!

— Своей Аннушке такие философские измышления цитируй, — огрызнулся я, понимая правоту есаула по отношению к только что случившемуся инциденту.

— Точно! — воскликнул Игнатьич. — Раз дел больше нет, то пошёл строить личную жизнь! И не завидуйте мне, салаги! У вас-то с ней пока хиленько!

Глава 26

Памятуя о встрече с графом Мозельским, не поленился с утра влезть в парадную форму. Враг он или нет, но перед таким человеком желательно выглядеть как можно представительнее. После занятий Ирина пригласила меня в своё авто, иронично намекнув, что, в отличие от Аничковой, высаживать за первым же углом не станет.

Между этими аристократками явно намечается противостояние. Вернее, «противостояться» будет Мозельская, но и Дарья в долгу не останется. Любой ликвидатор Сущностей всегда готов ответить ударом на удар, а Аничкова… тогда ещё Миа была одной из лучших в нашей Школе. Так что соперничество у неё в крови.

Как и ожидалось, шофёр доставил нас не в городской дворец, а в загородную резиденцию Мозельских, находящуюся неподалёку от Стрельны. Проехав через парк, окружённый основательным забором с колючей проволокой, словно здесь расположилась военная база, а не мирное аристократическое гнездо, мы остановились около парадного входа.

Подбежавший лакей, судя по комплекции, дополнительно исполняющий роль охранника, с поклоном открыл двери авто. Поблагодарив его, Ирина демонстративно взяла меня за руку и потащила за собой.

— Странно, а ты совсем не волнуешься, — удивлённо произнесла она уже на верхних ступенях мраморной лестницы, ведущей во дворец. — Словно каждый день в таких местах бываешь.

— По пульсу определила?

— Да.

— Молодец. Зато твой говорит, что дёргаешься сильно, — поставил и я свой «диагноз». — Чего опасаешься?

— Ну… — замялась девушка. — Я впервые привожу домой гостей. Тем более парня. Папа, уверена, воспримет тебя благосклонно. Он вообще добрый, неконфликтный человек. А вот мама — это отдельная история. У неё на первом месте чистота породы и всё такое. К тому же она никогда не скрывает своих суждений. Так что приготовься к любым каверзным вопросам и оценке своих действий.

— Как маму зовут?

— Ольга Игоревна. Что ещё хочешь о ней узнать, пока не дошли до гостиной?

— Достаточно имени. А к оценке своих поступков сама готовься.

— Не поняла, Родион.

— Ничего. Скоро всё узнаешь.

В огромной гостиной оказалась лишь мать Ирины. Женщина сидела за шикарным блестящим белым роялем и наигрывала какую-то мелодию. При виде нас она не сразу прекратила музицирование, а подождала, пока мы не подойдём к ней вплотную. Лишь только после этого оторвалась от клавиш и соизволила повернуть голову.

Не женщина, а настоящая богиня! Несмотря на свой возраст за сорок, выглядела сногсшибательно. Но пристально разглядывать графиню не хотелось — слишком высокомерное, властное лицо. Весь вид Мозельской говорил: «Пади, смертный, к моим ногам! Иначе испепелю!» Даже лёгкая улыбка не смогла скрыть её отношению к миру. Вернее, к одному из его представителей.