День семьдесят второй. Дождь и ожидание.
Во мне было две «лечилки». По уверениям СИПИНа, этого хватило бы, чтобы за пару дней встать на ноги. Впрочем, и платить за такие чудеса пришлось недёшево…
Я прямо вот не ел, а — жрал! Свои запасы, запасы из захваченного лагеря… А потом снова свои запасы, а потом официальный завтрак, а потом второй завтрак… И снова, и опять по кругу…
Но, знаете, плевать! Нет слов, чтобы передать, что я чувствовал, не чувствуя половину себя!.. Так ощущением беспомощности накрывало, что прямо ужас брал… И нет-нет да и проскакивала мыслишка: «А что, если это навсегда?» — от которой внутри всё холодело. А затем наступала очередная вспышка боли, после чего опять накатывал зверский голод… И это наконец-то заставляло меня забыть о страшных мыслях.
Если бы помогло, я бы и три «лечилки» выпил! И ведь даже хотел. Некоторое время прямо-таки раздумывал над этим. А потом в голове раздались странные звуки…
Как будто какая-то мелодия.
Смутно знакомая…
Пуум-пуум-пум-пум… Пум-пу-пум-пу-пум-пу-пум…
И тут до меня дошло: это же этот… Как его?.. Точно!
Похоронный марш!..
После чего раздался скорбный голос СИПИНа:
— Сегодня здесь собрались родные и близкие, чтобы проводить Вано в последний путь. Он был храбрым (но это неточно) и глупым (а вот за это я ручаюсь!), и в нашей памяти навеки оста…
— Эй, ты чего? — прервал я эту надгробную речь. — Зачем пугаешь-то? Что за дурацкие шутки⁈
— Я, конечно, не Кассандра из вашей мифологии, но говорю тебе: ты сдохнешь! — уже обычным голосом сообщил СИПИН. – Совершенно точно сдохнешь! В жутких муках!
— Прямо вот сдохну? Чего это? — удивился я.
— Прямо вот сдохнешь! — зловещим шёпотом подтвердил мой консультант. — Сожрав самого себя!.. Ваши нано-роботы не умеют определять, когда надо прекращать лечение. Поэтому они будут тянуть из тебя ресурсы с такой скоростью, что ты просто сожрёшь сам себя. Изнутри.
— Но это… Когда я наелся ягод… — вспомнил я. — Тогда-то я три «лечилки» применил!..
— И был на грани смерти, — согласился СИПИН. — Собственно, ты и так бы помер, если бы не добрался до капсулы. И какая разница? А сейчас лечение идёт вполне успешно. За пару дней начнёшь, как и раньше, чувствовать ноги. Не такие уж серьёзные у тебя травмы!
— Ладно, уговорил… — я нехотя убрал «лечилку» в рюкзак непослушными руками.
СИПИН не стал ничего отвечать. А меня как раз накрыло болью и голодом, зато дурацкие идеи сразу перестали лезть в голову.
В те короткие периоды, когда меня ничто не терзало, я просто лежал под навесом, слушая, как шуршит дождь над головой… И смотрел на костёр, разведённый прямо перед входом… А иногда смотрел на Кэт, которая суетилась над братом. Руки мы ей, кстати, всё-таки развязали. Но лишь когда она клятвенно пообещала не делать глупостей!..
Бесчувственных парней, которых не повезло вдвойне (сначала отравили какие-то твари, а потом утащили работорговцы), мы тоже развязали. А заодно, не став жадничать, вкололи этим везунчикам по две «лечилки».
И теперь я имел «счастье» наблюдать, как выглядит процесс лечения, если больной не может есть сам. Жуткое зрелище, скажу я вам!.. Эта парочка прямо на глазах сдувалась. Нано-роботы вытягивали из них все соки, взамен заставляя много и часто ходить под себя.
Брат Кэт, даже когда мы его нашли, был рослым полнощёким красавцем. Просто не очень живым на вид, но вполне свеженьким. А уже к середине дня его щёки слегка всосались внутрь, обтягивая скулы. Под бровями залегли глубокие тени, а под глазами появились мешки. Кожа, до этого просто болезненного оттенка, теперь стала желтоватой, намекая на какие-то нехорошие процессы. В общем, бедная его печень!..
Чтобы как-то поддержать больных, Кэт кормила их бульоном на сушёном мясе. При этом каждый раз ей приходилось вливать бульон, приподнимая парням головы. Богатырской силой эта пигалица не отличалась, поэтому квест для неё оказался тяжеловат.
