Наш отец (да хранят Светлые Боги его душу на Той Стороне Великой реки) желал видеть именно вас, брат, своим преемником. Вас готовили к трону. И хотя у меня нет даже в помыслах претендовать на что-то, кроме вашей привязанности, наши враги могут использовать против нас даже пёрышко. Если найдут его.
– Вы полагаете, братец, – с жёсткой усмешкой произнесла Анэйро, – что кто-то собирается обнародовать ваше воскрешение?
Лейриан резко повернул голову в её сторону и сузил глаза.
На мгновение в них вспыхнули золотые искорки, но потом ему удалось овладеть собой:
– Мне следует опасаться, что меня прикажут удавить, пока моё воскрешение не стало всеобщим достоянием?
– Тише, тише, – в примиряющем жесте поднял руку Риан. – Не будем огорчать нашу дорогую матушку ссорами. Она и так достаточно настрадалась. Анэйро, будь повежливее с нашим братом. Говорите, братец, что хотели сказать.
– Я давно мечтал о поступлении в эдонийскую Высшую Магическую Академию, ваше высочество. Поскольку наш друг, родственник и посол Эдонии сейчас находится здесь, я надеюсь заручиться вашей протекцией и, воспользовавшись случаем, познакомиться с нашей дорогой бабушкой, Сантрен Чеаррэ. Инкогнито, конечно. Не открывая своего происхождения.
По тому, как просветлело лицо Риана, я поняла, что приняла правильно решение.
– Вы разрешите, брат?
– Отличная идея! – довольно хлопнул Риан по плечу Лейриана. – Сестра и я будем молиться о ваших успехах. А когда придёт время, вы, возможно, сможете быть очень полезны своей семье.
– Живу в надеждах об этом.
– Нет ничего дороже верности – так говорил наш отец. Плата за неё должна быть высокой. Как и страшным наказание за предательство.
– В мыслях не держал, ваше высочество.
– Ты насчёт предательства? Так это я не о тебе, братец. Мне нужен верный и сильный маг, с тем, чтобы в своё время я мог бы протолкнуть его кандидатуру в Черный Кавен в качестве его будущего Главы. Нынешний меня никак не может устраивать, ибо в самый неподходящий момент он меня предал. У тебя же будет достаточно времени, чтобы обрести необходимые навыки и доказать свою верность. Первый шаг ты уже сделал, брат. И скажу тебе честно, он внушил мне доверие к тебе.
– Ваше Величество, выше интересов семьи может быть только честь.
Странно мне было такое слышать от воспитанника Миарона.
– Я счастлива, что мои дети смогли найти общий язык.
Эти слова я говорила абсолютно искренне.
– Что ж? Предлагаю отметить это знаменательное и замечательное событие за завтраком, в узком кругу, как и полагается семье? – улыбнулся Риан.
Он был в прекрасном настроении.
– Я приму господина Чеаррэ, назначив ему аудиенцию после обеда.
– Кстати, братец, если посол рискнёт напомнить вам о брачном соглашении, с предложением о котором он сюда прибыл?..
– Не волнуйся, Анэйро. Я скажу, что тебе пока ещё рано думать о замужестве, что мы с матушкой не готовы пока с тобой расстаться.
– Надеюсь, это не оскорбит эдонианцев? – с явным облегчением в голосе проговорила она.
– Как вы полагаете, матушка? – сделал вид Риан, будто обращается ко мне за советом.
– Я думаю, в нашем ответе нет ничего оскорбительного, государь.
– Тогда же поговорю и о твоём отъезде в Эдонию, брат, – кивнул Риан Лейриану. – Но, конечно же, вы отправитесь в путь только после церемонии коронации. До той поры я желаю наслаждаться вашим обществом как можно чаще.
– Я только на это и надеюсь.
Слушая их, я и не знала, радоваться ли мне тому, что у меня таким умные-разумные дети?
Или печалиться, что в столь юные годы из них выросли такие отменные лицемеры?
Им предстояло вершить судьбы мира. Искренность в этом случае бывает помехой.
Глава 17. Ссоры, любовь, турниры, корона
Я, кажется, успела просчитать всё: и то, что просьба уехать из страны умилостивит Риана, и то, что это выведет Лейриана из-под возможного удара. И даже то, что это смягчит горькую пилюлю для Эллоиссента, заставив смириться с ситуацией.
