Но делать нечего, Сатоми ведет свою делегацию туда, думая о том, кончилась ее карьера окончательно или она все-таки сможет некоторое время еще поработать в школе. Хотя бы уборщицей.
В зале для кендо светло. Посредине зала стоят две фигуры. Одна их них — хрупкая девушка в обтягивающих трико и белой рубашке со свободными рукавами. В руке девушка держит какой-то меч. Не бамбуковый синай и даже не деревянный боккен. Самый настоящий меч. Не японскую катану. Европейский меч с сложной гардой, без каких-либо резиновых шариков на острие или иных страхующих приспособлений. Это первое, что заметила Сатоми — отсутствие масок, жилетов, доспехов и иных приспособлений, которые предназначены как раз для того, чтобы занимающиеся не покалечили друг друга. Ведь удар даже не заточенной железкой в состоянии покалечить, а то и убить. А их школа позиционирует себя как «безопасное место для ваших детей».
Вторая фигура — высокий мускулистый мужчина с таким же мечом в руке. Сатоми едва успела рот открыть, чтобы поздороваться и попросить убрать опасный инвентарь, как тот взмахнул мечом и обрушил шквал ударов и выпадов на маленькую Хинату и у Сатоми сердце в пятки ушло при виде ярости и силы этой атаки. Она могла поклясться, что видит искры, высекаемые клинками при столкновении! Но она не успевает ничего сказать, как вихрь атак заканчивается. Мужчина стоит, опустив свое оружие и смотрит на торчащий из его плеча меч Хинаты. В свою очередь Хината поворачивается к нему спиной и смотрит на вошедших.
— Ну? — говорит она недовольным голосом: — кто такие? Что надо? Не видите, я занимаюсь.
— Ээ… у вас партнер с клинком в груди, Хината-сан — говорит Накамура, выходя вперед: — может ему необходима медицинская помощь?
— А? — Хината оборачивается и смотрит на мужчину, подходит к нему поближе и берется за рукоять торчащего из его плеча меча, легко выдергивает его. Мужчина зажимает рану и кланяется. На белой рубашке становится видно расплывающееся красное пятно.
— Все с ним нормально будет — говорит Хината: — крупных сосудов я не задела. Заживет как на собаке. — при этих словах мужчина хохотнул.
— Я и не предполагал, что у знаменитой Хинаты Рэй есть такая сторона. — говорит Накамура: — значит все-таки это правда и трудно быть все время доброй и приятной для всех. Это нелегкий труд, Рэй-сама. Я восхищаюсь вами. Я — Накамура Кэтсу, председатель ревизионной комиссии «Мунлайт ИНК». То, что вы выбрали нашу школу — честь для меня. Для нас всех.
— Конечно — кивает Хината и тут же теряет к ним интерес, взмахивая клинком? — Йозеф! Ан гард!
— Я прошу прощения… у меня дочь ваша большая поклонница… — говорит Накамура и в его голосе слышны странные нотки: — не могли бы вы…
— Бумага есть? — спрашивает Хината и Накамура тут же протягивает свой блокнот, уже раскрытый на чистой странице. Хината несколько раз взмахивает клинком. На всю страницу остается ее автограф, выведенный кровью бедного Йозефа.
— Вы уверены, что ему не требуется медицинская помощь? — уточняет Накамура, пряча блокнот с драгоценным автографом на груди.
— Не переживайте вы так, Накамура-сан — пожимает плечами Хината: — у меня еще такие есть. Я всегда с собой нескольких беру — она кивает на скамейку запасных, где сидят еще двое мужчин — такие же мускулистые и в белых рубашках.
— О! Это … весьма предусмотрительно с вашей стороны — сдается Накамура: — мы не будем мешать…
— До свидания — Хината взмахивает клинком и отворачивается от них: — Йозеф! Ан гард!
Когда они вышли на улицу, чтобы проводить Накамуру — Сатоми уже смирилась со своей судьбой. Записывающие все, что происходит в блокноты представители министерства, тяжелое молчание Накамуры — все это говорило только об одном. О конце карьеры Сатоми. По пунктам — новый учитель учит школьников как взорвать школу, новая ученица фехтует заточенным оружием без всякой страховки и протыкает какого-то мужчину. Вопиющие нарушения техники безопасности везде. Какая уж тут «безопасная зона».
— Вы все дерьмо! — обрушивается на них крик и Сатоми морщится, уже смирившись со всем.
