Еще издали он услышал возбужденный гомон толпы мужчин и рычание волков. Он помнил слова своих «дрессировщиков», обещавших устроить ему схватку с волками. Однако, в этот момент его мало пугала участь пойти на корм голодным зверям – он помнил ту ночную клятву, когда он пообещал вытащить брата отсюда.
Он обернулся на Фалька, надеясь на то, что что-то не так понял, но тот снова кивком указал направление движения.
За почти полгода здесь Антей неплохо изучил расположение построек во дворе и знал, куда его ведут.
Небольшая арена для поединков, огороженная высоким сетчатым забором. Вокруг нее было множество мест для публики. Он не знал, от чего его больше трясло. От холода или от страха, первобытного ужаса человека перед лютыми зверями с глазами, горящими бешеной злобой.
Он видел их мельком, но этого хватило. Он и раньше видел волков – в лесу, на охоте. Но то явно были иные волки. Обычные, они боялись людей и старались избегать встреч. Эти же звери были словно одержимы демонами. Они даже были крупнее. Их передние лапы были гораздо длиннее задних, грудь была широкой, из-за чего поджарые фигуры казались непропорциональными. Антей видел освежеванные трупы тех, лесных волков, и догадывался, какое строение, какие мощные кости и мышцы были у этих чудовищ. Драться с таким? Да проще броситься на одного из рыцарей, он хотя бы убьет одним единственным ударом, а не будет вырывать внутренности через разгрызенный живот.
Когда они подошли к арене, их встретили громкими возгласами. Были и заинтересованные, были откровенно неодобрительные. Люди начали делать ставки. На него, как он заметил, поставили только его «дрессировщики». Остальные – их было около пятидесяти человек – ставили на волка. Вокруг него мелькало серебро и маленькие клочки бумаги, но он смотрел только на своего противника. Внутри всё обледенело.
Это был демон. Нет, это был король демонов.
Черный, с проседью, матерый зверь стоял по другую сторону от клетки. Он был в полтора раза крупнее прочих, находившихся здесь. Один только пышный хвост был длиной с ногу Антея. Это, несомненно, был вожак. Он был не молод, но и не слишком стар. Он был как раз в том возрасте, когда глупость молодости больше не расплескивает энергию впустую. Зрелость и опыт теперь направляют ее, делая каждый выпад смертельно точным, когда второго удара уже не нужно.
Длинная шерсть шелковыми волнами струилась по телу, обтекая вздутые мышцы, сейчас расслабленные, но готовые в любое мгновение напрячься, швыряя тело своего хозяина в тот самый смертоносный прыжок. На морде и лапах, где шерсть была гораздо короче, виднелись многочисленные шрамы. Мохнатые уши так же не избежали травм и были почти такие же короткие как у молгов.
Клыки зверя не помещались в пасть. Антей украдкой взглянул на свою руку. Всё верно, каждый верхний клык был вполовину больше ширины его ладони. Они свисали из-под верхней губы. На землю стекала вязкими каплями слюна. Нижние клыки были не намного короче.
Раб нервно сглотнул и попытался успокоиться, памятуя уроки охотников Воронов. Звери чуют страх. И пусть это был не зверь, а демон – он тоже, несомненно, его чует, иначе бы не смотрел так в упор, в глаза, в самую душу, трепещущую как огонь свечи на сквозняке.
В конце концов, он же был претендентом на звание рыцаря. Он человек. Он обязан встретить смерть как полагается, а не сдохнуть от страха, как мелкий грызун, портящий зерно в амбарах. Он сжал челюсти и взглянул в глаза зверя, стараясь выдержать его взгляд. Он не моргал, и в глазах защипало. Он упрашивал сам себя продержаться еще чуть, но не сумел. Он моргнул. А когда открыл глаза, увидел, что волк блаженно жмурится. На его загривке, глубоко зарывшись в шерсть, лежала рука солдата. Видимо – его хозяина.
Антей вздрогнул, когда на его плечо легла чужая тяжелая ладонь. Он медленно обернулся и увидел позади себя Герона. Тот сжал пальцы, причиняя боль. Антей сделал шаг ко входу на арену – небольшой дверце из металлической сетки.
- Ну, не подведи нас.
