— Дядя! — взывает она. — Ты спятил?
— Дядя? — кажется, мои брови переместились на лоб.
— Дядя, — подтверждает Злобинда.
— Угу, дядя, мур, — резюмирует Мурчелло, дожирая крем.
Да у них тут целое семейство собралось. Теперь-то понятно, почему Иолара превратила его лабораторию в кухню, а он стоически это выдержал.
Но сжигать свои личные апартаменты не позволит даже близкой родственнице. Что и заявляет, выдерживая её гневный, почти ненавидящий взгляд.
Мне становится её жаль. Парочкой взмахов волшебной палочкой я возвращаю её облику прежний вызывающий, но притягательный вид.
— Иди в гостиную, Иолара, — строго приказывает Хмурус. — Отдохни, остынь. А то не успела приехать — всё хлопочешь.
Она упрямо мотает рыжеватой шевелюрой.
— Я должна испечь сестре свадебный пирог! — и снова — к столу, где между колб и реторт белые дорожки муки.
— Обязательно, — всё тем же бескомпромиссным тоном продолжает Хмурус. — Но сейчас ты пойдёшь и будешь отдыхать.
Она кивает и мелкими семенящими шагами идёт к внутренней массивной двери, возле неё останавливается, окидывает нас добрым взглядом а-ля «я-ваша-бабушка-напекла-пироги», делает книксен и всё-таки уходит.
— Опять твои шуточки, Хмурус! — тихо рычит Злобинда.
— Иначе бы она не ушла, — холодно заявляет он, заклинанием очищает стол от последствий кулинарии, подзывает нас. — За дело! У нас тут прелюбопытный след.
Он кидает на стол тёмный блинчик, уже похожий на изрядно измочаленную тряпку.
— Взгляните на эти его края, — он обводит след, — видите, они уже сильно истрепались. Это говорит нам о том, что след оставлен давным-давно. Ну-ка, Злобинда, определи-ка нам его возраст?
Она кивает, рисует в воздухе пентаграммы, которые тут же подсвечиваются то красноватым, то золотистым сиянием. Кружат, словно листья по ветру, сменяют друг друга, вертятся шестерёнками…
Лицо Злобинды серьёзнеет и вытягивается:
— Думаю, он остался с Поздне-Незапамятных времён, — наконец, выдаёт она.
— А Поздне-Незапамятные — это у нас какие?.. — продолжает экзаменовать Хмурус.
Но отвечает не Злобинда, а я, потому что вдруг осеняет догадкой:
— Те, когда ещё жили сказочники и появись крысоры…
Действительно, непростой след! Вон куда увёл.
— Мурчелло, — Хмурус окликает мяв-куна, который сытый и довольный, развалился на скамье и, кажется, собрался храпеть, — где именно ты напал на этот след?
— Мур-мяв, — отзывается пушистый обжора, — на третьем этаже. Возле кабинета экспериментальной магии.
— Очень интересно, — Хмурус обхватывает острый подбородок тонкими пальцами, — экспериментальная магия, значит? Кто же в Поздне-Незапамятные времена мог настолько увлечься ею, что не заметил, как наследил?
Хмурус прохаживается туда-сюда в задумчивости. А Злобинда всё ещё колдует над следом. И вдруг бледнеет и отшатывается от стола.
Её трясёт, а глаза становится безумными.
— Ты будто чёрта увидела, — хмыкает наш ректор.
Злобинда судорожно сглатывает, облизывает губы и говорит:
— Лучше бы чёрта. Этот след принадлежит не магу и не сказочному существу…
— А кому же? Рассказывай, не томи!
— Я не знаю, насколько эта информация достоверна. Она попалась мне случайно в околонаучной статье из журнала «Вестник Бесконечного»…
— И что же там было, ну же… — Хмурус заметно раздражён. — Что ты мнёшься, как нерадивая студентка на экзамене!
— Потому что информация дикая и похожая на чушь, — сознаётся она. — Речь шла о существах, отрицающих наличие магии в мире. Автор назвал их вещниками. То есть, они признают лишь вещь, которую можно подержать и пощупать. И не признают ничего абстрактного. Я тогда решила, что автор той статьи не совсем здоров. Но теперь увидела, насколько он прав. Впрочем, убедитесь сами.
Она машет в сторону стола, где над чёрной тряпочкой следа гаснут и рассыпаются золотыми искрами магические формулы…
У волшебных народов — свои страхи. И главный из них — отрицание магии.
