* * *
— Да что ж такое, — вздохнул я. — Серьёзно? Опять⁈
Яблоко снова остановилось у дверей кабака.
— Вот, знаешь. Ничего плохого сказать не хочу, но тебе в таких местах прямо как мёдом намазано.
Яблоко возмущенно трепыхнулось.
— Ладно, ладно, не обижайся. Помню, что в первый раз кладбище было. Ну и, справедливости ради, где ещё быть под утро бездельнику? Не на работу же собираться.
Я потянул на себя дверь кабака. Изнутри дохнуло крепким угаром. Большинство посетителей, впрочем, уже разошлись. За большим столом догуливала единственная компания, из пяти парней в гвардейской форме.
— Клянусь вам, господа! — донеслось до меня. — Я вот-вот буду богат! Как только управлюсь с бумажной волокитой, немедленно вступлю в наследство. Со всеми долгами расквитаюсь с лихвой, слово честного благородного человека!
— Ну смотри, Митрофан, — покачал головой один из парней. — Который месяц в долг живёшь. А уж карточных долгов за тобой столько, что хватило бы папенькиного наследства, расплатиться по всем.
— Расплачусь, не сомневайся! Даю честное благородное слово!
— Эк ты лихо словом-то разбрасываешься.
Митрофан резко обернулся. Я подошёл к столу.
— А ты ещё… — начал было Митрофан.
Но прикусил язык — увидел у меня на руке охотничью перчатку. А потом, видимо, узнал и в лицо. И побледнел.
— Не имеем чести быть вашими знакомыми, любезный, — ледяным тоном произнёс парень, говоривший с Митрофаном. — Полагаю, вы ошиблись адресом. Если это так, немедленно извинитесь перед господином Дорином и проваливайте. Да молите бога, чтобы…
— О чём мне молиться, я сам разберусь. — Я положил руку в перчатке на спинку стула, где сидел Митрофан. Посмотрел на говорящего. — Тебя, приятель, в первый раз вижу. Не то чтобы ты был мне симпатичен, но как благородный человек, считаю своим долгом предупредить: господин Дорин с тобой не расплатится. Впрочем, как и со всеми остальными.
— Почему? — вмешался персонаж, до сих пор молчавший.
— Почему? — поддержал ещё один.
Н-да. А Митрофанушка-то, походу, по части производства долгов в промышленном масштабе — просто ударник социалистического труда.
— Потому что никакого наследства ему не обломится. Законная наследница, его сводная сестра Варвара Михайловна, жива.
— Чушь! — взвизгнул Митрофан. — Как она может быть жива? Я видел её лежащей в гробу!
— Не ты один видел, подумаешь. Девушка просто крепко спала. А теперь она проснулась. Летаргический сон, слыхал?
— Нет! Никакого сна! Она мертва, я лично… — Митрофан осёкся.
— Что? — подбодрил я. — Лично, своими руками её убил? Да не стесняйся, тут все свои. В том, что это ты пытался погубить Варвару Михайловну, никто не сомневается.
— Нет! Это клевета! Я буду жаловаться!
— Не успеешь. Я пришёл, чтобы вызвать тебя на дуэль. Мог бы, конечно, просто зарезать, как собаку, но боюсь, что у Варвары Михайловны из-за этого могут быть неприятности. Поэтому убью тебя в честном поединке, на глазах у секундантов. Вы не откажете, парни? — я повернулся к сидящим за столом.
— Вызывать на поединок и участвовать в нём могут только лица благородного звания, — пробормотал самый разговорчивый.
Я кивнул.
— Не вопрос. Граф Владимир Всеволодович Давыдов, к вашим услугам.
— Граф? Но ты… — парень посмотрел на мою перчатку.
— Охотник. Да. Так тоже бывает. Кому-то ведь надо тварей глушить, пока прочие аристократы штаны протирают по кабакам.
Митрофан побелел окончательно. Взвизгнул:
— Но это нечестно! У тебя заведомое преимущество! Все знают, что охотники владеют колдовством!
— Клянусь, что не буду применять колдовство. И даю тебе право выбрать оружие.
— Когда?
— Сейчас. Чего тянуть?
— Сабли, — подавшись к Митрофану, быстро сказал самый разговорчивый. — У него меч, ты видишь? Оружие дикарей. Вряд ли он хорошо владеет навыками сабельного боя.
— Я не хочу с ним драться, — проскулил Митрофан. — Он меня убьёт!
— Брось!
— Он моложе тебя!
— Покажи этому дикарю, как дерутся гвардейцы! — полетело со всех сторон.
