"Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Керлис Пальмира

– Что ты ему рассказала?

Кирен сжалась в комочек, но всё же еле слышно ответила:

– Всё, Михель… Но он же вейст – благородный человек, он должен понять…

– Рицторпен – тоже вейст! Даже почти нейр теперь… И что, много в нём благородства?! Пошли! – Михель резко, почти грубо схватил сестру за руку и потянул за собой в разлом, что не исчезал уже целые сутки.

Старик по ту сторону обнаружился на кухне. И не один: за столом сидела молодая женщина в коротком платье и наблюдала, как старик кашеварит, попивая чай и что-то попутно рассказывая.

– Ой, – тихо вздрогнула она. Старик обернулся.

– А, детки, – ничуть не удивившись, усмехнулся он. И вновь повернулся к Михелю спиной, прямо-таки демонстрируя, что угрозы от них не видит. – Ну, присаживайтесь, коли пришли. Кирен, тебе вроде блины мои в прошлый раз понравились. Сейчас подоспеют. Анничка, милая, зава́рите свежий чаёк?

Михель только метнул гневный взгляд на сестру.

– Послушайте, – нервно выпалил юноша. – Не знаю, что вы ей там наговорили и что пообещали, но не приближайтесь к моей сестре больше! Видят боги, я сегодня же сообщу нашим магам об этом разломе, и его запечатают навечно!

– С вареньем будете или со сметаной? – невозмутимо поинтересовался хозяин. – Ах да, о чём я… Сметану ещё вчера разобрали. А вот варенье у меня хорошее, абрикосовое…

– Вы слышите меня?! – Михель начал терять самообладание, а голос предательски дал петуха. Тогда он вскинул руки, выпустил немного фламмы на кончики пальцев и воздух вокруг как-то непривычно громко затрещал.

– Слышу, слышу, – старик невозмутимо снял со сковородки последний блин, уложил его в высокую стопку, смазал кисточкой растопленным маслом. – Ну, вот и готово.

– Садись, милая, выпей чаю, – ласково сказала Кирен демоница.

И Кири… Боги, его недоверчивая забитая Кири, трясущаяся от каждой тени, вырвала свою руку у Михеля и примостилась за столом на краешке стула.

– Кири… – беспомощно прошептал Михель. – Ты что… действительно… с этими? Тебя что, околдовали, заставили? Вы!.. Боги, да она же просто наивный ребёнок, что вы с ней сделали?!

– Сядьте-ка, молодой человек! – повелительно рявкнул старик, водрузив на середину стола тарелку с аппетитными блинами. Михель на секунду вытянулся по струнке – настолько этот командный голос был похож на голос декана Дитмара из его кадетского корпуса. – И дай сестре поесть. Смотреть на ваши тощие шеи противно. Как из катакомб Отцена в двадцать восьмом, ей-богу…

Демоница, личность которой для Михеля пока была загадкой – то ли дочь старика, то ли его прислуга – разлила всем душистого чая. Нет, если прислуга, то сидела бы она тут, сложа руки, пока хозяин готовит? А если дочь, то какой же отец позволит ей ходить в таком неприличном виде? Михель проигнорировал и чай, и блины, и предложенный стул. А вот Кирен, жалобно посмотрев на брата, робко потянулась за угощением.

– Ну, стой, если так удобно, – усмехнулся старик. – Ладно. Рассказала твоя сестра, что к чему. И про отчима вашего, и про матушку почившую, и про наследство, нечестным путём отнятое…

– Кирен… – Михель шокированно взглянул на сестру, не веря такому предательству.

– И всё правильно сделала. Вот дети вы и есть… Не бежать надо было с вашей семейной драгоценностью, а по уму на месте всё решать. Прижучить этого вашего Рицторпена…

– У него все судьи в Эбендорфе куплены! – вспылил Михель, прежде чем вспомнил своё намерение не обсуждать с демоном их с Кирен дела. – Нельзя было по-честному и по закону!

– А я разве сказал, что «по уму» – это честно или по закону? – резко оборвал его старик. – Мир другой, а люди, смотрю, всё те же. Ну, где люди, там и несправедливость завсегда будет… А на меня не зыркай так – твоя сестра сама пришла да попросила. Больно мне надо самому под ваши чары соваться… Да магию свою погаси уже, не видишь, что ли, как во всех приборах напряжение скачет, свет мигает? Спалишь мне плиту с чайником, вот за это я тебя точно по головке не поглажу…

Несправедливость… Старик демон будто в саму душу залез. Именно это чувство и душило Михеля последние три недели. С тех пор, как месяц назад узнал о кончине матушки… Спустя два года после её смерти.

