— Вежа, — снова мысленно обратился я к системе, стараясь придать голосу твердость. — Сохрани этот анализ. Подготовь полную хронологию перемещений и контактов объекта «Кит» на Барбадосе. И продолжай негласный мониторинг, если он окажется в зоне прямой досягаемости твоих сенсоров. Любые подозрительные действия, контакты, попытки что-то скрыть — немедленно сообщай.
— Принято, капитан. Мониторинг активирован.
Я вышел на широкий каменный балкон, с которого открывался вид на главную площадь и дальше, на сияющую под тропическим солнцем гавань. Пиратские флаги — мой «Веселый Роджер», штандарты Моргана, Рока и других капитанов — лениво полоскались на легком утреннем бризе. Вдалеке, на рейде, чернел могучий силуэт «Морского Ворона». Мой корабль, моя гордость, моя плавучая крепость. И на этой, казалось бы, неприступной крепости завелся предатель.
Сердце неприятно сжалось от этой мысли. Кит… Если это действительно он, то я в очередной раз жестоко ошибся в людях. Но эмоции сейчас были непозволительной роскошью, слабостью, которой мог воспользоваться враг. Нужно было действовать хладнокровно, расчетливо, как хирург, удаляющий злокачественную опухоль. Подозрения, озвученные Вежей, были слишком серьезны, чтобы их игнорировать или отмахнуться. Теперь ход был за Стивом. И за Морганом, который должен был «прощупать» Блэквуда. Хотя после отчета Вежи подозрения в отношении последнего несколько поостыли, но полностью списывать его со счетов было преждевременно. В этом мире интриг и двойной игры никому нельзя было доверять до конца.
Но Кит… Кит уверенно выходил на первый план этой грязной истории. Его необъяснимая нервозность при упоминании сокровищ, его тайные шуры-муры с вражеским агентом, его настойчивый, воровской интерес к водолазному колоколу — все это складывалось в очень нехорошую, дурно пахнущую картину. Я чувствовал, что разгадка близка, но от этого предчувствия становилось только тревожнее. Предстояло, возможно, уже сегодня, заглянуть в глаза тому, кого я считал своим человеком, и увидеть там холодную пустоту предательства. И это испытание могло оказаться похлеще любого морского сражения или самого отчаянного штурма.
День тянулся мучительно долго, как раскаленная цепь якоря, уходящая в бездонную морскую пучину. Я пытался заниматься неотложными делами по управлению захваченным городом: распределял караулы, решал споры между разгоряченными победой и ромом пиратами, отдавал распоряжения по описи и охране захваченной добычи. Но все мысли были там, с Морганом и Стивом, с их негласным расследованием. Информация, полученная от Вежи, тяжелым грузом лежала на душе, требуя подтверждения или опровержения.
Ближе к полудню вернулся Стив. Его широкое, обычно добродушное лицо было хмурым, как грозовая туча перед шквалом. Он вошел в мой кабинет, тяжело ступая, и, не говоря ни слова, налил себе полный стакан воды из графина, осушив его одним махом.
— Ну что, Стив? Говори, не тяни, — поторопил я его, не в силах больше выносить это молчаливое напряжение.
Боцман перевел дух, вытер губы тыльной стороной огромной, мозолистой ладони.
— Плохи дела, капитан, — глухо начал он. — Похоже, наш юнга Кит — тот еще фрукт. Наблюдал я за ним с самого утра, как ты и велел, неприметно. Сначала он вел себя тихо, шнырял по кораблю, как обычно, делал вид, что занят своими прямыми обязанностями. Но потом, когда основная часть команды сошла на берег по своим делам или за добычей, он стал вести себя… странно.
Стив на мгновение замолчал, подбирая слова.
— Нервничал он сильно, капитан. Оглядывался постоянно, будто за ним черти гонятся. А потом я увидел, как он пытался выведать у нескольких наших ребят, из тех, что остались на «Вороне», где ты сейчас хранишь самые ценные трофеи. Ну, те, что мы из губернаторского дворца вынесли. Спрашивал, как охраняется казначейство, которое ты тут, в городе, организовал. Якобы из простого любопытства, мол, интересно, сколько мы хапнули. Но глаза у него при этом бегали, как у нашкодившего кота.
Я слушал, и неприятный холодок все сильнее сдавливал грудь. Вопросы Кита о местонахождении ценностей идеально ложились в общую картину, нарисованную Вежей. Если он собирался бежать, ему нужны были деньги. И чем больше, тем лучше.
