Элирм VII (СИ) - Готлейб Владимир

— Проклятье, одного пропустили… — недовольно прогудел Гундахар. Выхватил оружие, прикинул расстояние, прицелился, затем скептически цокнул языком и, повернувшись к монаху, бросил тому револьвер. — Догонишь его и убьешь — перестану называть тебя маткой Ямарайаху.

— Я бы с радостью, но, к сожалению, твое предложение заведомо обречено на провал. Тот резвый хлопец уже успел ускакать на километр, а потому нагнать его я и при всем желании не смогу. Максимум сердечный приступ заработаю.

— Так я и думал.

Подойдя ко мне, игв склонился над приоткрытой дверцей машины.

Прямо сейчас я с четвертой попытки завел старый двигатель и теперь внимательно вслушивался, как тот жалобно кряхтит и захлебывается, чем-то постукивая. Протер рукавом невероятно грязную приборную панель, сбросил на пол окурки с ошметками полусгнившей органики и отвесил смачный щелбан по датчику топлива.

— Этот кусок дерьма сможет ехать?

— Если не сломается.

— И на сколько его хватит?

— Километров тридцать, может, сорок. Горючего на донышке, едва плещется.

— Нормально, – кивнул генерал. — До финальной точки в три раза больше, поэтому, если поднапрячься, то уже завтра к вечеру сможем завершить испытание. Однако добираться придется окольными путями. Если эти уроды приехали из города, то путь напрямик нам заказан.

— У некоторых на куртках встречается символика «Сияющего легиона», — подметил я. — Стало быть, совсем скоро отец Малькольм узнает, где мы находимся.

— Ну и отлично. Не придется его искать. Еще бы Эрдамона с Зиаром добавить до кучи, и тогда я точно останусь доволен.

Развернувшись на каблуках, Гундахар направился внутрь отеля потрошить мертвецов, в то время как я перестал изучать дребезжащую рухлядь и, заглушив двигатель, бросил взгляд на огромную некогда подсвеченную сотнями ярких огней вывеску казино:

Ты задаешь правильные вопросы, Эо О’Вайоми…

— проступило таинственное послание, после чего, как и прежде, обесточенные буквы подернулись мистической рябью и вернулись обратно на место.

«Вопросы, вопросы… Вопросы о чем? О происхождении титанов? О предательстве изначальных и жажде свободы? — мысленно гадал я, прокручивая в голове все недавние события снова и снова. — Чего же ты хочешь, Диедарнис? Я не понимаю. Жить? Умереть? Отомстить? Примириться? Всех нас убить? Или испытать таким образом, чтобы навсегда повлиять на умы? Каленым железом выжечь свои инициалы на сердцах каждого из участников рейда, чтобы мы всегда о тебе помнили и никогда не забыли? Если да, то любую твою мотивацию я могу понять. Но к чему было то послание в трейлере? То последнее, что сильно выбивается из общей канвы?»

Так и не найдя ответа, я обратился за его поиском к рыцарю смерти, но увы. Даже он, выслушав мою историю, лишь недоверчиво покачал головой.

— «Король под горой и посланник времен… укажет путь к величайшему…» — задумчиво повторил игв. — Бред какой-то. Больше похоже на ключ к поиску древней легенды. Которая никоим образом к настоящему не относится.

— Думаешь?

Генерал вытащил из груди «рейдера» тускло сияющий артефакт и направился к следующему.

— Выглядит так, будто это сообщение вообще не от него. Уж слишком оно какое-то… инородное. Более того, оно никак не связано с теми, что были до и после. По крайней мере, в том смысле, что вижу я.

— Если это послание не от мегалодона, то от кого?

— А мне-то откуда знать? От него, от Окруса, от Системы или особо сильных богов, вздумавших вмешиваться в ход игры. Вариантов масса. Однако лично я бы на твоем месте не стал забивать себе этим голову, ибо прямо сейчас куда важнее другое: чтобы ты закончил трепаться и извлек оставшиеся камни параметров. А то какого хрена я это делаю?

Сердито нахмурившись, Гундахар вытер окровавленные ладони о куртку Мозеса и, подобрав оставленную неподалеку бутылку бренди, вышел на улицу.

