Кровь Энджела не просто горчила. Это был сок калины с полынью.
Закрыв глаза, я сосредоточил всё моё внимание на ладонях и кончиках моих пальцев. Поначалу не чувствуя ничего, кроме шелковистой гладкости кожи.
Я не знаю, как описать этот процесс словами, чтобы передать суть. Через прикосновение я словно подселяю часть моего сознания в чужое тело.
Его боль нахлынула на меня таким широким потоком, что я ею чуть не захлебнулся.
Откровенно говоря, я оказался к этому не готов. Аж в глазах потемнело.
— Эй, принцесса! — услышал я насмешливый голос Энджела у себя над ухом. — Смотри не падай в обморок.
Открыв глаза, я осознал, что, если бы он не держал меня, я бы, скорее всего, упал.
— Проверил, что хотел, милый? — положил мне руку на плечо Рэй.
Второй рукой он удерживал Энджела.
— Ну, разогрелись, мальчики? Переходим к десерту? Кто тут хотел помериться характерами?
Рэй с демонической улыбкой взял нож, оставленный Энджелом и легко, без малейшего колебания или сомнения, вонзил его в живот собственному сыну.
Так же, с улыбкой, он провернул нож в ране и резко выдернул. В следующий миг его рука исчезла в кровавом месиве.
Энджел тяжело дышал, в лице его не было ни кровинки, а глаза, казалось, стали ещё темнее, хотя за час до этого я бы чем угодно поклялся — такое невозможно. Но ни один мускул не дрогнул на лице парня, он с вызовом смотрел на Рэя, словно провоцируя продолжать.
И судя по всему Рэй не собирался игнорировать вызов.
Участвовать в подобных загулах одно, но наблюдать это со стороны — увольте!
Не выдержав, я зашипел:
— Довольно! Я признаю поражение.
Когда эти двое повернулись в мою сторону, на их лицах было такое выражение, что я с трудом подавил смешок.
Правда, это было забавно. Как будто я лишил их заслуженного десерта.
— Вы, в принципе, можете развлекаться и дальше. А я пойду. Надоело изображать из себя благодарную публику.
— Ты можешь присоединиться, — милостиво согласились допустить меня к общему столу.
— Спасибо за предложение. Но не стоит. Ваше общество крайне занимательно, однако я от него устал.
Рэй сощурившись, насмешливо наблюдал за тем, как я натягиваю на себя одежду.
— Ты слабак, Элленджайт?
— У меня слабые нервы, — пожал я плечами.
Кстати, руки из ран в животе Энджела от не вытащил. И думать не хочу о том, что они там делают. Иначе меня стошнит.
— Ты в самом деле уходишь? — недоверчиво спросил Энджел. — Вот так? Мы же толком даже не начали ещё.
— На полном серьёзе ухожу и решение моё твёрдо. Пока, мальчики. Не переборщите с удовольствиями.
Меня, к счастью, не удерживали.
Выйдя на улицу я с наслаждением втянул сырой, наполненный запахом бензина, воздух.
Меня не оставляло чувство, что я хорошенько вывалялся в грязи.
Опять.
От чего ушли к тому и пришли. Правда говорят, что судьба — это характер.
После шумного борделя, яркого света и экспрессивных выходок новых знакомых тишина и полумрак автомобильного салона действовали успокаивающе.
Не хотелось видеть никого.
Когда я закурил, руки у меня тряслись.
Странное дело, что, когда я только очнулся, я сразу легко окунулся в новую реальность.
А вот теперь меня накрывало воспоминаниями и осознаниями того, что на самом деле тех людей, кого я знал и любил, больше нет.
Они не придут ни завтра. Ни послезавтра.
Я как-то ухитрялся убегать от реальности до этого дня. А теперь, столкнувшись с Кингами, я понял — действительно понял: Элленджайтов нет.
Мы не были ангелами. Но мы не были беспредельщиками. У нас был свой кодекс чести. Свои понятия о правильном и неправильном. Рамки, за которые мы не при каких обстоятельствах не заходили.
Я не знал ни одного взрослого Элленджайта, спавшего с детьми.
А уж о том, чтобы отец спал с сыном!..
Внутренний голос подсказывал мне, что мы ещё встретимся с Кингами.
Не могли не встретиться. Даже если бы они предпочли со мной больше не пересекаться, я бы сам вернулся к ним.