— Да что же вы такие здоровенные, а!.. — в какой-то момент она не выдержала и расплакалась.
— Я бы тебе помог… Ну или просто бы утешил, похлопав по спине и сказав «ну-ну»… Но, извини, не могу: ты мне спину прострелила! — почти без злорадства заметил я.
— Да хватит меня этим попрекать! — размазывая слёзы по щекам, возмутилась Кэт. — Я уже попросила у тебя прощения!
— Эм… Ну так себе замена ногам… — я поморщился.
— Ну прости, пожалуйста, ещё раз! Что мне было делать? Эти схватили, так хоть не изнасиловали! А вы вылезли из темноты, рожи грязные…
— Это была маскировка!
—…Глаза бешеные! В спящих людей ножи втыкаете!..
— А это необходимость!
— Откуда мне было знать, лучше вы или хуже, чем они⁈ — Кэт поджала губы. — Могли ведь и съесть потом… Или изнасиловать, а потом съесть…
— Или съесть, а потом изнасиловать! — совершенно серьёзно согласился я.
Нет, я вообще-то не злой человек. И Кэт я понял и простил, причём уже давно. Но тут в чём соль? А в том, что пока она оправдывалась и возмущалась — и думать забыла, что надо расстраиваться и плакать.
А как ещё я мог утешить девушку, не имея возможности подойти и помочь? Трибэ с Мелким где-то по округе рыскают вместе с Русым… Так что из собеседников здесь один я.
— Вот-вот… — Кэт нахмурилась, а потом опомнилась: — Ну хватит издеваться!..
— Надо смотреть в будущее с оптимизмом! — как умел, подбодрил её я.
— Да какой, в жопу, оптимизм… — девушка снова понурилась.
— Тебе повезло! Ты временно попала в самый отчаянный и богатый отряд нашего полушария! — сразу же начал я перечислять: — Он состоит из мохнатого наркомана, мелкого гопника, парня, над которым поиздевались родители, отчего все части его имени начинаются на «б», парализованного калеки, мелкой пигалицы и двух раненых амбалов. К тому же, у этого отряда есть две винтовки! И целых два пленника, один из которых пускает слюну, а у другого что-то с челюстью и репродуктивной функцией!..
— Ы-ы-ы-ы! — зло провыл со своего места бывший глава разведчиков.
— Винтовку-то у меня всё равно отобрали!.. — буркнула девушка. — А это, после моей жизни и брата — может, самое дорогое, что у меня было…
— А как же честь? — удивился я.
— Ну по нынешним временам она явно стоит дешевле винтовки… — Кэт горько усмехнулась, но тут же сурово предупредила: — Обмен не предлагать!
— Ну по нынешним временам, мне от этого обмена и толку нет! — развёл я руками, а потом указал на недвижимую нижнюю часть тела.
— Блин! — Кэт снова попыталась расстроиться, но я погрозил ей кулаком и полез рукой в мешок за галетами.
Меня снова накрывало на еду. И противиться этому желанию было невыносимо.
В более или менее адекватном состоянии я пробыл, наверно, ещё несколько часов. Успели вернуться Трибэ, Мелкий и Русый… Успели даже плотно пообедать… А потом ещё и пополдничать…
Успели даже поделиться новостями. Вот только они оказались неутешительны.
Наши отряды ушли слишком далеко. И уже близко подобрались к лагерю «южан». Лезть туда Трибэ и Мелкий не решились. К тому же, это заняло бы много времени, да и не факт, что Русый не потерял бы след. Дождь всё-таки…
В общем, ещё пару дней нам предстояло выживать без подмоги. И, при этом, было бы неплохо не попасться в руки работорговцам, как они этой ночью попались нам.
Кстати, мы всё-таки потратили две «лечилки» на пленников. Чтобы у нас побыстрее появилась возможность их допросить.
А потом и пленники, и бывшие пленники, и я — короче, все дружно! — начали погружаться в пучины боли. Меня то обжигало, то морозило прямо внутри тела… Нервы посылали в мозг какие-то противоречивые сигналы… Как будто с ума сходишь, а санитары всё не спешат на помощь.
Я отрубился ещё до того, как начало темнеть. Подозреваю, это было лучшим вариантом. Самый болезненный этап, похоже, так и прошёл в «бессознанке». И в это время меня даже не волновало, что вокруг происходит. Не беспокоило, как Трибэ и Мелкий распределили дежурство — и дежурили ли вообще… Не тревожило, не нализался ли Русый чего-нибудь слишком ядрёного…