— И это еще не все, капитан, — продолжал Стив, и его голос стал еще мрачнее. — Я тут пообщался кой с кем из старой гвардии, с теми, кто еще на «Принцессе» с тобой ходил. Поспрашивал аккуратно про Рида, про то, что на Барбадосе творилось. И один из наших, старый канонир Том, вспомнил одну деталь. Говорит, видел, как Кит разговаривал с Ридом незадолго до того, как того… ну, ты понял… нашли мертвым. Том тогда не придал этому значения, мало ли, юнга под ногами вертится, может, Рид его подозвал о чем-то спросить. Но сейчас, когда я ему намекнул, что дело нечисто, Том призадумался и говорит, что разговор тот был тихий, какой-то… заговорщицкий. И Кит после этого был сам не свой, бледный, как полотно.
Круг сужался. С каждой новой деталью, с каждым словом Стива, невидимая петля вокруг шеи юнги Кита затягивалась все туже. Совпадения становились слишком уж очевидными, чтобы быть просто случайностью.
— Хорошо, Стив, — проговорил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Спасибо. Это важная информация. Продолжай наблюдение, но будь еще осторожнее. Не спугни его раньше времени. Если он что-то замышляет, он должен сделать свой ход.
Стив кивнул и вышел, оставив меня наедине с еще более тяжелыми мыслями. Данные Вежи, подкрепленные наблюдениями Стива и воспоминаниями старого канонира, складывались в единую, безрадостную картину. Похоже, мы нашли нашу «крысу». Оставалось только понять, как она собирается действовать дальше и, самое главное, с кем она связана. Ведь вряд ли этот мальчишка, пусть и ловкий воришка, провернул бы такую сложную операцию в одиночку. За ним кто-то стоял. Кто-то, кто направлял его, кто снабжал информацией, кто, возможно, и отдал приказ убрать Рида.
Морган вернулся только под вечер, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо над Портобелло в кроваво-красные тона. Он вошел в кабинет без стука, как всегда уверенный и немного вальяжный, но в его глазах я заметил легкую усталость.
— Ну что, Генри? Как прошла твоя «дружеская беседа» с Блэквудом? — спросил я, отрываясь от карты Портобелло, которую я в очередной раз безуспешно пытался изучать, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей.
Морган хмыкнул, налил себе вина из уже початой бутылки.
— Блэквуд — интересный персонаж, — начал он, усаживаясь в кресло. — Умный, начитанный, с манерами, нетипичными для нашего брата-пирата. Мы с ним проговорили несколько часов. О Дрейке, о его отце, о картах, о сокровищах. Он, безусловно, одержим этой темой, это его навязчивая идея, семейное проклятие, если хочешь. Он расспрашивал меня о твоих планах, о том, что мы нашли на Монито, что ты думаешь делать дальше. Любопытство у него неподдельное, это точно.
— И что ты ему сказал? — поинтересовался я.
— Ровно столько, сколько счел нужным, — усмехнулся Морган. — Немного правды, немного тумана, немного лести его познаниям в истории. Он признался, что осматривал твой водолазный колокол на Барбадосе. Говорит, чисто из профессионального интереса, как инженер. Утверждает, что конструкция его впечатлила. Никакого страха или попыток скрыть этот факт я у него не заметил. Он вообще держится довольно открыто, хотя и с налетом какой-то… обреченности, что ли.
— То есть, ты думаешь, он не причастен к краже карт и убийству Рида? — прямо спросил я.
Морган на мгновение задумался, потирая подбородок.
— Если он и причастен, то он чертовски хороший актер, Крюк. Настолько хороший, что смог бы обвести вокруг пальца самого дьявола. Я не почувствовал в нем лжи, когда мы говорили о Риде. Он осудил это убийство, назвал его подлым и бессмысленным. Сказал, что мертвый агент Кромвеля не расскажет нам ничего ценного о планах его хозяина. И в этом он прав. Но… — Морган сделал паузу, внимательно глядя на меня. — Интуиция мне подсказывает, что Блэквуд чист в этом конкретном деле. Его интерес к Дрейку — это другое. Это его личная вендетта, его семейная сага. Он может быть опасен, если его интересы пересекутся с нашими, но вряд ли он стал бы воровать у тебя карты, чтобы передать их Коксу. Это не его стиль. Да и мотива я у него не вижу. Он сам хочет найти Эльдорадо, а не помогать в этом англичанам.
