Следующие несколько дней Александр полностью посвятил Михелю, а ещё они постоянно куда-то уходили вдвоём. С Римми же нейр был необычайно учтив и вежлив. Не позволял себе ни шуток, ни ухмылок, ни наглых взглядов. Сама она предпочитала проводить время в городе и нейра демонстративно избегала. До глубины души задело то, как он ткнул её носом в реалии. Как щеночка. Или как инфантильную барышню какую-нибудь… А, может, Римми действительно просто наивная зазнайка и пора уже немного повзрослеть? Ну, вот так жизнь устроена, что всегда кто-то выше и правее будет, пусть эта их правда самой что ни на есть кривдой кажется. Вчера папенька, сегодня нейр. Завтра другой начальник будет. Или муж вообще. Ну, когда-нибудь. Как ни крути, а всегда кто-то будет диктовать ей, как жить.
И Римми, и Рате-Скуоль отныне были предоставлены самим себе. Как будто Александр Мортестиг, как и пообещал, вообще перестал замечать происходящее в городе. Дабы не провоцировать.
А игнорировать новых соседей было трудно. Плести новые Красные Линии больше не имело смысла – никакой магии не хватит, чтобы их все поддерживать. И времени тоже, чтобы отслеживать новые. Почти через весь городок протянулась безобразная полоса разлома.
Как бы ни уважали нейра на этой стороне, как бы ни боялись на той, а Слияние шло полным ходом.
Римми и сама уже махнула рукой, следя только за тем, чтобы контакты не заходили дальше безобидной ругани. Отрабатывая своё (очень щедрое, надо сказать!) жалованье от нейра, Римми взяла на себя приём граждан по самым разным вопросам. Раз уж Александр был занят, а магистрат во главе с мэром Кнокписом явил полную некомпетентность во взаимодействии с чужим миром.
Поэтому, когда в очередной раз раздался стук бронзовых массивных колец, разносясь от входных дверей по всему замку, Римми только мысленно взвыла.
– Кто там опять, Лион? – перехватила она дворецкого в коридоре.
– Это супруга мэра, госпожа маг. Госпожа Кнокпис с подругой, – чуть склонил голову немолодой домоправитель.
– Проводите их в гостиную, – вздохнула Римми.
Снова придётся выслушивать причитания безвкусно одетой и ужасно болтливой дамы. И подруга у неё наверняка такая же.
– Сначала я доложу о визите господину нейру, – не согласился Лион.
– Господин нейр снова пошлёт их ко мне, как это обычно и происходит в последнее время, – поморщилась девушка. – Вы же знаете: от общения с местной знатью нейр Мортестиг восторга не испытывает.
– Прекрасно знаю, госпожа вей Дьечи. Но, боюсь, статус второй гостьи не позволяет вам принимать её первой. Чтобы не вышло оскорбительной ситуации, её должен принять нейр.
– Это что там за статус такой? – недоверчиво спросила Римми. – Как она назвалась?
– Госпожа Кнокпис представила свою подругу как нейрин Курстлебен.
Хорошо, что Лион тут же ушёл докладывать Александру о визитёршах и не видел перекосившегося лица Римми.
Вот только тётушки Амандины здесь не хватало…
Глава 18
Орша
Спустя неделю вынужденной изоляции в Рэтскволле обнаружилось первое разбитое окно. Причём не на линии Интеграции. Залезли в пустующий дом на окраине – и не чужие, а свои. Камеры видеонаблюдения были предусмотрительно разбиты. Скажи кому, что поживился вор только парой килограммов пшёнки, на смех бы такого громилу подняли. Раньше.
Долго же раскачивались, усмехнулся полковник. Незадачливого воришку – заезжего курьера-подростка, которого приютила одна из жительниц – даже не пришлось искать. Уже через полчаса его притащила в сквер возмущённая рогатая дева, что разгуливала по посёлку, как у себя дома. Из её простецкой речи с чудовищным выговором выяснилось, что на ворованные вещи у чувырлы была особая чуйка.
– Я, ить, чай, тож разумение имею! – возмущалась чувырла, тряся гривой и почёсывая сверкающие розовыми стразами рожки. – Чужого-то, стал-быть, мне не нать! Отец Лесной не велит! А та крупица не евоная! Чой, не отличу я, чего ли, когда своё, стал-быть, несут, а когда краденое! А чувырлы завсегда честные дела вели! Рипутацыя!