…Нейрин Ровена Бэртель, их с Кирен матушка, рано овдовела, Михелю не было и двенадцати. По отцу Михель тосковал, но почти не знал его. Нейр Бэртель месяцами пропадал, командуя войсками на отдалённой и вечно неспокойной северной границе, и с семьёй виделся редко. Да и, как в этой среде было принято, аристократы почти не общались с собственными детьми, пока те не войдут в определённый возраст. Их матушка, женщина слабая и покорная, без твёрдой мужской руки с двумя детьми себя не мыслила, а потому через год снова вышла замуж – за вейста Рицторпена. Проходимца в превосходной степени, как после выяснилось.

В неполные тринадцать лет Михеля по настоянию отчима отправили на шесть лет учиться в императорский кадетский корпус на другом конце страны. Дабы не посрамить память отца-героя – именно под таким предлогом Рицторпен избавился от пасынка, легко убедив супругу в необходимости военного образования для Михеля. Кирен тогда было десять. Общих детей в новом браке не случилось, но Рицторпен ввёл в семью свою дочь от первого брака, ровесницу Кирен.

Матушка пыталась было возразить, что Михелю как потомственному магу потребуется соответствующее образование помимо военного. Но куда там… Рицторпен прочно занял позицию нового главы семейства. Матушка поначалу писала часто, даже Кирен выводила в конце писем смешным круглым почерком пару строчек. Затем её письма стали сопровождаться приписками от Рицторпена, что негоже будущему военному проявлять такую слабость и чувственность, да и в целом писать им так часто… Так Михель понял, что его письма к матушке и сестре читал и отчим. Письма стали редкими, а два года назад и вовсе перестали приходить. Теперь только Рицторпен коротко отписывался, что дома всё в порядке, а на просьбы Михеля выслать денег отвечал, что императорский корпус полностью обеспечивает все потребности кадетов, а деньги в тонком вопросе воспитания характера – лишнее баловство.

Знал бы он, как погано в том корпусе кормили…

Поэтому когда Михель получил письмо от сестры – залитое слезами, с наползающими друг на друга неровными строчками и наполненное ужасающей болью – просто сбежал, не доучившись до выпускных экзаменов всего месяц. Кирен писала страшные вещи. И само это письмо, как понял Михель, до него дошло лишь чудом.

Матушка умерла два года назад. Даже об этом Рицторпен не удосужился сообщить. Как и о том, что всё её добрачное состояние и даже наследственный титул нейра отныне принадлежали Рицторпену и его дочери. Действительно ли матушка под давлением отчима подписала это завещание или Рицторпен его подделал после – выяснить не удалось. Как и оспорить…

Кирен – его пухленькая весёлая рыжая сестричка Кирен – превратилась в бледную запуганную тень. Оно и неудивительно – Рицторпен, заполучив всё их состояние, выгнать несовершеннолетнюю из дома не мог, но рассудил, что та может отработать затраченные на неё средства хотя бы в качестве бесплатной прислуги. А после сообразил, что нейрин Бэртель, дочь героя, может стать очень выгодным товаром на брачном рынке…

Сестру Михель просто выкрал. Как и семейный артефакт, что Рицторпен хранил как зеницу ока, надеясь выгодно продать вместе с падчерицей. Артефакт этот, Тойтс, принадлежал Бэртелям сотни лет и признавал только их кровь. Никто другой даже не мог взять его в руки, а непосредственно управлять им мог только младший в роду – сейчас это была Кирен.

Саму Кирен, как понял Михель, отчим тоже не собирался отдавать в университет. Вот и были они теперь вдвоём: ущербные, не обученные, одинокие, напуганные… В бегах.

Кири сейчас было семнадцать, а выглядела она едва ли на пятнадцать. По закону её официальным опекуном до замужества значился Рицторпен. Ну, или до обретения ею магической лицензии. Только кто бы позволил Кирен учиться на мага… Рассматривать вопрос опекунства в магистрате Нетта даже не стали. Ибо кто Михель – пусть и родной брат Кирен! – с неоконченным обучением в корпусе, без магического диплома, без материального обеспечения. И кто Рицторпен – состоятельный, уважаемый и известный человек. Да, пусть он пока всего лишь вейст, но брачный контракт с нейрин Бэртель был составлен так хитро, что если с Михелем что-то случится, то титул нейра по мужской линии перейдёт к самому Рицторпену. За неимением других родственников мужского пола.