На протянутую миску с ладенской кашей он не обратил внимания.
– Ты со своими людьми останешься на берегу. Минимум команды на кораблях. Встанете напротив входа в порт. Пешим маршем пройдете степь, держась этого холма с наблюдательным постом. Зайдете с севера, где главный тракт.
Китор глядел на схему, припоминая то, что ему рассказывала Хенельга.
– С юга есть проход, – встряла Хенельга, – я могу показать его…
– Нет. Известен. Приняты меры. Вы пойдете со мной, – он взглянул на друзей, – если сможете.
– Можем! – воскликнул Эгрегий, вскакивая.
Пошатнулся от резкого движения. Хенельга его придержала.
– Ничего, махать мечом от вас не требуется. Лук и праща – достаточно.
– Орудия на корабли погрузишь? – спросил Китор.
– Бесполезно. Решил – ставь на свои, обстреливай башни порта.
– Подготовка к штурму, разумно. Залив менее защищен, да?
Виал кивнул.
– Стены самые меньшие, я полагаю. Однако штурмовать в этом месте, не безумие?
– Нет ничего невозможного для фанатиков. Уж поверь, я знаю, что говорю.
Китор обменялся взглядом с братом. Перевел взгляд на миску.
– Поешь, раз собираешься весь день биться лбом о стены.
– Мы прорвемся! – Хенельга сразу поверила в план навклера. – Я кое-что узнала про полис, послушай…
– Мне известно, что ты там появлялась. Не единожды.
– Ты осуждаешь?
– Мог бы. Ты тот камешек, начавший лавину.
Виал рассказал, чему стал свидетелем. Раскрылась тайна того, как он проник в Саганис.
Все просто. Данаи искали лазутчиков, они нашли одного. Как предполагал навклер – убивать его не стали. Пленного привели в город, бросили в темницу. Пытки сначала не поражали воображения, развивались по нарастающей.
Виал дождался момента, чтобы сбежать. То ли Мефон, то ли иные боги помогли.
Смерть гражданина – теперь уже очевидный факт. Затем еще смерти свободных. Поджог. Грабеж. Разбой на дорогах. Проклятые степняки подбираются к полису, уже внутрь проникают. Большинство рабов из местных. Либо взятые за долги, либо пленные. Купленных рабов почти нет в Саганисе.
Гнев данаев обрушился на рабов. Начались убийства, самосуд. Хенельга, слушая описание о зверствах в Саганисе, вздрогнула. Немногих она знала, но именно ее товарищей могли приколотить к столбу на агоре, четвертовать или изжарить на костре… Рабы некоторое время отсиживались, надеясь, что кровавая вакханалия закончится. Безумие продолжалось. Бесправным пришлось объединяться. У них нет шансов против организованных милитов.
– Мы упустили хороший момент, – сказал Китор.
Он мыслил так же рационально, как навклер. Жестокая логика сделала их братьями, а не общая кровь или вера в Мефона. Эгрегий переводил взгляд с ладена на гирцийца и не знал: восхищаться или ужасаться. Взглянув на Хенельгу, он понял, что правильно. Его женщина не могла ошибаться. Сожаления и угрызения совести скрылись под каменной маской.
– Бунт нам бы не помог. Они бы только сплотились перед общей угрозой, – покачал головой Виал. – Зато теперь.
– Обескровлены.
– Именно! Вот наш шанс.
– Все же, замечу, мизерный.
– Мне удалось узнать, – снова встряла Хенельга, – про их оборону. Я знаю, где казармы, где люди и оружие.
На этот раз Виал позволил ей договорить. Не потому что ему требовались эти сведения. Не хотел унижать ее и обесценивать подвиг. Пусть говорит. Виал кивал, слушая все, что Хенельга узнала в Саганисе.
– А вот тут подробнее, – перебил он ее.
Речь зашла об богатых семьях полиса. Магистраты, землевладельцы, торговцы.
Китор сомневался, что эти люди переживут предстоящий штурм. Обычно захватчики не церемонятся с побежденными.
– Кто-то выживет. Данаи охотней подчинятся нам, если, скажем, агораном поклонится победителю.
– Разумно.
Опять эта холодная, жестокая логика. Рождена она Бездной холодной или взращена на холмах Гирции. Народ этой страны никогда не считал себя знатоками моря. Виал всякий раз указывал на этот факт, хотя слыл умелым кормчим.