Вскоре мы к нему присоединились. Прыгнули в ржавое ведро, которое язык не поворачивался назвать автомобилем, и проехали порядка сорока километров, не повстречав по пути ни единой засады, прежде чем двигатель кашлянул в последний раз и заглох.

Следом потянулись набившие оскомину часы утомительной пешей ходьбы. Вдоль развалин, мест яростных боестолкновений людей и жнецов, сомнительных точек на карте, ставших прибежищем жутких мутантов категории «крайне опасны» и всего остального, что мы уже видели.

Примечательно, но, как и я, генерал не спешил завязывать бой с непонятными монстрами. Также, в отличие от нас с Беларом-младшим, он не захотел пилить через горы несколько дней назад и попросту их обошел. Благодаря чему мы умудрились основательно сократить дистанцию, а затем и вовсе вырваться вперед, рухнув с обрыва в ту холодную бурную реку.

Понятно, что подобное решение не уберегло меня от гневной критики наравне с обвинением в тупости — потому как умный в гору не пойдет и даже, мать его, Затив это знает — но, как бы то ни было, наши злоключения сыграли на пользу. Теперь я натирал мозоли, шагая бок о бок с друзьями, и искренне радовался столь благополучному стечению обстоятельств. Жаль только, что Германа, Гласа и остальных по-прежнему не было видно, потому как испытание испытанием, но по этим парням я уже страшно соскучился. Даже по немногословному Локо, чей костерок на башке мой зоркий глаз привык всегда отмечать где-то рядом.

Хотя, безусловно, больше всего я тосковал по старине Хангвилу. Своему обожаемому фамилиару, дяде, пушистому мошеннику, повелителю животного царства и одному из величайших братьев-стихиалиев, чья уникальная природа по-прежнему оставалась для меня недоступной. Я не понимал, как можно прожить столько миллионов лет, посетить тысячи миров, видеть расцвет и гибель цивилизаций и при этом оставаться неизменно чистым, добрым и даже безгрешным, если хотите. Лично мне это казалось невозможным. По крайней мере, для людей.

Ступая по потрескавшейся земле мимо опаленных декораций и застывшей в угрожающих позах искореженной техники, я мысленно тянулся к нему словно к источнику чего-то бесконечно светлого и одухотворенного. Чувствовал очень далекий, но в то же время донельзя теплый отклик, и втайне надеялся, что кошачий медведь не обидится на меня за то, что я оставил его одного с пьяным архангелом. Разумеется, я сделал это, исходя из лучших побуждений, однако вину свою все равно ощущал. Так, как если бы попросил родителей посидеть с ребенком на выходных, но в итоге приехал за ним спустя пару недель.

Парадокс, не правда ли? Древний могучий дух, к которому я по неизвестной причине отношусь словно к сыну.

— Эх-х, хочу обратно на Элирм. Не хватает мне его сказочности, — пожаловался толстяк, поправляя перекрутившийся ремешочек на рюкзаке. — Там куда ни плюнь — загадка, квест, таинственный артефакт или просто какая-нибудь светящаяся хрень. А тут все какое-то слишком обыденное, сопряженное с земными трудностями.

Очевидно, Антон намеревался инициировать диалог, но ничего не вышло. Я размышлял о своем, между делом сканируя взглядом колючие заросли, в то время как генералу было в принципе на все наплевать.

— К примеру, благодаря сверхъестественной регенерации я навсегда позабыл о частой проблеме, когда при длительном переходе мои ляжки трутся друг о друга и натирают промежность. Теперь пришлось заново об этом вспомнить. Чувствую себя крабом… — грустно вздохнул Мозес. — Да и «подкрадули» нормальные неплохо бы вцепить. А то пяточки, знаете ли, ноют.

— Проклятье… — Гундахар устало помассировал виски. — Не успел, главное, появиться, а уже меня достал! Вот нахрена мне информация про твои сраные ляжки и пяточки⁈

— Ладно, не злись, — добродушно улыбнулся тот. — Лучше позволь задать вопрос.

— Какой?

— Насколько я понял, у тебя колоссальный опыт в общении с женщинами, — подбоченился монах. — И даже будучи мертвецом, ты каким-то непостижимым образом умудряешься их очаровывать. Черт, да буквально половина женщин Вергилия смотрят на тебя как на какого-то Серкана Болата! Это ли не феномен?