На моем внутреннем «экране» тут же возникла подробная схема строения. Вежа выделила несколько потенциальных укрытий: за штабелями бочек, в пустых ящиках, на стропилах под крышей.
Мы вошли в склад, как и договаривались: Стив с парой бойцов подняли шум у главного входа, отвлекая внимание, а я с еще тремя верными пиратами скользнул внутрь через боковую дверь, которую Вежа любезно указала как незапертую. Внутри царил полумрак, лишь тусклые лучи лунного света пробивались сквозь щели в стенах и дыры в крыше. Воздух был спертый, пахло гнилью, пылью и чем-то неуловимо тревожным.
— Он здесь, капитан, — прошептал один из моих людей, указывая на дальний угол, заваленный какими-то тюками и старыми, рваными сетями. — Засел там, как паук в своей норе.
Мы медленно, стараясь не производить шума, двинулись вперед. Под ногами хрустели какие-то обломки, скрипели доски. В какой-то момент я услышал тихий шорох из угла, потом приглушенный лязг взводимого курка.
— Выходи, Кит! — крикнул я, останавливаясь на безопасном расстоянии. — Хватит играть в прятки. Ты окружен, бежать некуда. Сдавайся, и, возможно, я учту твою молодость.
Ответом была тишина. Потом снова шорох, и из-за сетей мелькнула тень.
— Не подходи, Крюк! — раздался оттуда напряженный, срывающийся голос Кита. — Я буду стрелять! Мне нечего терять!
— Глупости, Кит, — усмехнулся я. — Терять тебе всегда есть что. Например, свою жалкую жизнь. Ты же не думаешь, что сможешь отбиться от нас всех? Нас здесь больше, и мы лучше вооружены. Так что бросай оружие и выходи с поднятыми руками.
Он молчал. Видимо, взвешивал свои шансы, которые, откровенно говоря, стремились к нулю. Но отчаяние, похоже, придало ему безрассудной храбрости. Внезапно из-за укрытия сверкнула вспышка, и пуля с визгом пролетела мимо моей головы, ударившись в стену позади. Одновременно оттуда выскочила его фигурка, и он с диким криком бросился на ближайшего ко мне пирата, размахивая длинным ножом.
Все произошло так быстро, что я едва успел среагировать. Пират, здоровенный детина по имени Пьер, от неожиданности попятился, выставив вперед руку, и нож Кита полоснул его по предплечью. Пьер взревел от боли и ярости, но прежде чем он успел пустить в ход свой тесак, двое других моих ребят уже навалились на воришку. Кит отбивался отчаянно, как загнанный в угол крысеныш. Он вертелся, кусался, пытался снова пустить в ход пистолет, который все еще сжимал в руке. Еще один пират получил легкое ранение — царапину на щеке.
Но силы были слишком неравны. Стив, подоспевший с основной группой, одним мощным ударом рукоятью пистолета выбил оружие из руки Кита. Тот охнул, и в следующий момент его уже скрутили, связав руки за спиной.
— Тащите его сюда! — приказал я, подходя к раненому Пьеру. — Как ты, дружище? Сильно зацепило?
— Пустяки, капитан, — проворчал Пьер, зажимая рану. — Царапина. Но этому щенку я бы сейчас уши оборвал.
— Не волнуйся, он свое получит, — заверил я его и повернулся к пленнику.
Кита подтащили ко мне. Он был бледен, волосы растрепаны, одежда порвана. На лице застыла смесь страха и ненависти. Он тяжело дышал, искоса поглядывая на меня. К этому моменту подоспел и Морган, мрачный и сосредоточенный. Несколько других ветеранов, привлеченных шумом, тоже собрались вокруг, образуя плотное кольцо. Атмосфера сгустилась.
— Ну что, Кит, — начал я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, но весомо. — Доигрался? Я ведь предупреждал тебя.
Он молчал, только сверлил меня взглядом.
— Говорить будем здесь, или предпочитаешь более… убедительные методы? — продолжал я, намекая на возможные пытки. Хотя, честно говоря, я не собирался к ним прибегать.
Морган шагнул вперед, его лицо было непроницаемо.
— Ты украл у своих, Кит. Ты предал тех, кто принял тебя, дал кров и пищу. Ты знаешь, что за это бывает у нас, на берегу?
Кит вздрогнул. Он посмотрел на Моргана, потом на суровые лица окружавших его пиратов. Кажется, до него начало доходить, в какой переплет он попал. Его показная бравада начала испаряться. Губы задрожали.
