— Так что мы тут сидим? Я так и думал, что этот чертов Ганеша — менталист! Вытаскивай мен отсюда и я…
— К сожалению, не все так просто, Син. — печально улыбается Мария: — я же сказала, что ты должен сделать выбор… иначе ты не сможешь вернуться. И мы с тобой проживем каждый из них.
— Почему? Что за необходимость тянуть время, когда оно так ценно? Мария, мы можем и потом…
— Время здесь несущественно — отвечает она: — сценарий номер один. — и в следующий момент все вокруг исчезает.
Я иду длинными коридорами Лазурного Дворца и Алые Стражи следуют за мной. Я ускоряю шаг, нельзя промедлить, сегодня тот самый день. Витражные окна в коридорах разбиты и ветер гуляет здесь, гоняя пыль и мелкий мусор, в углу лежит раздавленный скелет какой-то птицы. Запустение и разруха правят бал в Лазурном Дворце. Алые Стражи печатают шаг и я вспоминаю, что когда-то я пытался поддерживать порядок в помещениях, вставлять стекла взамен разбитых и заставлял Стражей убирать мусор… но это было так давно.
Наконец мы на месте, и я оставляю Стражей за дверью. Вхожу внутрь. В спальне сестрички Нанасэ царит полутьма. У ее кровати склонилась Акира, рядом стоит Юки и Читосе. Тонкие, едва заметные алые нити — протянуты к их головам.
— А вот и ты … — скрипит голос из глубины и что-то шевелится там. Нанасэ.
— Здравствуй, сестра. — говорю я: — Сегодня тот самый день. Ты уверена, что не передумаешь?
— Нет. Я достаточно ждала. Надежда… у меня была надежда, все это время. — она поднимается на локте, и я вижу изможденное старческое лицо той, которая называла себя моей сестрой.
— Я распустила своих сестер в тот самый момент, когда поняла, что чума убила Пепельную Птицу. С этого момента каждая смерть была бы на моей совести и была бы реальной. — говорит она: — С этого момента я перестала верить в будущее. Поэтому давай не будем сегодня сомневаться в моем выборе. Я пригласила тебя… — она останавливается и переводит дух. Откидывается на подушки, которые Я-Акира подталкивает под нее, Я-Юки — поправляет одеяло.
— Говорить тяжело — жалуется она: — а твои марионетки все только хуже делают. Ты представляешь, как страшно быть последним человеком на земле?
— Представляю — киваю я в ответ: — это буду я.
— Ты давно уже не человек, Син — ухмыляется она и переводит дыхание: — подай мне лекарство, иначе мне трудно будет говорить.
— О. Сейчас. — Я-Читосе протягивает ей лекарство и она пьет его маленькими глотками, ее руки трясутся от слабости. Она откидывается на подушки и закрывает глаза, отдыхая. Я жду. Наконец она открывает глаза. Находит меня взглядом.
— Син. — улыбается она и улыбка у нее выходит очень грустной: — Не так я видела этот момент. Когда я умру…
— Нанасэ!
— Мы уже обсуждали это. Когда я умру — ты останешься Императором. И не только Японии — всей земли. Сколько у тебя марионеток сейчас? Сто миллионов? Двести? Миллиард?
— Я не мог поступить иначе. Я… пытался спасти их. Кто же знал… — вздыхаю я и отвожу взгляд от моих марионеток. Акира, Юки, Читосе… чума все равно убила всех… оставив только оболочки, тела, которым я не мог позволить умереть и сгнить. Сперва я думал, что спасу всех, но эта болезнь оказалась хитрее, она не препятствовала регенерации, но убивала саму душу. Как? Единственно, кто мог бы ответить на этот вопрос — садист Китано и его исследования, но мы давно уже убили самого Китано и уничтожили результаты его исследований. Кто же знал…
— Бедный Син — вздыхает Нанасэ: — сегодня тот самый день, когда я наконец умру. Ты был прав, ты предусмотрел почти все. С самого начала эпидемии ты запер меня во дворце и ограничил контакты со всем миром… но смысл в этом, если мира больше нет? И ты был достаточно настойчив, чтобы я умерла от старости в этом пустом дворце, окруженной твоими марионетками… открой окно, я хочу подышать свежим воздухом. Последний раз в жизни. Думаю, я этого заслужила.