Поэтому в лаборатории воцаряется тишина. И даже мяв-кун вскидывается и сидит, испуганно хлопая радужными глазами.
— Час от часу нелегче, — произносит, наконец, Хмурус и задумывается, покусывая губы. Потом смотрит на притихших нас и говорит: — Сегодня заклинание поиска точно делать не будем. Нужно собрать как можно больше информации об этих вещниках. А сейчас — идите отдыхать. У тебя же завтра свадьба, Злобинда. Тебе нужно иметь хороший цвет лица, а значит, не помешает здоровый сон.
Она щурится:
— С чего это ты вдруг стал таким заботливым, дядюшка?
— С того, что завтра — ни свет ни заря — меня ждёт кошмар в виде твоей полоумной сестрёнки.
И машет на нас пренебрежительно: идите, идите, мол.
Злобинда цепляет меня под руку и ведёт к двери.
Мурчелло — почему-то на цыпочках и как-то пригнувшись — направляется за нами, но Хмурус останавливает его:
— А ты, мой пушистый друг, останься. Разговорчик есть.
У самого же голос мягкий, бархатный, будто кутает.
Мурчелло так и застывает в позе статуи «неудавшегося побега».
А мы со Злобиндой благополучно покидаем апартаменты зельевара. По коридору идём молча, а у двери своей комнаты она останавливается и прикладывает палец к губам:
— Тсс! Никаких вопросов! Всё завтра!
И моему любопытству приходится лопнуть, как напоровшемуся на препятствие мыльному пузырю.
Злобинда улыбается беззлобно и устало:
— Там целая семейная сага. А ты мне взамен расскажешь, что связывает тебя с моей сестрицей.
Я вздыхаю. Пора уже достать эту историю из тайников души, как следует встряхнуть, повертеть и выбросить.
— Один непутёвый принц, молодость-глупость и первая любовь. Рассказывать особенно нечего. Иолара любила его, а он меня. Вернее, мы потом поняли, что любил он только себя. Но нервов друг другу изрядно попортили. Даже стыдно теперь.
Злобинда ласково, как настоящая старшая сестра, треплет меня по плечу:
— Главное, что всё хорошо закончилось, и все живы. — А потом чмокает меня в щёку. — И да, кстати, забыла спросить: будешь подружкой невесты?
— Ты же с моими девочками договорилась? — напоминаю я, а сама чувствую, как сердце пропускает удары: никто ведь никогда о таком не просил!
— Девочки тоже, — говорит она, протягивает руку, пожимает мою и улыбается: — Но ты — самая-самая главная подружка! Настоящая! Согласна?
Чтобы она не увидела моих слёз, обнимаю. Конечно, я согласна. И очень-очень благодарна.
Быть подружкой на свадьбе — это почти что войти в семью. Так ответственно!
Расцеловываемся, желаем друг другу доброй ночи, и я направляюсь к себе. Лечу и напеваю.
Столько случилось сегодня, как только моя голова всё вместила и осталась на месте?
Но приключения не спешат заканчиваться. И когда я сворачиваю в крыло, где располагается моя комната, замечаю знакомый силуэт.
Кудесник!
И что это он тут делает? Юркаю в нишу и прислушиваюсь.
Говорит так тихо, что слов не разобрать, сколько я не напрягаю слух. Его спутника почти не видно — словно он шепчется с тенью.
Но вот они слегка меняют позу, луна, заглядывая в стрельчатое окно, обливает их серебром, и я различаю второго.
Хмурус!
Вот, значит, как — два заговорщика! Не удивлюсь, если и они родственниками окажутся.
Однако ректор выглядит странно, будто неживой. Он и так-то производит впечатление почти инфернального существа, но сейчас вовсе, как болванчик: взгляд остановившийся, руки по швам, кивает на каждое слово.
И тут доходит: кудесник даёт ему распоряжения.
Интересно-интересно. Разве кто-то может помыкать ректором магической академии? Кто вообще такой этот кудесник?
Он отпускает Хмуруса, и тот шагает прочь. Чётко, как заводная деревянная кукла.
А кудесник оборачивается в сторону моего укрытия и, ехидно ухмыляясь, говорит:
— Выходи, или ты думала, я не учую ауру феи?
Остаётся только досадовать на себя, что не накинула даже самый элементарный флёр.
