Тэруми в этот раз бесцеремонно покопалась в сумках, что были при этих двоих, и нашла немного провизии, какие-то зелья, монеты.
– От голода они точно не умерли. Еда ещё есть, – заключила Тэруми, выбрасывая всё обратно, и обеспокоенно посмотрела на эльфа. – Угрюмый, здесь от чего-то умирают маги. И это неслучайность. Ты бы посох держал при себе.
– Давайте, вернемся, – взмолилась Лайя. – Должен же быть путь назад. Пройдем всю стену вдоль…
– Нет выхода обратно, – перебил её Фенрис. – Не спрашивайте, откуда я это знаю. Просто знаю, и всё. Скоро совсем стемнеет. Давайте искать место для ночлега.
Он снял браслеты у погибших магов и положил к себе в сумку к тем, что уже были там. Зачем ему это нужно было, никто не спрашивал.
Они вышли на место, до которого не долетал запах, примяли траву, формируя небольшую прямоугольную площадку, и уселись по двое, спиной друг к друг. Они не договаривались, просто так чувствовали себя защищённее. Высокая трава скрыла обзор, оставляя лишь бескрайнее ночное небо.
– Я могу окружить нас на ночь ледяной стеной, – предложил Фенрис и пояснил: – Магия снова вернулась ко мне, едва мы покинули мертвую зону Полосы отчуждения.
– Так нас с большей вероятностей найдут, – возразила Тэруми. – Да и лучше держи свои силы при себе. Неизвестно, когда появится то, что убивает магов.
Лайя коснулась земли, закрыла глаза и тихо пробормотала заклинание, желая проверить окружающий мир.
– Или живых существ здесь нет, или они где-то очень далеко, вне поле действия моего заклинания.
– Ввиду скорого окончания припасов, новость так себе, – с грустной насмешкой проговорила Тэруми и обвила руку Чона, устраивая на его плече голову. – Амэнэ, что-то ты особенно молчалив сегодня. Скажи хоть что-нибудь, желательно хорошее.
– Тхарамэ и вэн даур, – прошептал Чонсок, обнимая её и заваливая на себя, устраиваясь на земле. – Рассвета ждать не будем, – сказал он уже всем. – Есть вероятность что то, что убивает магов, происходит только в определенном месте, здесь. Поэтому пара часов и дальше в путь. Здесь поле. Обзор хороший. Да и ночь ясная. Чем быстрее доберемся до города, тем лучше.
Возражать никто не стал.
– Я пройдусь. Буду рядом. Спите, – сказал Фенрис и, не дожидаясь согласия, отошел.
Лайя проследила взглядом за его удаляющейся спиной. Он действительно отошел от них недалеко, остановился, взял в руки меч и воткнул в землю, затем ещё раз и ещё. На душе стало грустно. Лайя знала, зачем он это делает. Он не мог похоронить тела магов – это заняло бы слишком много времени – но мог сделать это символически, укрыв землей их браслеты, в которых жила частичка их души.
Фенрис буквально выгрыз мечом пласт земли, пристроил туда браслеты, сломал и положил к ним посох, вернул дерн и придавил его руками. Объяснять себе свой порыв не пришлось, он понимал, почему смерть именно этих магов тронула его, заставляя чувствовать свою вину. И неважно, что раньше он убивал других, по воле случая, уходя от преследования, но убивал. Тогда это была вынужденная мера, а сейчас… Сейчас он подарил этим людям надежду, шанс на свободу. Не специально. Так вышло, но… Но всё закончилось вот так бесславно. И в эти минуты он утвердился в собственной решимости: вести кого-то за собой, обещать лучшую жизнь, не имея в арсенале достаточно средств и сил для победы, – преступление.
На тихие шаги не стал оборачиваться, он и так знал, кто это. Её руки обвили его талию, а лоб уткнулся в спину. На душе сразу стало чуточку теплее.
– Почему не спишь? – прошептал он, поднимая взор к звездному небу и накрывая её руки своими.
– Не хочу оставлять тебя одного, – тихо ответила Лайя.
Он улыбнулся и закрыл глаза, словно со стороны представляя себе их две одинокие фигуры, застывшие посреди бескрайнего поля на земле, где существуют только одни они.
***
Через несколько часов Чонсок сменил Фенриса, дав магу возможность немного поспать, и ещё через два часа они снова отправились в путь. Тела людей иногда попадались, но им было уже столько лет, что судить о том, кто именно это был, маг или обычный человек, – невозможно.