— Давай, покажи, — кивнул я. — Идём. Я уже и место присмотрел.
* * *
Мы вышли на набережную, в этот ранний час пустынную. Саблю мне одолжил кто-то из друзей Митрофана. Каким оружием биться, для меня значения не имело. Я готов был порвать этого слизняка голыми руками.
Снял заплечный мешок, положил на него меч и фамильный кинжал рода Давыдовых. Камзол тоже снял — оставшись, как положено, в одной рубашке. Встал в позицию.
Митрофан стоял напротив меня, без мундира дрожал как осиновый лист. Цветом лица сровнялся с рубашкой.
— Начали! — скомандовал парень, вызвавшийся быть секундантом.
Митрофан взмахнул саблей.
Ну… Справедливости ради, владел он ей неплохо. Только вот сомневаюсь, что хоть раз применял свои навыки в реальном бою. Очень скоро острие моего клинка оказалось у горла Митрофана.
— Все видели? — спросил я гвардейцев. — Никакого колдовства, чистая техника. Если кто-то сейчас вдруг сочувствует этому слизняку, скажу: он пытался отправить на тот свет восемнадцатилетнюю девушку для того, чтобы завладеть богатством, которое оставил ей отец. Девушка осталась жива лишь по счастливой случайности.
— Это правда, Митрофан? — дрогнувшим голосом спросил один из парней.
— Да вы просто не знаете, что такое долги! — взвизгнул Митрофан.
В руке у него вдруг оказался кинжал. Чёрт его знает, откуда выхватил. Я опоздал на долю секунды, лезвие успело полоснуть меня по груди.
В следующее мгновение левой рукой я вывернул кисть Митрофана, сжимающую кинжал. Правой всадил сабельный клинок ему в сердце… Точнее, должен был всадить. Клинок скользнул в сторону, не причинив Митрофану вреда.
— Ну ты тварь! — восхитился я. — Никакого колдовства — а у самого амулет⁈ В рукояти кинжала был?
Удар. Митрофана швырнуло на землю.
— Пощади! — он закрыл лицо руками.
— Знаешь. Вот, даже если бы до сих пор собирался — сейчас бы передумал.
Меч. Не физический, лежащий на земле, а охотничий. Доспех Митрофана он проткнул, словно консервную банку.
Со стороны это смотрелось, наверное, очень странно. Я стоял в двух метрах от Митрофана и всё, что сделал, это взмахнул рукой с зажатой в ней одолженной саблей.
Но Митрофан на земле дёрнулся, а в груди, со стороны сердца, у него образовалась дыра. Голова Митрофана запрокинулась, глаза закатились. Из дыры в груди плеснула кровь.
— Вот и всё, господа. Дуэль окончена. Все свободны, всем спасибо. — Я вернул саблю парню, у которого её брал.
— Вы ранены, — пробормотал он.
Показал на мою грудь, располосованную кинжалом. Я опустил взгляд. Расстегнул рубашку, посмотрел на рану.
— Ерунда, сейчас вылечу.
Остановить кровь. Заживление.
Рана начала затягиваться, прямо на глазах у парня. Глаза эти становились всё больше и к тому моменту, как рана затянулась, выкатились на лоб.
— С трупом разберётесь сами? — Я принялся натягивать камзол. — А то у нас, охотников, правила простые. Тварей мы сжигаем дотла.
Глава 3
— Р-разберёмся, — заикнулся мой секундант.
Я кивнул.
— Доброй ночи вам желать поздновато, а утро вряд ли будет добрым. Возня с трупом — такое себе начало дня. Но тут уж сорян, сами виноваты. Друзей выбирать надо с умом. Да, и ещё. Тот, кто сунется за оплатой долгов этого полудурка к Варваре Михайловне, будет иметь дело со мной. Если вдруг есть такое желание, можем обсудить прямо сейчас. Чтобы мне меч два раза не доставать.
— Но, позвольте, — пробормотал разговорчивый. — А карточные долги?
— Да пофигу, какие.
— Но ведь карточный долг — долг чести! Вы благородный человек, вы должны понимать…
— Я — прежде всего разумный человек, лишенный предрассудков. И я абсолютно уверен, что игромания к чести имеет примерно такое же отношение, как невинный новорожденный младенец к прожженному ублюдку, убивающему невинных младенцев. В том, что вы давали деньги в долг спесивому идиоту, виновата только ваша глупость. Варвара Михайловна тут — вообще никаким боком. Уверен, что она не давала ни малейшего повода думать, что собирается оплачивать чьи-то долги. Вопросы? Предложения?