Потому что они часть моей семьи.
Пусть изуродованная и странная, но моя кровь и от этого не отречься.
А ещё я никак не мог отделаться от мысли о глазах Энджела.
Тёмный, погасший как у мертвеца, смеющийся и в тоже время горький он так и стоял у меня перед глазами.
И его сумасшедший отец, по возрасту больше похожий на старшего брата.
Господи, прости меня за то, что я когда-то своего отца считал чудовищем!
Пока я предавался печальным воспоминаниям и мыслям, потихоньку начало светать, и я счёл за лучшее вернуться, наконец, домой.
Ну почему внутренний голос, такой чувствительный, предвидящий то одной, то другое, даже не подумал мне намекнуть о возможные встречи с Катрин.
Мы столкнулись почти нос к носу в дверях отеля.
От неожиданности я растерялся.
А Катрин взглядом раздавив меня, как червяка, не говоря ни слова, прошла мимо, направляясь к машине.
7. Дела семейные
Вот странное до невозможности создание человек. О чём я думал? Вернее, почему не подумал заранее о возможности этой встречи?
— Катрин!
Она меня проигнорировала.
Я попытался удержать её за руку — она резко отпрянула.
Едва не поскользнулась на наледи, покрывшей ступени, но и тут не приняла моей помощи:
— Катрин…
— Мне нужно идти, — сказала она, не глядя на меня. — Можешь продолжать отдыхать дальше. Больше ведь ничем другим с утра до вечера не занят?
— Катрин, подожди!
Она, наконец, остановилась, сердито глянув на меня.
— Зачем? Чтобы ты имел возможность соврать? Мне не интересно, где ты был. Я опаздываю на занятия. И не хочу… — она запнулась, подбирая слова. — Не хочу ничего слышать.
— Обещаю молчать с условием: скажи, что не злишься на меня и я уйду.
— Не могу я этого сказать потому что злюсь! Ещё как! Вчера, когда ты был весь такой загадочный, донельзя неприступный, я-то подумала, что у тебя проблемы. Всю голову изломала, пытаясь придумать, как помочь, а ты?.. Ты просто искал способа побыстрее смыться на свои развлекушки! Чувствую себя идиоткой.
— Я…
— Только не говори мне, что ты всё ночь ездил по городу в поисках новых достопримечательностей. Даже такая дура как я на это не купится.
— Я не считаю тебя дурой. И не собираюсь тебе лгать.
Она смотрела с иронией и ждала, что я ещё скажу. А я молчал. Чувствовал себя как с глубокого похмелья, когда в равной степени тошнит и от себя, и от окружающих. В памяти, одна за другой, всплыли подробности истёкшей ночи.
— Прости меня.
— Простить? За что?
— Встречу тебя после занятий и поговорим. Ладно?
— Договорились, — кивнула Катрин.
Она направилась в университет, а я — в отель.
«… Бредёт
Дряхлая знать в кровать, глупая чернь — к обедне».
Поднявшись, я на пороге собственного номера буквально столкнулся с нашей драгоценной Ирис.
— Что вынюхиваем? — промурлыкал я, подкравшись сзади.
От неожиданности она вздрогнула, но растерянность в её взгляде быстро сменилась вызовом:
— Я так и знала, что ты где-то шлялся! Была в этом уверена.
Щелкнув замком, я распахнул перед нежданной утренней гостьей дверь:
— Заходи.
Ирис в нерешительности переминалась с ноги на ногу.
— Заходи-заходи. Не стесняйся.
Схватил я её за руку и втащил за собой в комнату.
Ирис от возмущения зашипела как рассерженная кошка.
— На чём мы остановились? — продолжил я. — Ах, да? Ты подозревала, что я где-то шляюсь по ночам. Ну, допустим, действительно шляюсь, что дальше? Это запрещено законом? Или как-то лично задевает тебя?
— Меня это никак не задевает, — огрызнулась она. — А вот Катрин проплакала всю ночь!
— Не знал, что вы так близки, — язвительно фыркнул я.
— Можешь издеваться сколько угодно. То, что мы с Катрин не всегда ладим и во многих отношениях по-разному смотрим на жизнь, не отменяет факта что мы выросли вместе. И я не позволю какому-то Альфонсу, свалившемуся с неба, портить ей жизнь! — воинственно задрала она подбородок.