— Я… я не хотел… — пролепетал он.
— Что ты не хотел? — жестко спросил я. — Не хотел воровать? Не хотел предавать? Или не хотел попадаться? Говори правду, Кит. Это твой единственный шанс хоть как-то облегчить свою участь. Хотя, честно говоря, шансов у тебя немного.
Он опустил голову. Плечи его затряслись. И вдруг он зарыдал — громко, по-детски, не стесняясь своих слез. Это было жалкое зрелище. Вчерашний дерзкий воришка, который пытался надуть самого капитана Крюка, теперь превратился в плачущего мальчишку.
— Простите меня… — всхлипывал он. — Я… я дурак… Я все расскажу…
— Мы слушаем, — сказал я, стараясь не показывать своего презрения.
И он заговорил. Сбивчиво, перескакивая с одного на другое, но в целом картина вырисовывалась ясная. Да, это он украл фрагменты карты Дрейка из водолазного колокола. Сделал это на Барбадосе, когда я был занят подготовкой к отплытию. Он надеялся продать их англичанам, через Рида, того самого пленника, которого мы захватили. Думал, что озолотится, станет богатым и независимым. Мечтал о собственной шхуне и жизни плантатора где-нибудь на Ямайке.
— А Рид? — прервал я его. — Почему ты его убил?
Кит снова всхлипнул, его голос стал совсем тонким.
— Он… он мешал кое-кому… Мне… мне заплатили, чтобы я его убрал. Я не знаю, кто… честное слово, капитан! Просто… подошел человек в плаще, лица я не разглядел, это было ночью… Сунул кошель с золотом и сказал, что Рид слишком много болтает и его нужно заткнуть навсегда. Сказал, что если я сделаю это тихо, то получу еще столько же. Я… я испугался, но деньги были большие… очень большие… Я подумал, что Рид все равно пленник, англичанин… И я… я это сделал.
Он замолчал, сотрясаясь от рыданий. Значит, вот как. Этот мелкий подонок не только предал нас из жадности, но и стал наемным убийцей. Продал свою душу за горсть монет. И даже не поинтересовался, кому так насолил Рид. Это делало его поступок еще более мерзким.
— Ты понимаешь, что ты натворил, Кит? — спросил я, глядя ему прямо в глаза. Мой голос был холодным, как лед.
Он судорожно кивнул, продолжая всхлипывать.
— Я… я был молод… глуп… Я не думал… Пожалуйста, капитан, сжальтесь! Не убивайте меня! Я все сделаю, что скажете… Буду самым верным вашим псом… Только не убивайте!
Он упал на колени, пытаясь дотянуться до моих сапог, но один из пиратов грубо оттолкнул его.
Воришка сломался окончательно. Перед нами был не отчаянный боец, а жалкий, перепуганный трус, готовый на все, лишь бы сохранить свою никчемную жизнь.
Я посмотрел на Моргана. Тот молча покачал головой. Его лицо было суровым и непреклонным. Пираты вокруг тоже не выказывали ни малейшего сочувствия. Предательство и убийство из-за угла — это то, чего они не прощали. Никогда. И я их понимал.
Жалкие всхлипы Кита повисли в затхлом воздухе склада. Мои пираты смотрели на него с нескрываемым омерзением. Даже те, кто поначалу, возможно, и испытывал к нему какую-то толику мальчишеской симпатии, теперь отводили глаза. Предательство, да еще и убийство из-за угла за горсть золота — такое не прощалось. Здесь, в нашем жестоком мире, где доверие ценилось дороже любых сокровищ, его поступок был равносилен смертному приговору, который он сам себе и подписал.
Пощады не будет. Я это понял сразу, как только он выложил всю свою грязную историю. Не потому, что я был кровожаден, нет. Просто законы нашего братства, законы Вольной Компании, которую мы только-только начали строить, требовали этого. Если я сейчас проявлю слабость, если позволю этому червю уползти, то какой пример я подам остальным? Какой авторитет будет у Совета Капитанов, если мы будем миловать тех, кто плюет на наши устои? Нет, такие вещи нужно пресекать на корню, жестко и показательно.
— Поднимите его, — приказал я своим людям. — И приведите в чувство. Нам предстоит серьезный разговор. Морган, Стив, распорядитесь, чтобы сюда немедленно явились все капитаны, входящие в Совет. Прямо сюда, на этот склад. Дело не терпит отлагательств.