Я-Акира подходит к окну и возится с замками. Наконец, справляется и свежий воздух врывается в комнату. Я наклоняюсь и беру в свою руку сухонькую и горячую ладонь Нанасэ. Пергаментная кожа, морщинки и пигментные, старческие пятна… какой старой она стала.
— И еще одна просьба, Син — шепчет она, закрывая глаза: — не вздумай сделать из меня свою марионетку… оставь в покое свою старшую сестру… хотя бы после смерти.
Я открываю глаза. Песчаный берег все тот же. Все то же небо без звезд и солнца. Все так же рядом со мной стоит Мария. Я сажусь на песок. У меня кружится голова и болит в груди, там, где у людей расположено сердце. Есть ли оно у меня? Перед глазами встает изможденное, старческое лицо моей сестры и бесстрастные, пустые лица моих товарищей… марионеток на конце кровавых нитей.
— Что это? — спрашиваю я и уже знаю ответ.
— Один из вариантов будущего — отвечает мне Мария: — того, в котором ты и твоя команда убила Масадзи Китано и все результаты его исследований. Человечество окажется бессильным перед эпидемией болезни, у которой сотни названий. Новая Чума, Капитан Скороход, Простуда Кафки и Доктор Все Равно. Эта болезнь разрушает волевую сферу человека — раз и навсегда. Если не скажешь ему поесть — он не поест. Большинство так и умерли — в своих домах, в двух шагах от холодильника, набитого продуктами не в силах заставить себя открыть дверцу и поесть. К сожалению, только исследования садиста Китано давали ответ на вопрос — что такое человек в своей сути, и как защитить волевую сферу у того, что является просто мозгом в банке.
— Я, кажется, вижу, куда ты клонишь — говорю я, сдерживая тошноту: — ты говоришь, что если мы убьем Китано… то человечество вымрет. Утилитаризм в подходе. Но это неправильно.
— Правильно или нет — не мне судить — пожимает плечами Мария: — вот только нет уже готового будущего. Вернее… есть, но оно нас не устраивает.
— Как это — не устраивает? — хмурюсь я.
— Тебе понравился сценарий номер один? Нет? Я так и думала. — говорит Мария: — А ведь это самый вероятный исход.
— Но… есть ведь другие! В конце концов Золотой Город существует и как следствие существует будущее, где он возник! — вот и поймал я Марию-сан в логическую ловушку.
— О… Син. Именно этого будущего мы и хотим избежать — вздыхает Мария.
— Секундочку. Но это же будущее, в котором существуешь ты и все твои товарищи и друзья в Золотом Городе…
— Син. В будущем, где есть Золотой Город — нет ни одного живого человека. — отвечает Мария: — человечество вымерло в этом будущем. И … нет никакого Города. Есть я. И пустая планета.
— А другие варианты? Сколько их?
— Очень много. Бесконечное количество… но везде человечество как вид прекращает существование. Ключевая точка — это десятилетие. В течении десяти лет от этого момента человечество перестаёт существовать. Это или болезнь, или война… как правило само человечество делает это с собой. Проект Морриган «Вальхалла» — позволяет продлить жизнь… нет, не так. Позволяет человечеству совершить эвтаназию. Умереть с достоинством. Каждый человек ложится в капсулу и видит сны. Каждый человек получает свой рай. И… конечно не оставляет потомства, хотя остается счастлив. Естественным путем лет через сто пятьдесят не остается ни одного человека… это тоже вариант. Показать тебе сценарий два?
— Нет, спасибо. Я … представляю себе, что это такое.
— Сценарий два… — говорит Мария и…
Мы с сестрицей Морриган стоим в Центральной Догме, над сотнями тысяч небольших капсул, уходящих в пространство вдали.
— Вот и все — говорит Морриган: — человечество получило свой заслуженный рай. Каждый получил свое — чего он хотел. Ланселот — счастлива в своем домике у моря со мной. Читосе — в домике у озера с тобой. Майко — где-то на своем звездолете грабит наивных купцов и сражается с несправедливостью. Тейлор — наконец захватила мир и стоит на трибуне, а перед ней проходят парадом преданные легионы штурмовиков. Я наконец исполнила мечту человечества. Счастья всем даром, и никто не уйдет обиженным.