Не успели подивиться такой способности у лесной девы, как подросток сам во всём признался. И ведь не с голодухи в дом залез, а забавы ради – хотел крупу на что-нибудь этакое оттуда выменять.
Вешку быстро утешили блестящей заколкой для гривы, курьера же в наказание определили мести улицы и сортировать мусор. Проблема мусора была пока некритичная. А вот другие проблемы скоро начнут расти комом. Так что обижать чувырлу никак нельзя.
Полковник многое повидал за свою жизнь. Во всяком поучаствовал. Третью войну ребёнком застал, в Четвёртой сам воевал, Пятую, считай, предотвратил. И давно для себя уяснил – не оружие пугает. Люди.
Это к оружию инструкция есть, а к людям универсального ключика никак не подобрать. Вроде и прописаны алгоритмы психологами: как страхом, как паникой толпы управлять. Как парой ненавязчивых фраз вызнать нужное. Как правильное слово в переговорах ввернуть, чтобы подтолкнуть оппонента в правильную сторону. В словах-то великая сила имеется, если умеешь их употребить. А не со всеми, как оказалось, работает.
В Рэтскволле Орша сразу намётанным взглядом выявил возможные очаги проблем. Неделя, как их отрезали от остального мира, но народ до сих пор держался на диво слаженно и спокойно. Это в то время, когда Орша был молодым, на третий день уже начались бы бесчинства. Эх, славное было время, безбашенное… Ничего ведь тогда не боялись.
А Четвёртая Био всех сломала. Новое поколение выросло совсем другим – покорным и безропотным, как только речь заходила о новой возможной угрозе. Вспомнить только: во времена его молодости объявили пандемию очередного вируса и всеобщий карантин, так народ уже через две недели чуть не на баррикады лез, лишённый радостей привычной жизни. Под этим давлением пандемию стыдливо переименовали в сезонную болячку и все ограничения сняли. Зря, конечно.
Зато после ужасов Четвёртой никто больше не смел оспаривать жёсткие, а порой и жестокие решения Альянса. Тогда же набрали силу биозы, отколовшись от Унии и став полноценной частью правительственного триумвирата. А когда власть не едина, и каждый тянет одеяло на себя, то свидетелей их прежних ошибок они терпеть не станут. Это по молодости Орша считал, что у каждой власти непременно должна быть оппозиция… А став героем Четвёртой – не тем, что славили прилюдно, а действительным, тайным – сейчас удивлялся, что умудрился дожить до своих лет, зная о прошлых тёмных делишках власть имущих…
Может, и впрямь не дурак, раз дожил?
А если не дурак, то и сейчас найдёт решение. Чувырла – это хорошо. Но мало. Да и ресурс интересных для неё вещей в Рэтскволле не бесконечный. Хотя вот Крис ушла чуть дальше, разбавив эти незамысловатую мену оказанием услуг. Их поди пойми, эту молодёжь – то ли маникюрша она, то ли модель, то ли блогерша… Прямо натуральный обмен, как у древних предков. Может, и до товарно-денежных скоро дойдёт. Ну, если у них деньги вообще есть. В их-то мире купюры уже лет тридцать никто в руках не держал, давно уж электронные. Печатают ли их сейчас вообще?
Все возможности, что могла принести с собой Интеграция, пока сводило на нет одно препятствие – заявление нерре.
В Рэтскволле всё было просто. Не зря Орша изучал его жителей по старой привычке разведчика. Замкнутое общество – это как сложная паутина. Достаточно завязать на себя сигнальные нити, и всё пространство окажется под контролем. Нитей таких виделось несколько, и почти все он сразу собрал в свою опергруппу.
Кэл, типаж «хороший парень». Отзывчив, силён, располагает к себе с первого взгляда. Немалый вес добавляет его профессия. Врач – пусть и ветеринарный – это всегда врач. Немного сдержанного признания его достоинств – и парень весь твой. Пусть и красавец, а комплексов у него хватает. С ним было проще всего – как по нотам…
Анничка. «Жертва». Милая, добрая, безропотная. Все уже знают о её трагедии. Когда эта нежная эльзерка трогательно хлопает своими голубыми глазами, кто станет жаловаться на собственную, лучшую, судьбу? Идеальное седативное средство для нервной толпы. Проработать её травмы было несложно. Но, возможно, она ещё удивит…