— Мы все дерьмо! — дружно отвечает хор голосов и Сатоми наконец понимает, откуда. Стадион, конечно же. Новый учитель физкультуры, больше похожая на яростную валькирию — кричит на учеников, которые отжимаются от покрытия стадиона и одновременно кричат хором.
— Уу… — тянет Накамура: — новые методы обучения? — он разворачивается и решительно направляется к стадиону. Сатоми всплескивает руками и бежит за ним. Нет, она даже уборщицей теперь не устроится.
— Ты! — учитель физкультуры, девушка с фигурой валькирии, тычет пальцем в Накамуру: — что тут делаешь? У меня урок!
— Майко-сан! — вмешивается Сатоми, вспомнив имя новенькой: — это из Совета Директоров, Накамура-сан!
— Мне плевать кто он такой — говорит новенькая: — у меня урок.
— Э… он может присутствовать на уроке, как представитель корпорации, которая владеет учебным заведением. — отвечает Сатоми: — а это представители Министерства Образования… они тоже имеют такое право.
— Ну… раз вы так говорите. — пожимает плечами новенькая и тут же теряет к ним интерес, переключившись на учеников: — не спать, мухи сонные! Отжиматься! Уже стонете, сосунки, а что будете делать, если заговорит тяжелая артиллерия?! Кто-нибудь — вызовите медсестру для Двойного Слабака — он опять в обморок упал! Тяжело в учении — значит слабак! Встали! Не поняла, чего так медленно! Снова упали! Встали! Упали! Встали! Медленно! Что вы с ушами по ночам делаете?! Мой голос — это то, что вы должны слышать, даже если я шепчу на другом конце города! Кто хочет увидеть мои сиськи?! Не слышу! Вы же мужики, будьте мужиками, доминируйте, черт вас возьми! Девчонки! Стыдно! Кто пятьдесят раз отжался? Иошико? Молодец! Единственная кто молодец. Атсуши, Иошико — после урока зайдете в мой кабинет. Что значит — не хочу?! Кто тебя спрашивал, салага… мое слово крепче адамантия, надо будет — с Йо к тебе домой наведаемся…
— Она… довольно энергичная — говорит Накамура и Сатоми с удивлением видит что тот улыбается. Ах, да, думает она, он же и сам солдафон и ему такое вот нравится, но сколько у нее завтра жалоб от родителей будет, а уж от министерства как прилетит…
— Эй, Сатоми-тян! — окликает их кто-то и Сатоми оборачивается. К ней прямо по зеленому покрытию стадиона идут трое. Райдо и еще двое таких же — крепких мужчин, при взгляде на которых сразу пропадает желание шутить, а возникает желание вести себя предсказуемо, держать руки на виду и двигаться очень медленно, не привлекая ненужного внимания.
— Я же, кажется, говорил, что надо помогать своим людям, а не палки в колеса вставлять! — говорит Райдо и по голосу чувствуется, что он разозлен. Сатоми лихорадочно пытается вспомнить, где и когда она успела воткнуть в колеса неведомой Акире-сама палку и не может ничего вспомнить.
— Мы же договаривались о переносе этих чертовых выборов? — добавляет Райдо и Сатоми стонет про себя. Точно! Перенос выборов! Директор едва успел распорядится, как в больницу загремел, а она за этими всеми делами совсем забыла. Но зачем Акире-сама перенос каких-то школьных выборов? Ой, не о том она сейчас думает, не о том! Сейчас ей тут голову проломят, ладно из школы выгонят, ладно работу потеряет, но еще и с якудзой поссорится…
— Ты! — гремит голос сзади: — ты чего тут делаешь?
— Чего? Заткнись, пока тебе не надавали! — прищуривается Райдо.
— Сатоми-сан! — поворачивает свою голову новенькая учительница физкультуры: — а эти ублюдки не из министерства или Совета Директоров?
— Н-нет… — мотает головой Сатоми.
— А значит не имеют права быть на моем уроке — новенькая многозначительно хрустит костяшками кулаков: — Класс! Встать! Смотрите внимательно! Урок первый — как надрать задницу высокомерным ублюдкам!
— Чего? Да ты знаешь… — шагнул было вперед Райдо, но в тот же момент новенькая появляется прямо перед ним и …
У Сатоми отпала челюсть. Такое она видела только в кино. Чтобы девушка одним ударом отправила в полет крепкого мужчину — она полагала что это невозможно. Спецэффекты и все такое.