– Потому твои люди начнут штурм, с севера, когда мы выманим на северо-восточную стену защитников.
– Третий отряд защитников будет ждать штурма с моря. Вижу. Понимаю.
– Удар по слабым местам. Тактика двух направлений.
– Мы ею воспользуемся, – согласился Китор. – Иначе, чем ожидают данаи. Мои суда. Я рискую кораблями. Данаи могут опустить цепь, выйти в море.
– Придется твоим людям принять бой, – Виал пожал плечами. – Или отступить.
Не бежать, а отступить, чтобы перегруппироваться. Ладену подобные хитрости незнакомы. Китор поморщился, но кивнул.
Объяснять дальше не требовалось. Ладены не зря прославились как великие воины. В истории их народа давно не случалось кровавого штурма. Пришло время сочинить новую песню.
На производство осадных орудий нет времени. Корабельные кошки, веревочные лестницы – весь их арсенал. Через ров придется пробиваться, забросав его фашинами. Китор не сомневался, что ему удастся привести людей под стены незамеченными.
Лишь бы Мефон был благосклонен к ним: задумка Виала должна сработать.
В любом случае, древний бог утолит жажду.
– Тот залив, твои суда пройдут?
– Насчет этого не беспокойся.
– У нас нет времени, чтобы изготовить плоты, лодки…
– Не беспокойся. Это моя забота.
Как тут не беспокоиться. Ведь от успеха гирцийцев зависит успех ладенов. Пусть три сотни воинов – сила, против тысячи милитов им не выстоять. Тем более милитов, что защищают дом.
Китор сомневался, что сможет воодушевить своих настолько, что они поверят в божественное проведение. Эх, века плена, позорного мира лишили их воинской гордости. Осталась лишь удаль.
– Встретимся под стенами акрополя, в этом месте, – Виал указал на плане точку.
Хенельга взглянула туда. Схемы, что чертили цивилизованные все еще оставались непонятными для нее. Но если тут залив, а тут северные ворота, акрополь и порт…
– Там рынок, где я торговала. Рядом большие особняки.
– Опасное место, – понял Китор.
Каждый дом, каждая стена – препятствие. Нельзя, чтобы штурм захлебнулся. У коалиции ладенов и гирцийцев недостаточно сил.
– Теперь это тюрьма для тех, кого сочли врагами. Особняки превратились в эргастулы.
– Бунт, – Китор приподнял брови.
– Да, жажда крови и легкой наживы охватит всех. Даже забитого раба.
Остались мелкие детали, что еще следовало обсудить. Впрочем, каждый начальник будет разрабатывать свой план. Виал понимал, как важна автономия и инициатива. Потому оставил северное направление союзникам.
Эгрегий не вмешивался в эти сложные беседы. Больше обмирая от ужаса, осознавая какие чудовища его окружают. Он стал частью этого мира не по своей воле, ему это даже нравилось.
Задумка друга, как решил Эгрегий, может иметь двойное дно. Договоры прочны до сражения. А после боя, что произойдет потом? Вот об этом лучше не говорить. Даже не спрашивать друга. Прошлый опыт многому научил Эгрегия.
Тем ужаснее, что он ничуть не обвинял Виала за его хитроумие и жестокость.
Перед началом операции Виал дал людям два дня отдыха. Команды фуражиров и навпегосы исполняли его поручения. На корабли грузили отшлифованные брусья и стройматериалы.
– Ты готовишься к долгой осаде, – прокомментировал Китор.
– Предпочитаю иметь все под рукой.
Виал не хотел говорить об этом. Его вексилум не укомплектован баллистиариями. Навпегосы могли разобраться с тросами, полотнищами, но построить и обслуживать метательную машины им не под силу. Эта проблема не волновала Виала.
Осадные машины не эффективны, если под рукой нет десяти, а лучше сотни тысяч воинов. С теми силами, что Виал привел в пролив, глупостью станет попытка взять город измором.
Только штурм может привести их к победе.
Или позору.
В любом случае, навклер из Циралиса прославится на века.
Виал покачал головой, отгоняя дурные мысли. Сомнения всегда одолевают, когда предстоит сложное предприятие. Сколько умных, сильных, нахрапистых, беспринципных или добродетельных людей добилось успеха? История помнит сотни имен. Только аэды забыли рассказать о неудачниках.