Рассвет убрал молчаливое уныние, сменяя надеждой. Каменная стена, которая, судя по всему, окружала город, была всё ближе, и это придавало им решимости идти дальше. К Тэруми вернулась привычная легкость и острота. Она снова, как когда-то давно, вовлекала Лайю в бессмысленные споры и разговоры, подтрунивала над эльфом, посылала нежные взгляды любимому.
Фенрис с Чонсоком шли впереди, прокладывая дорогу. Иногда в ход шли мечи, настолько густыми были заросли. Тэруми в очередной раз что-то съязвила про эльфа, и Лайя метнулась к ней, желая отвесить знатный подзатыльник, как вдруг резко замерла. От земли исходила непонятная дрожь. Не физическая. И эта дрожь волнами пропитывала всё тело и вызывала неприятные ощущения. Словно чужая магия без спросу вторгалась к ней, Лайе.
– Что это такое? – недоуменно спросила Тэруми, смотря сначала на Лайю, а потом на собственное тело, которое откликалось на чужеродное вмешательство. – Неприятное чувство. Не могу описать…
– Фенрис! – воскликнул Чонсок, придерживая оседающего, бледнеющего эльфа.
Лайя бросилась к ним.
– Фенрис! Что с тобой?!
Фенрис хотел сказать хоть что-то, но вышло лишь:
– Помоги…
Боль сковала всё тело. Он чувствовал, как его магия уходит, покидает его. Словно земля забирала его силу, вместе с жизнью. Он не мог это остановить. И где-то в угасающем сознании мелькнула мысль: «Именно так и погибли все те маги». И следом пришел страх. Настоящий. Первобытный. Глубинный в своей жажде. Как же хочется жить! Сейчас, когда Лайя рядом, когда любит его… Он столько раз был близок к смерти. Так почему та настигла его сейчас?
– Фенрис! Как? Как помочь тебе? – закричала Лайя, прижимая его к себе, не зная, что можно сделать. Он потянулся к её лицу, собираясь коснуться щеки и успокоить, но руку удалось поднять лишь до середины. Силы окончательно покинули его, рука безвольно упала. – Нет! Нет! Что же это?!
– Лайя! – встряхнула её Тэруми. – Твоя магия! Продли ему жизнь! И попробуем унести его отсюда! Скорее!
Лайя взяла его руку в свою, сплетая пальцы, и пустила свою силу к нему. Его магия почти ушла, стоило большого труда найти искорку и удерживать её, сражаясь с чем-то, что постоянно утягивало её.
«Я же Верховная ведьма по праву рождения, я Верховная ведьма по призванию! Создатель и все силы мира, прошу, помогите! Я проведу какие хотите обряды и приму свою ношу, только верните мне его!»
Магия Лайи встрепенулась и сильнее забурлила по венам, забирая магию Фенриса себе, отбирая её у земли, возвращая в его тело. Он судорожно вдохнул воздух, возвращаясь к жизни. Его пальцы дрогнули, но уже через секунду вцепились в её руку.
Лайя громко всхлипнула и поцеловала их скрепленные руки. И всё же её силы было недостаточно, чтобы остановить это окончательно. Вибрации незнакомой магии, которой была пропитана вся земля, раз за разом пыталась забрать себе магию и жизнь Фенриса, но при этом не трогала её и Тэруми.
– Нужно уходить отсюда, – сказала ей Тэруми, нервно мечась возле.
Фенрис вдруг открыл глаза и посмотрел куда-то вдаль, пребывая сознанием явно не здесь. Он опустил их скрепленные руки на землю. С его губ негромко стали слетать незнакомые слова. И в каждом новом слове сквозила власть. Казалось, всё сейчас пропиталось его могуществом и ждало указаний. Поднявшийся ветер стал трепать их волосы, а земля мелко задрожала, уже физически, а не только на энергетическом уровне. Когда Фенрис умолк, стих ветер, прекратилась и дрожь земли, а вместе с ней исчезла и чужая магия.
Воцарившаяся тишина била по ушам, но её никто не смел нарушить. Лайя смотрела на Фенриса и боялась его окликнуть. Он был сейчас таким далеким и чужим. Она вдруг отчетливо осознала, что его жизнь до неё измерялась не десятилетиями и что сила, сокрытая в нем, превосходит силу всех живущих магов.