Голос был уже не слишком самоуверенный, возможно эти двое не ожидали такого противника для своего подопечного, но отказываться было ниже их достоинства и выше цены жизни Антея.
Он снова до боли сжал зубы и шагнул внутрь огороженного участка. Толпа восторженно заулюлюкала и засвистела. Волк, которого раздразнил громкий звук, рявкнул. Слюна брызнула из пасти веером, повиснув на решетке. Один из солдат поспешно открыл вторую дверь с противоположного конца арены. За ней стоял зверь. Пригнув голову и распахнув красную пасть, он издавал низкий рык, граничащий с рёвом. Его хозяин стоял рядом и монотонно похлопывал его по спине. Потом губы его шевельнулись. Антей, само собой не слышал команду, но отлично понимал, что это за слово.
Накопивший ярость, зверь метнулся вперед мгновенно. Без какого-либо предупреждения. Он одновременно взвился вверх и вперед, чтобы сразу сбить с ног раба.
Он промахнулся. В долю секунды, понадобившейся, чтобы зверь взлетел и приземлился, Антей прыгнул к стенке. Похоже, это было впервые. Волк, стоя на том месте, где должен был лежать у его лап человек, медленно повернул голову и снова заглянул в глаза жертвы. Но страха там больше не было. Уши зверя дрогнули. Он закрыл пасть и принюхался. Он был озадачен.
На сей раз, команда прозвучала как выстрел
- Взять!
Но зверь не прыгнул. Он медленно пошел на раба. Лапы вставали точно след в след. Антей в свою очередь начал смещаться в сторону, не давая расстоянию сокращаться, размышляя, как ему, с голыми руками, справиться с этой машиной для убийства.
Волк снова прыгнул. Теперь без угроз и предупреждений. Абсолютно беззвучно, но Антей увернулся снова. Он несколько месяцев уворачивался от зубов молгов, иногда нескольких сразу. Тело привычно отреагировало на опасность и просчитало правильный путь.
Зрители разочарованно загудели – они пришли насладиться видом человеческой крови, как злобные ночные духи, которыми в деревне пугали детей.
Волк начал беситься. Клочья пены падали из пасти, оставаясь на поверхности льда.
Долго так продолжаться не могло. Обученный зверь рано или поздно должен был измотать раба и прикончить его.
Прижавшийся к сетчатой стенке, Антей, тяжело дыша, снова взглянул волку в глаза. В них была только смерть и жажда крови наглеца.
Он снова вспомнил о том, кем хотел стать. Вспомнил клятву. Его душу, наконец, наполнила жажда побороть врага, во что бы то ни стало. Не жажда жизни. Зачем ему такая жизнь? Но что-то такое, равнодушно-ледяное стремление убивать просто потому, что он может это сделать.
Зверь снова прыгнул, одним скачком преодолев все расстояние до Антея. Последний бросок, нацеливший смертоносные челюсти в горло жертвы. Радостный рев хищника перекрыл гомон трибун.
И оборвался в жалобном всхлипе.
На морде волка застыло выражение, граничащее с удивлением.
Рука Антея по локоть торчала из пасти волка, ноги которого теперь дрожали и скребли лед. На землю упали первые капли крови.
С равнодушным лицом Антей продвинул руку дальше, едва ли не по плечо.
Волк не мог вздохнуть, несомненно, чувствуя, что умирает. Его бросок всем весом огромной туши позволил рабу протиснуть руку в его дыхательное горло, и ладонь разорвала его. Под пальцами Антея судорожно трепетало огромное сердце животного, с клыков которого теперь обильно стекала кровь, пятная и землю, и убийцу. В глазах волка вместо злобы теперь тлели ужас и отчаяние, и он не стал тянуть.
Он с силой сжал сердце волка.
Последний визг зверя, с толчком воздуха вырвавшийся через его нос, покрытый пузырящейся кровью, прозвучал в гробовой тишине как выстрел.
Антей выдрал свою, окровавленную до плеча, руку из горячего нутра зверя. По ней сползали и шлепались на землю мелкие обрывки плоти.
Все зрители молчали. Он переводил взгляд с одного лица на другое, но все они выглядели одинаково пораженными.
Он тряхнул рукой, пытаясь смахнуть с нее кровь, но, естественно, не получилось.