Но Миарона из виду я упустила. Совершенно.
Первая же наша встреча показала, что зря.
Он был в ярости. Неподдельной, искренней и горячей.
Нужно отдать ему должное, когда Риан собрал всех в тронном зале, чтобы официально объявить новость о снятии обвинений с посла Эдонии, а также о том, что, хоть брачных договоров Фиар заключать не планирует, мы посылаем в знак вечного мира своего посла Лейриана Монтерэя, ни один мускул на потемневшем от гнева лице оборотня не дрогнул.
Я даже подумала, что Миарон не придал особого значения разлуки с моим сыном.
Центром моего внимания были отец и сын, один с интересом, другой с затаённой нежностью встретившиеся после стольких лет разлуки.
По факту, они ведь виделись впервые и, судя по сходству их характеров и вкусов, должны были неплохо поладить.
Когда Миарон заявился в мои покои, я попыталась возмутиться.
Во-первых, это были рискованно. Во-вторых, в мои планы на сегодня не входили любовные игры.
Но тон, которым Миарон начал разговор, быстро убедил меня, что опасаться любви с его стороны сегодня решительно не приходится.
– Как ты посмела? – зарычал он, грозно надвигаясь. – Как ты посмела решить всё без меня? Как будто я кормилица, которую отослали за ненадобностью, как только дитя перестало нуждаться в мамке? Ты меня даже не удосужилась поставить меня в известность, проявив тем самым хотя бы видимость уважения?
Признаться, всё так и было. О, ужас! Я подумала обо всех, кроме него.
У Миарона были причины сердиться, но, между тем, мне совершенно не хотелось нянчиться с чьими-то больными нервами или самолюбием.
Но одно дело – хочется, а другое – «надо» и «придётся».
– Прости, у меня не было времени.
– У тебя не нашлось для меня нескольких паршивых минут?!
– Ну чего ты от меня хочешь? Дело вовсе не в отсутствии уважения, пойми! Вся моя жизнь на виду. Если я то и дело стану посылать за одним из тех, в ком люди должны видеть лишь моих верных вассалов, то с таким же успехом я могу повесить на тебя табличку: «вот мой любовник».
– Пустые отговорки, куколка. Причём настолько жалкие, что не стоят обсуждения. Чтобы и как я не делал, ты всё равно упрямо будешь смотреть в одну и ту же сторону, да?
– Нет.
– Все эти годы я растил твоего щенка как родного. И что получил взамен? Стоило ему увидеть своего ненаглядного папочку, как он не то что добрых слов на прощание не нашёл – даже не вспомнил о том, что не плохо было бы попрощаться. А с тобой? Прошло столько лет, но мы начинаем в той же точке, что закончили.
– Нет, Миарон, нет. Мои действия продиктованы совсем не тем, что тебе мерещится.
– Послушай меня, ты…
– Нет, это ты меня послушай! – повысила я голос, одновременно с тем невольно замедляя темп речи. – И услышь меня, пожалуйста, – последние слово я невольно произнесла мягче.
Мне не хотелось его сердить.
Ссориться я не собиралась – я искала взаимопонимания.
– Я признаю твоё право на обиду и даже готова извиниться Мне следовало уведомить тебя заранее о том, что я сделала. Жаль, что это случилось так, как случилось, и стало для тебя неожиданностью. Но на то, чтобы решение моё было таким, какое оно есть, у меня веские причины. И связаны они не с моей сердечностью склонностью к Эллоиссенту, а с жёсткой необходимостью. Когда-то ты сам учил меня следовать голосу разума…
– Я? – сверкнул клыками Миарон в жесткой ухмылке. – Ты меня явно с кем-то путаешь. Мне всегда нравилось жить свободно и действовать свободно. А то, что ты называешь голосом разума не более, чем жалкое лицемерие.
– То, что я называю голосом разума есть ответственность и чувство долга.
– Ты стала такой же жалкой и предсказуемой, как всё в этом мире!
– Так уходи, если это так. Я не смею тебя задерживать.
Я не успела даже дёрнуться, когда острые когти сжались вокруг моей шеи.
